Ты меня не забудешь

— Надо будет – станцуешь и споёшь! – отрезал Андрей Семёнович. – Получишь грамоту – считай, твоё наказание закончено. Ключи от машины верну в тот же день. Возможно даже небольшое содержание на первое время, пока на ноги не встанешь. На этом всё.

Небольшое содержание, говорите? Егор про себя хитро потер руки. Видно же, что старик понемногу оттаивает. Значит, надо сделать вид, что блудный сын смирился и готов играть по его правилам. Если прикинуться белым пушистым, что из кожи вон лезет, но у которого ничего не получается, может и удастся разжалобить папаню и свалить раньше окончания смены. В конце концов, можно ещё подключить тяжёлую артиллерию в виде мамы. Теплов-старший не переносил её слез, и Егор это знал. В общем, положение хреновое, но не безвыходное. Ничего, еще повоюем. Он, конечно, накосячил, спору нет. Но сын он или так мимо проходил? Отеческую любовь ведь никто не отменял? Значит, есть шанс вернуть свою весёлую и беззаботную жизнь.

— Ладно, — буркнул в ответ Егор.

Пионерлагерь – это не так уж и плохо. Ну подумаешь, кучка спиногрызов. Можно будет спихнуть их на второго вожатого и чилить в своё удовольствие. С грамотой… ну как-нибудь выкрутится. Хитрость родилась вперед Егора, значит что-нибудь обязательно придумает. И кстати насчёт вожатых – туда же в основном набирают студенточек? Педагогический университет должен не подкачать и скрасить рабочие будни Теплова фактурными дивами. Парней там вряд ли будет много, а значит, Егор, считай, попадёт прямиком в цветник. Или как лис в курятник. Короче, пошалить он будет не прочь... А уж если ему в напарники дадут длинноногую сасную[4] фею, ммм!

— Ты губу-то сильно не раскатывай. Я по твоей морде уже вижу, что ты там надумал себе о своём прибывании в лагере, — усмехнулся отец, спуская Егора с небес на землю. – Будешь работать в паре с Ольгой Викторовной. Я с ней лично договорился, чтобы она за тобой присматривала.

— Батикова??!! – завопил Егор, хватаясь за голову. Мечты о красивой сексапильной фее рассыпались в прах. Потому что Батикова, она же Батя, она же кошмар его детства – старая подруга его родителей и по совместительству его бывшая вожатая. И если в детстве она не стеснялась оттаскать его за уши за любой мало мальский проступок, то вряд ли что-то изменилось спустя пятнадцать лет.

Вот ведь попал, так попал!

***

— Папа, пока спит. Снежк, можешь пока тоже приляжешь? – заботливо интересуется мама.

Анна Евгеньевна помнила былые времена, когда она сама трудилась вожатой. И как мало времени оставалось на сон. Молодой организм, конечно, имеет запас выносливости, но ведь всем периодически нужно подзаряжать батарейки.

— Нет. Расскажи, как он сейчас?

— Получше. Говорит, со мной веселее, чем с сиделкой. Знаешь, мы с ним сто лет так душевно не общались. Вечно всё дела-дела…

Снежка поняла, что фраза «пообщались» была очень сильно притянута за уши, чтобы порадовать дочку. С учётом того, как медленно восстанавливалась речь папы, длинных задушевных бесед в ближайшее время у них точно не предвидится.

— Мам, ты точно справляешься?

Снежана направила свой внимательный синий взор на маму, отлавливая малейшие изменения на лице в её мимике и эмоциях. Один только намёк, что она нужна тут, и она была готова всё бросить. Да, она очень любила и лагерь, и детей, и свою работу. Но в этом сезоне всё по-другому. Несчастный случай разделил их жизни на «до» и «после»…

— Справляюсь, Снежк, справляюсь, не переживай. Соседка вон тетя Галя иногда заходит, помогает. Доча, ну отдохни ты хотя бы летом! Я ведь знаю, в сентябре сразу же побежишь в кафе работать до ночи, ещё и учёба начнётся…

Снежана постаралась скрыть за улыбкой тяжёлый вздох:

— Ну а как иначе, мам? Если Патрикенко меня во второй раз обскачет с грамотой, придётся осенью опять идти в официантки.

Потому что кредиты за лечение отца надо было кому-то оплачивать. Пособие по инвалидности не покрывало и половины расходов. Мать у Снежаны была учительницей начальных классов, больших денег не получала, с репетиторством у неё тоже как-то не заладилось. Поэтому девушке приходилось рассчитывать только на себя.

— Свет клином на этой столице не сошёлся, — удручённо качает головой Анна Евгеньевна. Конечно, её не могло не радовать, что тот самый лагерь, в котором они с мужем ни один год трудились в качестве вожатых, старается идти в ногу со временем. И даже привлекает к сотрудничеству солидные компании, которые берут к себе на стажировку самых активных ребят, что наиболее ярко и успешно проявили себя в качестве вожатых. Москва – это конечно Москва, но при одной лишь мысли, чтобы отпустить в этот огромный мегаполис единственную дочь, Анне Евгеньевной становилось не по себе.

— Мам, ну ты же понимаешь, что в нашем маленьком городке ловить нечего. А там столица, стажировка в стабильной компании, есть шанс зацепиться и устроится в хорошем месте. Я так и так хотела на заочку переводиться, но в Москве у меня будет больше возможностей. И пользы я смогу принести вам намного больше… Мам, я очень хочу, чтобы он встал на ноги!

Анна Евгеньевна порывисто прижала к себе светлую макушку и быстро заморгала, чтобы отогнать непрошенные слёзы. Снежка всегда была папиной дочкой, может поэтому их несчастье ударило по ней как-то особенно сильно. Но всё равно не дело это, рваться в Москву за какими-то там возможностями. Хорошо, если действительно стажировка окажется успешной. А если нет? Сейчас по телевизору чего только не рассказывают про молодых неопытных девочек, которые отправились покорять столицу… А Снежана именно такой и была, хоть и взвалила на себя ношу, совсем не предназначенную для её хрупких плеч.

— Я знаю, родная. Просто пойми, юность же бывает только один раз в жизни. Я очень не хочу, чтобы ты пропустила все её очарование, пытаясь решить наши проблемы. Снежк, сейчас самое время веселиться, влюбляться… Как кстати у Миши дела? Вы с ним сегодня увидитесь?

— Всё хорошо, он тебе привет передавал, кстати! Сегодня мы не видимся, его родители попросили помочь кое-что сделать... — ответила Снежана, мысленно поблагодарив небеса, что в этот момент она не смотрела матери в глаза. Сейчас ей совершенно не хотелось рассказывать маме подробнее об их нынешних отношениях с Мишей. Не потому что они были плохими, просто она сама себя не понимала. Всё было идеально. Со стороны они были очень красивой влюбленной парой. Да так и было на самом деле, если бы не одно «но»… Об этом Снежана решила подумать потом, когда останется в одиночестве, в спокойной обстановке – без постоянной трескотни её закадычной подружки Карины, переживаний о своих маленьких подопечных и самое главное без давления со стороны Миши.

— Может с Каринкой прогуляемся вечерком, — предположила Снежка, но без особой уверенности. Зная подругу, та с легкостью могла продрыхнуть до самого утра. – А завтра схожу навещу Чарли…

Анна Евгеньевна перевела взгляд на пустую собачью лежанку, которая одиноко стояла рядом с кроватью дочери. Нет, так дальше продолжаться не может. Нужно было собрать волю в кулак и всё-таки сказать. Сколько можно уже рвать сердце на куски? Каждый раз, когда она натыкалась дома то тут, то там на собачьи вещи, у неё на глаза наворачивались слезы. А каково было Снежке? Пустая лежанка, пустая миска, одиноко висящий поводок и забытый практически не погрызанный мячик, заботливо купленный дочерью. Мячик, с которым Чарли толком даже и не успел поиграть…

— Родная, может пора уже убрать…

— Нет, мам. Не сейчас.

[1] Рофлить — на сленге безудержно смеяться.

[2] Отсылка к фильму «Холоп»

[3] Личинус – на сленге так называют детей люди, которые против детей или не любят их по каким-то причинам.

[4] Сасный – на сленге красивый, симпатичный, привлекательный.

Глава 3

— Царевич, ну будь другом, а? Тебе сложно занять что ли?

— Вот именно потому, что я тебе друг – нет! Денег не дам!