Ты и Я - Сводные

— Зря ты бросил заниматься программированием, — вдруг выдает Борис. Мы с мамой лишь молча слушаем их мужской разговор.

— Да ничего не бросил, просто меньше глаза порчу.

— Меньше бы дрался, да по бабам шлялся. Такие мозги пропадают, — отец Ильи вроде и говорит эту фразу, как бы между прочим, но мне она знатно режет слух. «Шлялся по бабам», сколько ж у него было этих самых «баб». И как долго я смогу быть одной из них. Сама не замечаю, как отворачиваюсь к окну, и как к глазам подступает влажность. Нет, плакать не собираюсь, просто… просто не хочу, чтобы наша сказка однажды закончилась.

— Драка ради денег, это тоже бизнес, па. Ты вон бандюганов всяких в суде представляешь. А я их пару раз в боях без правил уложил. Все ради денег, — серьезно заявляет Царев. И я в очередной раз задаюсь вопросом, сколько же о нем не знаю.

— Илья, — тут уже влезает мама. — Ты… дрался за деньги?

— Было дело.

— Было много дел, — подчеркивает Борис.

— Было больно? — вдруг спрашиваю я, поворачиваясь к Цареву. Мы сидим на приличном расстоянии друг от друга. Хочется коснуться его руки, хочется прильнуть к его груди, вдохнуть запах, и ощутить чужие губы на своих. Но сейчас это невозможно.

Илья не сразу находит, что ответить. Какое-то время молча рассматривает меня, будто что-то пытается понять.

— Не знаю, — наконец, разрывает тишину его голос. — Я всегда выигрывал.

Домой мы приехали вечером. Уставшие от длительной дороги, разошлись все по комнатам. Я переоделась, и плюхнулась на кровать без всякого желания готовиться к урокам на завтра. О том, что надо идти в школу и встретиться лицом к лицу со страхами, вообще позабылось. Я жила сказкой, жила розовыми облаками, и вечностью, которая так быстро закончилась.

В телефоне в мессенджерах висят сообщения, а уж в группу в вк я вообще заходить боюсь. С другой стороны, а не все ли равно. Пусть что хотят говорят. Завтра я пойду в школу с гордо поднятой головой, ведь это Саша спорил на меня, а не я на него. Он и видео смонтировал, подставил Илью. Насколько же человек может быть плохим, насколько испорченным и в то же время, носить маску добродушия. Лицемер и лжец. Люди, которые защищают его, которые мнят себя друзьями Беляева, явно ничем не лучше. А я… я ничего плохого не сделала, значит и бояться мне не чего. А если кто и кинет в меня камень, значит, я кину в него ответно.

Однако когда через час я проходила мимо комнаты Ильи и услышала его разговор по телефону, мой боевой настрой немного пал. Чуточку. Самая малую.

— У меня выходной завтра, ты не слышишь? Блин, ну что без меня совсем никак? Серьезно, у вас столько рук, и обязательно нужен я?

Царев говорил достаточно громко, дверь в его комнату была слегка, приоткрыла, так что разобрать диалог, вернее уловить смысл, не составило особо труда.

Сперва я расстроилась. Но кто сказал, что в школе мы объявим официально о наших отношениях? Кто сказал, что Царев обязан портить свою репутацию из-за меня? Нет. Нужно сначала все исправить, заткнуть всем рты, и только потом впутывать в это Илью. Не хочу, чтобы он снова попал под удар. По крайне мере, не от моей руки уж точно. Поэтому хорошо, что завтра его не будет. Так даже лучше.

Ближе к ночи, когда дома погасили свет, ко мне в спальню прокрался Царев. На цыпочках, словно маленький шкодливый ребенок. Оглянулся пару раз даже, и не заприметив за собой хвоста, нагло направился к моей кровати.

— Ты чего тут делаешь? — прошептала я, не скрывая улыбки.

— Мне срочно требуется допинг, — ответил тихо Илья, усаживаясь рядом.

— А если… — договорить он мне дал, наклонился и впился губами, жадно сминая их. Потом вдруг подхватил и усадил на колени. Интуитивно я потянулась к его волосам, и провела ноготками вдоль кожи.

— Эй, — отстранился Царев, улыбаясь. — Но-но, — покачал он указательным пальчиком перед моим носом. Я усмехнулась, и проделала процедуру снова.

— Ну что делаешь?

— Тебя раздражает?

— Возбуждает, — моментально ответил он, ни капли не смущаясь. Зато я смутилась. Никак не могу привыкнуть к столь откровенным диалогам.

— Какой ты прямолинейный, Илья.

— Какой есть, — сказал Царев, а затем снова притянул меня к себе, накрывая губы поцелуем. Мы долго целовались, под песни девяностых, которые играли в телевизоре. За окном огоньки в соседних квартирах гасли один за другим, в небе летали самолеты, а мы просто тонули друг в друге, наслаждаясь нашей маленькой вечностью.

Потом, правда, послышались шаги в коридоре, и я оттолкнула Илью. Испугалась, вдруг мама зайдет или еще хуже, Борис.

— Иди в шкаф, — шикнула я.

— С ума сошла? — изумился Царев.

— Давай, — начала толкать Илью с кровати, но этот негодник сопротивлялся.

— Да не пойду я туда, еще в шкафах не прятался.

— Тише, ну!

В итоге пока мы спорили на тему шкафа, в коридоре пропали звуки. Видимо тот, кто бродил там, уже закончил свои дела. На радостях, я выдохнула с облегчением, но Царева все же проводила из комнаты. Не хватало нам еще попасть ночью на глаза родителям. Представить страшно, что им в голову может прийти.

Илья сперва возникал, не хотел уходить. Бурчал, мол время раннее, спать он не хочет и вообще, почему должен сидеть за стеной в соседней спальне. Потом, правда, губы надул, подбородок задрал и закрыл за собой дверь. Умилительное зрелище было, на самом деле.

Засыпала я с улыбкой на лице, и в обнимку с подушкой. Закрыла глаза и представляла, что обнимаю Илью. В комнате витал его запах, губы опылял жар от сладких прикосновений. Наверное, это ненормально жить со своим парнем под одной крышей. Но как же круто, что он так близко.

Утро пришло неожиданно. Я встала раньше всех домашних, сходила в душ, уложила волосы. Хотелось сегодня выглядеть особенно хорошо. Чтобы никто не подумал, что Даша Лисицына занималась самобичеванием. Поэтому я даже волосы накрутила, сделала легкие кудри. Из одежды выбрала кожаный черный сарафан выше колен и кремовую водолазку с широкими рукавами. Оглядела себя в зеркало, вроде неплохо. Черт, очень даже хорошо.

В семь десять вышла из дома. Решила пройтись пешком. Нужно было набрать в кулаки побольше сил, чтобы не пасануть перед трудностями. Вставила наушники в уши, включила новую песню Драконов, и музыка со словами полились по телу, заставляя верить в лучшее:

Your words up on thе wall as you're prayin' for my fallТвои слова начертаны на стене, ведь ты молишься о том, чтобы я пал,And the laughter in thе halls and the names that I've been calledА в залах слышны смех и обзывательства в мой адрес. I stack it in my mind, and I'm waiting for the timeЯ складываю их стопкой в своём сознании и жду того часа,When I show you what it's like to be words spit in a micКогда я покажу тебе, каково это — быть словами, что со злостью говорю в микрофон!