Ты мой грех

Наверняка я выгляжу так же рядом с Асей… Что ж, мужик, почувствуй, какого это — желать кого-то так сильно! Желать и не получать, чёрт возьми!

Юля заканчивает свой танец и покидает его колени. Бросив свой коронный невинный взгляд через плечо, уходит к пилону, а Олег продолжает на неё смотреть.

— Она может пойти с тобой, — говорю негромко, но парень всё равно вздрагивает, словно испугавшись моих слов.

— Куда? — делает вид, что не понимает.

— Туда, — киваю в сторону приватных комнат. — Ты, она… наедине. И ты сможешь сделать с ней всё, что пожелаешь…

Олег громко сглатывает. Его взгляд становится немного одержимым. Он вновь смотрит на Юлю, а потом зажмуривается, его лицо выражает страдание. Медленно качает головой и произносит бесцветно:

— Я не хочу, у меня есть Ася.

— Тут не поспоришь, — отзываюсь с улыбкой. — Ася намного красивее…

Закуриваю. В открытую наблюдаю за Олегом и за их гляделками с Юлей. Он и не услышал моей реплики, поглощённый собственными порочными мыслями.

Наливаю ему ещё и ещё, доводя до нужной кондиции. И пока он не видит, вновь подаю сигнал Юле, чтобы она, наконец, сваливала. Потому что мы ещё не закончили наш разговор. Стриптизёрша покидает сцену и уходит на второй этаж, где также есть посетители. Олег смотрит ей вслед, уже не стесняясь меня. Алкоголь напрочь стирает все рамки и границы.

— Ты её любишь? — своим вопросом сразу привлекаю внимание парня.

— Кого? — он в недоумении моргает.

— Асю.

— Конечно, люблю, — отвечает слишком поспешно, но я стараюсь это не анализировать.

— Если любишь, тогда что тебе стоит её поддержать? Или у тебя какие-то другие мотивы? Боишься, что она от тебя уйдёт?

— Я просто не хочу, чтобы наш сын рос без матери, — отбривает Олег с раздражением.

Сам всё ещё поглядывает на лестницу в ожидании Юли. Но она не вернётся, пока я её не позову. А я не позову, пока он меня об этом не попросит. Так что, это своего рода замкнутый круг.

— Почему без матери? К тому же у него есть и отец! А также дедушка и тётка. Максим не будет чувствовать себя одиноким. Наоборот, станет счастливее, если его мама будет реализована там, где действительно хочет.

— Ты правда так думаешь?

Мне кажется, что на этот раз я до него достучался. Не ради самой Аси, а хотя бы ради сына Олег, возможно, готов пойти на уступки.

— Да, я так думаю, — уверенно киваю. — Все мечтают заниматься тем, к чему лежит душа. Асина душа — это музыка. Неужели ты этого не видишь?

— Хорошо, пусть реализуется, — как-то устало отмахивается Олег. — Что от меня-то нужно?

— Ася должна уехать ненадолго на встречу с музыкальным продюсером. На пару дней, не больше. Но она не хочет ехать, потому что знает — ты против.

— Я не то чтобы против…

— Тогда скажи ей об этом, — вновь наседаю, растирая уже вторую сигарету в пепельнице. — Дай ей поддержку, в которой она так нуждается.

— А тебе-то что с этого?

Резко вскинув брови, Олег пытается натянуть на лицо трезвую маску и грозный вид, однако парень уже поплыл от количества выпитого.

— Мне — ничего. Я лишь посол добрых дел, — криво ухмыляюсь. — Это просто моя миссия.

— Помогать моей жене? — Олег прищуривается.

— Да. Так же, как помог тебе недавно.

Не хотел тыкать его носом, как котёнка в ссаку, и напоминать о том, как он попал в мою фирму. Однако парень не оставил мне выбора. И похоже, несмотря на выпитое, до него доходит, в чём подвох.

Да-да, Олег. Я с радостью дам тебе пинка под зад, если встанешь между Асей и её карьерой. Между мной и Асей он, конечно, вставать может. Это хотя бы логично.

— Хорошо, сегодня же скажу ей, что не против, — говорит он сильно заплетающимся языком.

Сам наливает себе ещё вискаря, и меня начинает беспокоить, сможет ли он вообще говорить после выпитого. Отодвигаю бутылку на край, а мимо проходящая официантка быстро её забирает. Олег разглядывает свой опустевший бокал с унынием.

— Мы уже уходим?

Вновь смотрит на лестницу, и я всерьёз размышляю, не вернуть ли сюда Юлю. Похоже, парень дошёл до кондиции…

— Уходим, — поднимаюсь со стула.

Откуда-то взявшаяся совесть не даёт мне с ним так поступить. Вика меня по-любому не поймёт, но я не хочу быть причиной его измены. Так я Асю не завоюю.

Придерживаю Олега под локоть, пока мы двигаемся в сторону двери. Он едва стоит на ногах. По-видимому, я переборщил.

— Дай мне ключи.

Усаживаю парня на пассажирское сиденье, и он долго шарит по карманам брюк, выуживая галстук, телефон, бумажник… Всё это валится из его рук, и он поспешно поднимает свои вещи и распихивает обратно по карманам. Наконец находит ключи и протягивает мне. Обхожу машину, устраиваюсь за рулём и, присвистнув, смотрю на образовавшуюся пробку на шоссе. Час пик в самом разгаре, и мы вряд ли доберёмся до их дома к семи часам, как это делает обычно Олег.

— Позвони жене, предупреди, что задерживаешься, — советую ему и вижу, что он пытается написать смс, едва попадая по буквам.

Отняв у него смартфон, сам дописываю сообщение. Срываюсь, вдарив по газам, и разгоняюсь ровно до того места где начинается пробка. Пытаюсь объехать. Сигналю, веду себя нагло. Правда, потом вспоминаю, что я не на своём Мерсе. Хрен меня кто пропустит.

Мы плетёмся в пробке добрых полтора часа. Олег всячески старается не вырубиться, вращая головой то влево, то вправо, и отвешивая нелепые комментарии о том, как ненавидит этот город.

— У вас была уважительная причина, чтобы вернуться, — зачем-то напоминаю ему про отца Аси и его проблемы.

— Да-да, — отмахивается Олег. — Ася не хотела возвращаться, ведь практически сбежала когда-то отсюда, а теперь кажется мне счастливой.

— Так может, она действительно счастлива? — предполагаю я.

— Скажи мне, Кирилл, — он прожигает мою щёку взглядом и спрашивает прямо: — У вас с ней что-то было?

Какого хрена?

— У меня с твоей женой? — уточняю, потому что хрен его знает, о чём он там думает.

— Да. У тебя с моей женой что-то было? Быть может, перемены в ней связаны не с работой. Может, это ты — причина её хорошего настроения?

— Нет, у нас с ней ничего не было, — отвечаю, поморщившись. — Странно, что ты вообще не доверяешь ей, учитывая её порядочность.

Смотрю на Олега, потому что мы вновь стоим, и машины в заторе почти не двигаются. Парень выглядит так, словно хочет в чём-то признаться, но пока не решил до конца, хочет это делать или нет.

— Я не уверен, что Макс мой сын, — наконец говорит Олег, потому что вискарь умеет развязывать язык. — То есть он, конечно, мой… Я его люблю и всё такое. Но порой не чувствую, что он моей крови.