Ты мой грех

Так как же найти девушку, зная только её имя?

Никак…

Только вот для Кирилла Соболева это было слабым аргументом. Ответ «никак» попросту не принимался.

— Сможешь описать мне её? — расслабленно развалившись на низком диване, смакую виски. Незаинтересованно поглядываю на сцену, на то, как новая стриптизёрша выписывает бёдрами восьмёрки, и ничего при этом не чувствую.

Обнажённое женское тело, пусть даже такое красивое, уже давно стало чем-то обыденным… привычным. Для стояка требуется намного больше, чем танец у пилона. Немного позже я, возможно, уединюсь с этой новенькой и попробую её в деле. Или нет. Не знаю, как пойдёт…

— Описать? — Ян, сидящий рядом, изображает на лице святую невинность.

Издевается… сука! Я уже полчаса говорю с ним о той незнакомке, а он глаза на каждый вопрос выкатывает. Не желает давать то, что мне нужно, просто так. А нужно мне сущую мелочь. Хоть какую-то зацепку, чтобы отыскать её. Для чего? Хрен его знает… Да хоть элементарно, чтобы узнать, как она себя чувствует… После того, что мы сделали. Я сделал!

В моём арсенале никогда не было девственниц, всегда попадались девушки с опытом, и им не требовалось моё волнение после секса. Но именно о ней мне хотелось поволноваться. Почему? Да хуй его знает. Было в ней что-то особенное… Ну или я умом тронулся из-за её непорочности. Незнакомка ассоциировалась у меня с чем-то светлым, нежным и таким… словно только для меня… Вот уже неделю я не мог выкинуть её из головы.

— Девчонка, которую ты преследовал, помнишь? — отставив стакан с выпивкой на стол, нетерпеливо смотрю на друга. — Ты же говорил с ней. Наверняка сможешь описать!

— Ой, да чего я там говорил-то с ней, — пожимает плечами Ян. — Минут пять от силы, не больше. Да и память у меня хреновая на женские лица, ты же знаешь.

— Она из-за тебя ушла, — напоминаю ему с раздражением. — Если бы не твоя страсть помахать кулаками, я бы дождался её в постели. Но ты всё, блядь, испортил!

Той ночью Ян закусился с каким-то приезжим. Они не поделили девчонку, и началась драка.

Моя незнакомка была в ванной, когда я услышал шум с первого этажа. Эксклюзивная мебель, дорогая посуда… Пиздец… Я ненавидел, когда портили вещи! К деньгам и тому, что на них куплено, всегда относился педантично.

Одевшись, спустился вниз. Вместе с Алиевым мы разняли Яна и того парня и вышли на улицу. Драка продолжилась и там, потому что Колесников не привык прикрываться друзьями. Несмотря на то, что мой дом стоял достаточно далеко от соседей, шум всё равно услышали. Полиция приехала в считанные минуты, и хотя они быстро потеряли весь запал, когда поняли, в чей дом попали, всё равно потребовалось слишком много времени для решения конфликта.

Тот приезжий парень был сильно избит Яном. Девчонка, которую они делили, оказалась его девчонкой. И она, конечно, пыталась обвинить во всём Колесникова. Просила полицейских взять его под арест. Мне пришлось раскошелиться, причём дать не только полицейским. Парню с разбитой рожей я тоже отстегнул прилично, чтобы он убрался восвояси, прихватив подружку, и не смел возвращаться.

Раздражённый, направился, наконец, в дом. Ян плёлся следом. Бросил что-то о той целке, за которой гонялся, но до меня дошло слишком поздно, что именно он имел в виду.

А когда я поднялся в комнату и обнаружил пустую постель, понял, что моя девственница от меня сбежала. Ну или просто ушла, потому что устала ждать.

Я знал лишь её имя — Оля. А ещё — примерный силуэт тела, потому что обернулся в тот момент, когда она выходила из моего дома. Я сделал это неосознанно, и если бы не был так раздражён, то вслушался бы в слова друга и понял, о ком шла речь. Просто догнал бы её…

Сделал бы… слушал бы… догнал бы…

Я ненавидел все эти «если бы». Никогда ни о чём не жалел и особо не заморачивался, когда речь заходила о «юбке».

А теперь из-за одной всего лишь девчонки испытываю слишком много всего! Это напрягает!

— Да зачем она тебе? — продолжает веселиться Ян. — Так понравилась целка?

Стискиваю кулаки. Зубы начинают скрежетать от давления челюстей.

— Ладно, не заводись, истеричка, — хмыкает друг, почувствовав вибрации моего гнева. — Я найду её для тебя! — выдаёт самоуверенно.

Молча смотрю на него в ожидании продолжения. Дураку понятно, что Ян не будет просто так напрягаться. Не в его это стиле.

— Но взамен ты окажешь мне услугу, — говорит Колесников, растянув на губах дьявольскую улыбку.

— Сколько? — отзываюсь машинально.

Ян — единственный мой друг, который вечно нуждается в деньгах. Считает себя менее удачливым, чем я. Или те же Алиев и Соколов. Только вот всё, что мы имеем, с большим натягом можно назвать удачей.

Ренат бьёт рожи на ринге, рвёт в клочья соперников, отключая ту часть мозга, которая отвечает за сострадание. Друг боксёр превращается там в настоящего дикого зверя, а потом очень долго не может выйти из этого состояния. У него часто бывают проблемы с самоконтролем. Возможно, когда-нибудь он пострадает от этого. Или кто-то ещё…

Игнат родился в богатой семье и имеет доступ к средствам отца. Только вот никто не отменял того факта, что это не его деньги. За них приходится отчитываться. И в любой момент он может впасть в немилость и всё потерять. Его богатство зыбкое и нестабильное.

Что касается меня… Да, наверное, можно назвать везением некоторые жизненные ситуации, выгодные покупки недвижимости и всё то, что смогло обогатить меня. И то, что приносит доход сейчас. Ну или богатство любит рисковых! А я именно такой. Только ещё умножить на два!

Яну никто не мешает рисковать. И он всегда может заручиться моей поддержкой. Но он злится на свою несостоятельность и за этой злостью упускает много возможностей. Я не могу сделать что-то за него, могу лишь помочь.

— Мне не нужны деньги, — спокойно отвечает друг, развалившись на диване напротив. — На этот раз они мне не нужны.

— Тогда что?

Становится интереснее. Опрокинув остатки вискаря в горло, подаюсь вперёд, облокотившись на стол, и ухмыляюсь:

— Заинтриговал… Говори, что тебе нужно.

— Поддержка. Информация. Пока не знаю, что ещё может понадобиться.

— Так, а теперь давай разжёвывай, — подгоняю его в нетерпении.

Ян тоже допивает вискарь и подзывает полуобнажённую официантку Тому. Она приносит бутылку такого же виски. Поставив бутылку на стол, получает от Яна громкий шлепок по пятой точке и радостно взвизгивает. Колесников пятернёй сжимает её задницу, пока я наполняю бокалы.

Отправляю Тому восвояси и, взяв бокал в руку, выжидающе смотрю на Яна.

— Ненавижу эти драматические паузы, — цежу сквозь зубы. — Говори уже, твою мать.