Ты бросаешь вызов?

Он имел в виду утро, когда поймал меня на том, что я смотрю на него через окно.

О Боже.

Его глубокий голос прокатился по моему позвоночнику.

— Не влюбляйся в меня, Лила. Я сломаю тебя.

Много самонадеянности? Почему он думает, что я влюблюсь в него из всех других вариантов, которые у меня были? Мэддокс был последним человеком, которого я хотела видеть в своем сердце.

— Влюбляться в тебя — это последнее, чего я хочу. Будь уверен, даже если бы ты был последним мужчиной на земле, я бы не трахнула тебя и не полюбила бы тебя; ты слишком уродлив для меня.

— Я или мое сердце?

— Оба, — выдохнула я. Ложь.

Он отпустил мое запястье, и я почувствовала жжение на коже в том месте, где только что было его прикосновение. Его дыхание парило рядом с моим ухом.

— Хорошо.

Я отошла от него на шаг. Он последовал за мной, к моему раздражению.

— Одна последняя вещь. Если я не могу поцеловать твои губы, могу я вместо этого поцеловать твою киску?

Мою что?

Ублюдок!

Гнев свернулся внутри меня, и я повернулась, сверля взглядом.

— Твои родители не научили тебя хорошим манерам? — Я выплюнула сквозь стиснутые зубы.

Мэддокс моментально потерял дразнящий вид, и его лицо стало гранитным. Изменения в нем были такими быстрыми и сбивающими с толку; такое ощущение, что меня бросили в кроличью нору.

— Нет. Они этого не сделали. Они никогда не заботились о том, чтобы меня чему-то научить, — просто сказал он, его глаза были пусты.

Мой рот открылся, хотя я не знала, что ответить. Мой мозг на мгновение запнулся от шока, когда мое сердце упало в низ живота. Мэддокс не стал ждать, он прошел мимо меня, и я потеряла его в толпе прежде, чем смогла окликнуть его… извиниться? За что?

Я не знала. Дерьмо. Блядь.

Шок и замешательство охватили меня, и я впервые осознала, что действительно не знаю Мэддокса.

Какова твоя история, Мэддокс Коултер? Кто ты?

***

— Восьмой столик, — сказала Келли, протягивая мне поднос с теплой едой. Я кивнула, выбежала из кухни и направилась прямо к столу, как она сказала мне.

Подошвы моих ног горели, и высокие каблуки не помогали. Ресторан, в котором я работала, был хорошим, атмосфера была приятной и гостеприимной, а поскольку мы были единственным гриль-баром на многие мили, это место могло стать беспокойным. Однако мне не разрешили работать в баре, так как я была еще несовершеннолетней. Меня наняли два месяца назад, и я только обслуживала столы. Чаевых было достаточно, чтобы удержать меня здесь, несмотря на то, что работа была утомительной, и иногда по ночам я чувствовала усталость в костях.

Я выругалась себе под нос, когда другой покупатель попытался привлечь мое внимание, раздраженно махнув рукой.

Это была занятая ночь, должно быть, более загруженная, чем в последние несколько дней, и нам не хватило двух серверов. Оба они в последнюю минуту заболели.

— Иду, — крикнула я ему.

Я обслуживала их ужин за восьмым столиком с натянутой улыбкой на лице.

— Дайте мне знать если вам нужно что-нибудь еще. Наслаждайтесь, — бодро сказала я. Это было фальшиво, я чувствовала что угодно, только не бодрость.

Я вернулась к мужчине, который махал мне рукой, выуживая из кармана фартука свой маленький блокнот. Подойдя ближе к его столику, я заметила, что он уже заказал и съел свою еду. Тарелки перед ним были пусты. А, значит, ему нужен счет.

Я протянула столику номер пять его счет и прошла к следующему столику. Спешка пришла и ушла. Через несколько часов я стояла мертвой на ногах и жалела, что не оказалась в своей постели. Келли, моя коллега, которая тоже надрала себе задницу, утомительно посмотрела на меня, проходя мимо.

— Столик одиннадцать. Можешь занять его для меня? Мне нужно в туалет.

Я кивнула.

— Поняла.

Я поправила фартук, откусила последний кусочек бутерброда, вытерла уголки рта и направилась к ожидающему столику.

Я увидела, что его уже обслужили.

— Привет, вы хотите что-нибудь еще?

Моя улыбка застыла на моем лице, и я подавила вздох. Вы блядь шутите?

Мистер Сталкер, он же Мистер Зануда, он же Мэддокс, ухмыльнулся мне с почти мальчишеским выражением лица и декадентским озорством во взгляде. Второе, что я заметила, это то, что его волосы пуделя исчезли. Черт возьми, он что, подстригся? Длинные, лохматые, грязные, светлые волосы Мэддокса были коротко острижены. Больше никаких мужских булочек, никакой серферской развязности. Он подстриг их, потому что я назвала его Пуделем? Я не думала, что он так обиделся, но решила, что это задело его самолюбие.

— Да. Тебя, — сказал Мэддокс.

Я оправилась от шока, подняла челюсть с пола и захлопнула рот.

— Прости? — сухо спросила я, все еще не веря своим глазам.

Он отодвинул стул, вытянул ноги перед собой и скрестил руки на широкой груди.

— Ты спросила, хочу ли я чего-нибудь еще, я дал тебе свой ответ. Тебя. — Его зубы оцарапали нижнюю губу, и он оглядел меня с ног до головы в моем костюме официантки. — Мне также было интересно, имеет ли твоя киска вкус вишни.

О, ради Пита.

— Мэддокс, — прошипела я.

— Лила. — Мое имя сорвалось с его языка, как будто он пробовал его на вкус.

— Что ты делаешь? Это мое рабочее место.

Он приподнял бровь.

— Я здесь из-за еды. Кстати, я ее одобряю. Пять звезд за еду, пять звезд за обслуживание.

— Ты преследуешь меня, — невозмутимо ответила я.

— Да, — признал он спокойно и без всякого стыда.

Это вышло из-под контроля. Это было неприемлемо, но я даже не могла ничего возразить. Не тогда, когда я еще работала. Моя начальница была немного стервой, и я не могла рисковать и разозлить ее, поэтому прикусила язык и улыбнулась.

— Я принесу тебе счет. Мы закрываемся через тридцать минут, — сказала я так вежливо, как только могла, уголки моих глаз дернулись, пытаясь не сорваться на Мэддокса.

Развернувшись на каблуках, я ушла, прежде чем он успел что-то сказать. Я молилась, чтобы он ушел к тому времени, когда моя смена закончилась.

Когда часы пробили одиннадцать тридцать, я торопливо поправила завязки своего фартука. Я пошла в уборную и быстро переоделась из формы официантки, вскочила в джинсы и стянула через голову бежевый свитер. Готово. У меня было пятнадцать минут, чтобы успеть на автобус, и это был последний автобус на сегодня.

Выходя из ресторана, я молилась… и надеялась…

Но нет.

Он стоял у фонарного столба рядом с автобусной остановкой.

Глубоко вдохни, Лила, сказала я себе.

Мои губы сжались в твердую линию, пока я шла к автобусной остановке, останавливаясь рядом с Мэддоксом, но отказываясь признать его. Он начинал становиться невыносимым. Почему я вообще что-то чувствовала к нему раньше?

В воздухе витал сильный запах сигарет, и я закатила глаза.

— Курение вредно.

— Ага-ага. Я знаю. Рак и всякое дерьмо. — Краем глаза я увидела, как он сделал еще одну длинную затяжку, прежде чем выдохнуть струйку дыма через нос.