Ты бросаешь вызов?

Крутого, собранного и кокетливого Мэддокса сменил незнакомец. Он слепо потянулся к двери, схватился за сломанную ручку и поднялся на ноги. Мэддокс ударил ладонью по тяжелой двери.

— Нет, нет! Пожалуйста! Нет, нет, нет. Пожалуйста, — повторил он себе под нос. — Не делай этого, пожалуйста, выпусти меня отсюда! Не оставляй меня здесь. Не делай этого. Нет, нет, пожалуйста! Не надо.

Он несколько раз ударил дверь, его открытая ладонь касалась поверхности с такими сильными шлепками, что это должно было причинить ему боль.

— Помоги мне, помоги. Пожалуйста, не оставляй меня здесь.

Мэддокс царапал дверь, словно пытался сорвать ее с петель. Он пытался прорваться. Его пальцы сжались в кулак, когда он начал яростно стучать в дверь. Его крики эхом отдавались в моих ушах, и мое сердце сильно стучало о грудную клетку, я чувствовала его боль. Его агония была напоминанием о моем молчаливом страдании.

— Я не могу… я не могу дышать. Я не могу, — захныкал он надломленным голосом.

Тук-тук-тук.

— Вот что такое смерть, и ты умрешь в одиночестве, — прошептал мне в уши голос.

Мои губы разошлись в безмолвном крике, когда я пыталась дышать, но не могла. Я действительно не могла.

Мое дыхание вырывалось в резком, священном дыхании, и мое зрение стало более темным и расплывчатым. Я зажмурила глаза и нажала на веки. За моими закрытыми глазами трепетал калейдоскоп звезд. Помогите мне, помогите. Пожалуйста, помогите мне.

Я подумала, может быть, у меня сердечный приступ; но физической боли не было. Но все мое тело вибрировало, моя кожа покрылась мурашками, как будто я разрывала свою плоть и пыталась выпрыгнуть из кожи.

— Вот как выглядит смерть.

Я не могу дышать.

Помогите мне.

— Помогите мне, — закричал Мэддокс.

Мои мысли унеслись прочь, и мое сердце стучало в груди, подталкивая меня вперед. Я вырвалась из своего застывшего состояния и бросилась к нему, мои собственные руки дрожали.

— Мэддокс, — тихо сказала я, пытаясь вырваться из его безумия. — Мэддокс, пожалуйста.

Он забарабанил в дверь сильнее, и я заметила, что его костяшки пальцев раскололись от попыток вырваться из кладовой. О Боже, он причинял себе боль.

— Мэддокс! — сказала я громче, хватая его за руки и пытаясь оттащить от двери. Он сопротивлялся и стряхнул меня с себя.

— Мэддокс, нет! Пожалуйста. Не делай этого. Ты причиняешь себе боль. Просто… — я карабкалась, пытаясь сообразить, что делать, что говорить, чтобы прорваться к нему, добраться до Мэддокса в том месте, где он потерялся. Я должна была вытащить его.

— Мне нужно выйти. Мне нужно выйти. Вытащи меня отсюда! — Его кулак непрерывно стучал в дверь, рыдания сотрясали его тело. Его голос был хриплым, когда он прерывисто кричал. — Уведи меня отсюда. Вытащи меня отсюда. Мне нужно выйти… Я не могу дышать! Мне нужно выбраться.

Он хотел снова выбить дверь, но я схватила его кулак, держа его руку в своей. Это был риск. Я знала, что он настолько потерялся в своих мыслях, что мог причинить мне боль. Непреднамеренно. Но ему было важно не навредить себе.

Становилось ясно, что он страдает от панической атаки. Я точно знала, как это выглядело, на что это было похоже.

— Пожалуйста, — захныкал он. — Вытащи меня отсюда. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Я сдерживала сдавленные рыдания, когда он начал умолять, каждое слово вылетало из его рта, как проклятая стрела, прямо в мое сердце. Я истекала кровью за него.

Он начал бормотать что-то, чего я не могла расслышать, его дыхание было прерывистым и громким, когда он изо всех сил пытался дышать.

Когда он понял, что не может вырваться на свободу, Мэддокс присел на корточки, уронив голову на руки, и сжал волосы в кулаках, дергая за пряди. Бормотание себе под нос стало громче, когда он покачал головой взад-вперед.

— Пожалуйста, пожалуйста. Мне нужно выйти. Помогите… Помогите мне… Пожалуйста.

Моя грудь сжалась при виде его в таком виде.

Мои колени ослабли. Когда я больше не могла держать себя в вертикальном положении, я опустилась на колени рядом с его дрожащим телом. Моя рука опустилась ему на грудь, и я почувствовала, как его сердце колотится, тяжело и беспорядочно, как будто оно вырывалось прямо из его груди. Рубашка промокла от пота и прилипла к телу, как вторая кожа.

Я знала, каково это — страдать вот так. Грудная клетка прогибается, весь воздух высасывается из легких, кулак сжимает сердце так сильно, кровь хлещет через уши, кажется, что легкие не могут нормально работать, а потом происходит… удушье. Потребность выползти из своей кожи, как будто твое тело больше не принадлежит тебе, в погоне за побегом, который ты даже не можешь видеть сквозь туман.

Началась дрожь, и Мэддокса начало трясти. Это началось с его рук, прежде чем все его тело задрожало, когда он изо всех сил пытался сделать такую простую вещь, как вдох и выдох.

Сначала мне нужно было заставить его дышать, это был единственный способ заземлить его в настоящем, вернуть его из того места, где он заблудился в своей голове.

Мэддокс обхватил голову руками, его тело раскачивалось взад и вперед.

— Нет, нет, нет. Пожалуйста. Пожалуйста, — умолял он.

— Мэддокс, — тихо произнесла я. — Мэддокс, я здесь. Все нормально.

Из его горла вырвался мучительный звук, и мои глаза загорелись непролитыми слезами. Это было… тяжело. Так чертовски тяжело.

Это был не Мэддокс.

Это был мальчик, испуганный и потерянный.

Я схватила его руку и отвела ее от его лица, удерживая обеими руками:

— Я здесь, Мэддокс.

Его глаза были зажмурены; его брови нахмурились, а лицо… это была маска острой боли. Его что-то мучило, его прошлое… может быть, я не знала, но что бы это ни было, Мэддоксу все еще было больно. Я почти чувствовала его страдания в тяжелом воздухе, окружающем нас.

Сжав его левую руку, я твердо сказала.

— Посмотри на меня, Мэддокс. Я прямо здесь. Посмотри на меня, хорошо? Пожалуйста.

Когда он держал глаза закрытыми, я изменила тактику.

— Дыши со мной, малыш. Ты можешь это сделать? Ты можешь дышать со мной? Я посчитаю. Мэддокс, ты сможешь. Я знаю, что ты можешь.

Он судорожно вздохнул, его грудь хрипела от напряжения.

— Ну вот. Медленно. Дыши со мной. Я здесь. Я не оставлю тебя. Все будет хорошо.

Я снова сжала его руку, считая вслух до трех.