Ты бросаешь вызов?

Она дразнила; это была чертова шутка.

Но тихая ярость внутри меня бурлила, угрожая прорваться наружу, не заботясь о последствиях. Пошла она. Мамочка и папочка тоже. Манеры? Нет, они меня ничему не учили — так же, как им было наплевать, буду я жить или умру.

Я завалил вечеринку, потому что хотел забыть.

Но вот Мэдисон, она же Сука, просто разозлила меня еще больше.

Она напомнила мне о том, почему я здесь, заставила меня думать о моих испорченных родителях, когда я был так одержим желанием забыть об их существовании.

Дражайший папочка застукал меня сегодня за курением, лежащим на диване и смотрящим телевизор. Он вошел со своим деловым партнером. О, он знал, что я курю, но ему было все равно. Но Брэд Коултер не хотел, чтобы я подавал плохой пример его деловым партнерам; его имидж всегда был важнее моего здоровья.

— Ты не куришь в моем доме, — прошипел он мне в лицо, делая угрожающий шаг ко мне. Было время, когда мой отец был выше и крупнее меня. Раньше он был пугающим, и его слова были законом в нашем доме. Но то время давно прошло.

Теперь я был крупнее… выше… злее.

Он не пугал меня.

Теперь он просто бесил меня чаще, чем раньше.

— Я курю с тринадцати лет. Никогда не знал, что у нас есть правило. Раньше тебе было все равно, отец.

Его губы скривились от отвращения, и я почувствовал это. Я, черт возьми, чувствовал это — его гнев, его разочарование, его отвращение. Мои руки сжались в кулаки, и я выдохнул через нос. В юном возрасте я быстро научился маскировать свои эмоции, пока не превратился в прочную стену небытия. Вы бы разрезали меня и нашли бы внутри что-то пустое.

— Я постоянно задаюсь вопросом, действительно ли ты мой сын.

Когда мне было семь лет, мое сердце замерло в груди. Но его слова и по сей день могут обжечь меня, как кислота в венах. Мой отец держал в руке стрелу, наконечник которой пылал, и она была нацелена прямо мне в грудь — мое чертово сердце было его целью.

— Неа. Я точно твой сын. Ты — мудак, я — мудак. Это у нас в крови.

Его голубые глаза — такие же, как у меня, — потемнели, а лицо было злобным.

— Брэд. — Мягкий голос моей матери прервал нас. — Они ждут. Пойдем. Мэддокс, вернись в свою комнату. Эта сделка важна для твоего отца.

Я слышал ее невысказанные слова. Пожалуйста, ради Христа, не испорти его.

Он сделал шаг назад, его челюсть напряглась и подергивалась. Не бросив на меня еще одного взгляда, он ушел. Я видел взгляд матери, ее приоткрытые губы, и ждал, что она скажет что-нибудь. Но сказать было нечего, и она тоже ушла.

Итак, меня освободили. Я увидел своих родителей через три недели, и даже не поздоровавшись, от меня отмахнулись и забыли. Опять.

Как и десять лет назад…

Когда я нуждался в них больше всего. Меня бросили, заперли в темноте… забыли.

— Мэддокс, — снова промурлыкала она мне на ухо. Я моргнул, прошлое расплылось, и я рухнул в настоящее.

Я позвонил Колтону после «диалога» с отцом. Ему не нужно было задавать мне вопросы, он знал, что мне нужно. Вот, здесь мы и оказались. Ворвались на вечеринку Лейтона, прекрасно зная, что собираемся разозлить целую кучу людей.

Да, это было именно то, что мне было нужно.

Хороший бой, хороший трах.

Марли — подождите, нет, — Мэдисон провела руками по моей груди и плечам.

— Ты такой большой и сильный. Такой сильный, во всех нужных местах.

Она так стремилась доставить мне удовольствие, так стремилась стать еще одной девушкой в моем списке.

Мои пальцы запутались в ее волосах, скручивая густые светлые пряди вокруг моего кулака. Мои костяшки пальцев впились ей в кожу головы, и она вздрогнула, прежде чем быстро скрыть это фальшивой улыбкой. Неосторожно я толкнул ее на пол. Она рухнула на колени с низким визгом, ее широко раскрытые глаза, моргая, смотрели на меня, расфокусированные, растерянные и со слишком большими ожиданиями.

Ее розовые губы приоткрылись в ожидании, и я подумал, почему бы и нет. Одной рукой я расстегнул джинсы.

— Давай воспользуемся твоими навыками глубокой глотки, хорошо?

Ее лицо просветлело, и она прижалась ближе между моими бедрами. Может быть, она не была бы такой уж плохой девчонкой в конце концов. По крайней мере, она была готова сосать член. Некоторые сучки считали себя слишком красивыми и модными, чтобы стоять на коленях.

Снаружи донеслось громкое рычание, заставившее всех нас остановиться. Крики снова раздались, и в туманном сознании я понял, что Колтона больше нет в той же комнате. Брайден и Коул тоже переглянулись в замешательстве.

— Разве он не из Беркшира? — Шепот начал становиться громче.

Брайден и Коул вскочили с дивана одновременно со мной. Мисс-Фальшивые-Сиськи завизжала, тяжело падая на задницу.

— Какого черта?

Сам не знаю.

Я застегнул джинсы, прежде чем выйти на улицу, Брайден и Коул следовали за мной. Ах бля.

Колтон стоял посреди лужайки перед домом, улыбаясь, как проклятый маньяк, в то время как его окружала кучка парней из Лейтона.

— Твоя девушка хотела, чтобы ее киску съели, — объявил он достаточно громко, чтобы мы все собравшиеся услышали. — Ты недостаточно хорошо справлялся, чувак.

Упомянутая девушка, которая несколько минут назад сидела у него на коленях, выпалила нелепое оправдание. Ее лицо было ярко-красным, и она спряталась за своими друзьями.

Я заметил Самюэля, защитника Лейтона, который бросился вперед. Ах, так он был бойфрендом. Это тоже была его вечеринка, и нас не пригласили.

Да, у нас были проблемы с большой буквы «П».

Колтон смог заблокировать первый удар, что только еще больше разозлило Самюэля. Он был в ярости, когда безуспешно пытался повалить Колтона на землю. Киска.

Это был честный бой… пока.

Мальчики Лейтон вышли вперед, окружив Колтона, пока он не оказался в ловушке.

— Нет, черт возьми, — прорычал Брайден.

Моя челюсть сомкнулась, и огонь внутри меня вспыхнул, как лава, жидкая, горячая и огненная. Мы прорезаем массу людей, жажда борьбы вызывает у всех нас прилив адреналина.

Недолго думая, я отдернул одного из мальчиков, и он упал навзничь. Слабый и чертовски бесполезный.

Самюэль обернулся, его лицо было красным, маска ярости. Мои пальцы сжались в кулак, и, прежде чем он успел моргнуть, мой кулак коснулся его лица. Уже не такое красивое лицо, да?