Ты мой грех

— Давно ты была на пляже? — спрашиваю, убавив музыку.

— Ну… Учитывая, что пока ещё май, и море не прогрелось… Да, давно. Не помню, кстати, когда в последний раз, — она вздыхает. — И не любовалась горизонтом очень давно.

— Мой дом стоит на берегу, — пожимаю плечами. — И я давно не любуюсь горизонтом, потому что рано или поздно всё приедается.

— Да, наверное, — как-то задумчиво отзывается Ася.

А я, как только вижу съезд к морю, резко туда заруливаю, успев выставить руку перед девушкой, потому что она по инерции заваливается вперёд. Не пристёгнута и не ожидала такого манёвра. Ошарашенно смотрит на меня и цепляется за ручку над дверью.

— Что ты делаешь?

— Хочу подъехать к морю, — говорю с улыбкой.

— Но мы же опоздаем, — протестует Ася и смотрит на часы на панели. — Во сколько нас ждёт Зиновьев?

— Он не обозначил точное время, — отвечаю размыто, продолжая спуск. — Как будем на месте, я ему позвоню.

Дорога заканчивается, но мы так и не выезжаем к пляжу. Впереди густой кустарник, и чуть дальше за ним я вижу отблески солнца на морской глади.

— Что ж… Тогда прогуляемся, — заявляю я, распахивая дверь.

Ася выбегает следом. Немного шокирована моим странным выпадом, но в той же степени возбуждена от нашего маленького приключения. Она глубоко и неровно дышит, поглядывая в сторону моря.

— Что мы будем там делать?

— Можем поплавать, — предлагаю я. — И плевать, что вода холодная! Я тебя согрею…

Глава 20

Ася

Мы ещё и ста километров не проехали, а я уже в полной и неоспоримой власти Кирилла. Только он может так на меня действовать. Только он может заставить залезть в воду, которая настолько холодная, что зубы моментально начинают стучать, и я не чувствую на ногах пальцев.

Кирилл бесцеремонно разделся, бросил одежду на камни и сразу нырнул в воду. Я же уговаривала себя этого не делать. Перспектива замёрзнуть мне не казалась заманчивой. А вот то, что Кирилл будет меня согревать… Эта мысль стала как навязчивая идея. И тело изнывало от желания оказаться в его объятьях. Здравый смысл уже устал напоминать мне о муже и тихо молчал.

К тому же с Олегом нам так и не удалось нормально поговорить. Вчера я вернулась поздно, тихо легла спать, а утром стала собираться в поездку. Олег проснулся в паршивом настроении, у него болела голова. На мои сборы он смотрел сквозь пальцы и с какой-то отстранённостью. Наверняка хотел сказать, что передумал меня отпускать, но упрямо молчал, и я тоже к нему не лезла. Попрощались мы сухо.

Наверное, почти половину нашего пути с Кириллом я чувствовала осадок от лжи и непонимания, которые появились между мной и мужем. Но когда мы выбрались из города, включили музыку, и я начала подпевать, моё настроение улучшилось настолько, что я совсем перестала думать об Олеге и о том, что между нами происходит…

Стою, обняв себя за плечи, и дрожу всем телом, так и не решаясь ступить глубже. Замерла на месте, как только мои колени погрузились в воду. На мне футболка Кирилла, которую он достал из багажника. Бюстгальтер и шорты я сняла, а трусики не видно, потому что футболка доходит до середины бедра. Впрочем, как и татуировку… Её, к счастью тоже не видно.

— Ты чокнутый! — возмущённо бросаю Кириллу.

Он идёт мне навстречу. Поплавал и выглядит так, словно ему совсем не холодно. Его боксёры отяжелели от воды и сползли немного вниз, обнажая косые мышцы. Кирилл не выглядит перекачанным, скорее, рельефным. У него красивое, подтянутое, загорелое тело. А сейчас по этому телу россыпью скатываются бисерины воды, заставляя его кожу мерцать на солнце. Мне вдруг становится жарко.

— Ты тоже чокнутая! Раз поддалась на уговоры чокнутого, — парирует Соболев с важным видом. — И знаешь… двух чокнутых на один квадратный метр быть просто не может. Так что, мы оба нормальные.

— Три или четыре, — поправляю его.

— Не понял, — он замирает, так и не дойдя до меня.

— Мы не в одном квадратном метре… Между нами три или четыре метра.

— Кому нужны эти детали? — ухмыляется Кирилл и в ту же секунду оказывается рядом. Обняв за талию, прижимает к своей груди и тихо шепчет напротив моих губ: — Видишь? Теперь мы даже ближе.

Вижу… И чувствую. Его запах. Жар тела. Возбуждённый член, прижатый ко мне. Пальцы, сжимающие мою талию, сминая кожу. Горячее дыхание, застывшее на моих губах. И взгляд. Он шарит по моему лицу в поисках разрешения на поцелуй.

Я не знаю, что мне делать. Сама провоцирую, жду его ответных действий — и тут же открещиваюсь.

Кирилл был прав, когда сказал мне вчера, что это всё уже невыносимо. Невыносимо сгорать от силы притяжения, которое мы испытываем друг к другу. Невыносимо сопротивляться тому, что должно случиться, как бы неистово я не пыталась это изменить. Как бы ни старалась делать всё правильно, чувства к парню вторгаются в мои благочестивые мотивы. Делают меня грешницей. Снова.

— Можно, я не буду плавать? — уточняю тихо.

— Ты не хочешь быть чокнутой?

— Нет, не хочу… Хочу быть нормальной… обычной, — силюсь беззаботно улыбнуться, чтобы скрыть возбуждение.

— Ты уже ничего не можешь сделать, Ась, потому что ты не обычная, а совершенно необыкновенная.

Он правда так считает?

Сердце пропускает удар от его неожиданного комплимента и от того, как Кирилл на меня смотрит. Дрожь в теле набирает новые обороты, но уже не от холода. Наверное, теперь мне и правда стоит охладиться.

Резко отпрянув от Кирилла, делаю два шага на глубину и ныряю под воду. Она ледяная настолько, что всё тело словно пронизывает острыми иглами. Грудь сдавливает. Сердце вот-вот остановится. И я даже начинаю паниковать, потому что ни руки, ни ноги меня не слушаются. Словно я не умею плавать. Буквально камнем иду на дно.

Сильные руки в одно мгновение выдёргивают меня из воды, и я судорожно глотаю воздух.

— Глупенькая… — с нежностью произносит Кирилл, взяв меня на руки и прижав к своей широкой груди. — Вода и правда ледяная… Я не собирался настаивать и думал, что ты не станешь плавать. Прислушаешься к здравому смыслу, Ась…

Я цепляюсь за плечи Кирилла, утыкаюсь в его шею и тихо выдыхаю:

— Дома… Мой здравый смысл остался дома…

Кирилл несёт меня на берег, но не останавливается, даже когда полностью выходит из воды. Через весь пляж шагает к машине, которую, оказывается, не закрыл. Усаживает меня на сиденье, а потом возвращается на берег за обувью. Наша одежда в машине, потому что мы разделись заранее.

Я растираю плечи. Высунувшись из машины, отжимаю волосы и заматываю их в пучок. Скрещиваю руки, стараясь прикрыть грудь и торчащие сквозь ткань соски. Смещаюсь на край сиденья, потому что не хочу залить водой весь салон его безумно дорогой машины. Сиденье хотя бы кожаное, отталкивает влагу и быстро просохнет на солнце.

Ставлю ноги на прогретый солнцем асфальт, и зубы быстро перестают стучать. Тело немного расслабляется. Нужно снять сырую футболку Кирилла и надеть сухую одежду. Тогда я окончательно согреюсь.