Ты (не) моя
Шрифт:
Она меня перебивает, не давая договорить.
– Что не должны были, Нина? Влюбляться? Жить? Мечтать о счастье?
Я отвожу взгляд. Невыносимо слушать то, что она говорит. Долгое время я считала, что ни на что не имею права.
– Муж вас часто бил?
– задает она неожиданный вопрос.
Я снова смотрю ей в глаза и чувствую, как кровь отливает от лица.
– Нина, послушайте. Вне зависимости от того, как у вас всё сложится с Егором, я хочу вам помочь. Нельзя жить так, как вы жили. Это страшно. И не у каждой хватает сил хотя бы попытаться что-то изменить. Нина, вы хотите развестись и забрать себе вашего сына?
Каждый мой
– Хочу, - признаю очевидное, - Но Артур...
Она отрицательно качает головой.
– Речь не об Артуре, Нина. Речь о вас. О вашей жизни. И о жизни вашего ребенка, - она делает паузу, - Вам нужно зафиксировать побои и написать на мужа заявление.
Надежда обрывается тут же.
– У него мой сын.
– Он способен отыграться на ребенке?
Не могу ей врать.
– Нет. Это его единственный ребенок. Других детей Артур иметь не может.
– Тогда что вас смущает?
– Артур отомстит. Обязательно. Если я сделаю так, как вы говорите, я больше никогда не увижу Давида.
– Если вы не сделаете так, как я говорю, вот тогда вы точно никогда не увидите вашего сына. Расскажите мне, что с вами произошло.
Это тяжело. Очень. Но впервые за очень долгое время, я хочу рассказать. Вскрыть нарыв, надеяться, что станет легче.
Приносят чай. И я начинаю говорить. С самого начала. С того момента, когда Артур купил меня будто корову на рынке. Знал, что никто не вступиться за меня и он может делать со мной всё, что ему будет угодно. Отчим был рад отделаться от меня. он меня тихо ненавидел. Нет, не бил. И не приставал, но за человека не считал. И как только появился выгодный покупатель, выдал меня замуж. Через десять дней после того, как мне исполнилось восемнадцать. Первый год мне до сих пор вспоминать жутко. Секс... Я ненавидела Артура. ненавидела вообще всех мужчин. Но затем кто-то услышал мои молитвы. Артур попал в аварию. И всё. С тех пор эти развлечения стали ему недоступны. К этому времени я родила сына. После аварии ребенок стал главной ценностью Карапетяна. Он мечтал вырастить из него свое подобие. Но у него не получалось. Давид не был похож на него. Так прошло пять лет. А потом случился Егор. Как чудо, в которое я уже не верила. И я стала снова мечтать. И надеяться.
– Мы с Егором договорились встретиться у виноградников. Я пошла туда. Но по дороге мне позвонили и сказали срочно вернуться домой. Я послушалась, написала Егору сообщение. Когда пришла домой, меня заперли в подвале. Я не знаю, сколько времени я там просидела. Потом пришел Артур. Он всё знал. Он... стал ругаться, ударил меня. А после сказал, что продаст в бордель. когда он ушел, пришли его люди и выволокли меня из дома, потащили к машине, стали трогать. тогда я поняла, что по-настоящему, стала отбиваться. Мимо проезжал мужчина... Рустам... Он не испугался, остановился и отбил меня у них. После привез в Москву.
Мать Егора внимательно меня слушает. Когда я замолкаю, произносит:
– Вам стоит довериться мне. И сделать так, как я сказала.
Глава 10
Глава 10
Нина
Я понимаю, что она права. Мне нужен развод. И защита от Артура. Вряд ли его остановит то, что я с ним разведусь. В его глазах я - вещь. Лишь его вещь. И это не может измениться. Вернее, может. Лишь одним способом - если меня не станет.
Но противостоять ему? Мне страшно. Вдруг ничего не выйдет? Или эта уверенная
в себе женщина передумает мне помогать? Что тогда?Да и просто страшно. Страшно посметь противостоять тирану.
Артур всё же меня сломал...
– Нина... Я понимаю, вам тяжело. Вам нужна помощь психолога. Но стремиться бороться за себя вы должны сами. Я и моя семья можем лишь помочь вам. Но не принять за вас решение.
Артур отучил меня верить людям. Вот и теперь я ищу подводные камни.
– Вы хотите отомстить моему мужа через меня?
– такие моменты лучше выяснять на берегу, а розовые очки никого еще не спасали.
Серые глаза отливают сталью. Холодная улыбка касается губ Наталии Васильевны.
– Нина, если бы я хотела просто отмстить, я бы отомстила. И вы бы мне для этого были не нужны.
От ее слов холод бежит по спине. Есть люди невероятно сильные, это чувствуется даже от простого пребывания рядом с ними. Но в то же время они пугают, потому что пределы своей силы устанавливают сами. У меня такое впечатление от этой женщины. Такими, наверное, были королевы в средние века.
Я набираю воздуха. В одном, Наталия Васильевна абсолютно права - я должна решить, как хочу жить. И хочу ли жить вообще. Ведь доведенный до края Артур не пощадит. Он не умеет.
– Я... Хорошо. Я напишу на него заявление, - иду дальше, хотя ужасно боюсь.
– Забрать его не получится, - предупреждает она сразу.
Могла бы не говорить. Я же не дурочка. Я запущу машину, которую будет уже не остановить. Ведь наверняка родственники Егора подключат все имеющиеся связи, чтобы утопить Карапетяна.
– Но честно говоря, окунуть вашего муженька в ведро с помоями тоже хочется, - улыбка на лице женщины становится озорной. Глаза блестят. Так она кажется молодой.
Нехорошая догадка появляется у меня.
– Вы его видели?
– озвучиваю её.
– Да-а. Мы уже успели познакомиться, - подтверждает мать Егора мои предположения.
Видя мой испуг, Наталия меня сразу же успокаивает:
– Ничего он мне не сделал. Не так страшен чёрт, как его малюют, Нина.
– Вы... Это всё... Зачем вам?
– Меня Егор попросил. Это первое. Второе, ваш муж едва не убил моего сына. Чему меня и научила жизнь, так это тому, что никому нельзя позволять безнаказанно причинять вред ни мне самой, ни моим близким.
Какое-то время мы внимательно друг на друга смотрим, потом Наталия Васильевна продолжает:
– Сейчас нужно поехать в отдел полиции. В таком виде, в котором вы сейчас. Там написать заявление. Я с вами не поеду. Отправлю одного из своих адвокатов. Он поможет всё правильно оформить. Про то, что вас закрыли в подвале и удерживали насильно, нужно обязательно рассказать. Как и про угрозы вашего мужа продать вас в Турцию в сексуальное рабство...
– Когда меня Рустам от дома мужа увозил, по нам стреляли. У него на машине остались следы от пуль, - добавляю я. Мне кажется это важным.
Мать Егора явно удивлена:
– Даже так? Что ж... Тогда есть все основания закрыть вашего супруга. С таким набором статей вряд ли его оставят на свободе...
Опять заглядывает Марк Федорович. Предыдущие несколько раз он заглянул, но не стал нам мешать.
Сейчас Наталия Васильевна окликает его:
– Марк, а ты не знаешь, Карапетян уехал из Москвы?
Марк проходит в столовую. Хмурится.
– Знаю. Не уехал. Он, похоже, отмороженный на всю голову.
– А вот этого Рустама удастся уломать дать показания?