Тяжесть короны

— Нэйла, — Ромэр произнес мое имя с нежностью, словно обнял. — Он никогда не участвовал в сражениях лично. И ты это понимаешь.

Я смотрела в родные серо-голубые глаза, находила поддержку в их тепле и старалась побороть страх. Нет, не страх. Леденящий душу ужас за жизнь Брэма.

— Конечно, понимаю.

Он поднес мои руки к своим губам, поцеловал тыльные стороны ладоней.

— Ты очень сильная. Ты обязательно справишься.

Я не знала, что ответить, да и искать слова у меня сил не было. Ромэр правильно истолковал мое молчание и продолжил говорить о делах Ольфенбаха.

Боялась, что арданг расскажет о каком-то странном недуге или отравлении. Но, на счастье, все оказалось проще и нарочитей. Через неделю после того несостоявшегося заседания Совета на брата попытались напасть в его спальне. Только не знали, что после моего исчезновения Брэм нашел себе телохранителя, договор с которым брат держал в строжайшей тайне. Им стал тренер по фехтованию. Тот самый виконт эр Сорэн, которого прочил мне в защитники Дор-Марвэн. Я не скрывала облегчения, когда Ромэр сообщил, что брата даже не оцарапали. По словам арданга двоих несостоявшихся убийц обезвредил виконт, а третьего заколол Брэм лично.

Мысленно поблагодарив Господа за защиту и помощь брату, я помолилась и за виконта, не только научившего Брэма так хорошо сражаться, но и спасшего ему жизнь.

— К сожалению, ничего полезного на допросах наемники не рассказали, — немного охладил мою радость Ромэр. — Их нанимали через подставных лиц, выйти на след которых «Ястребы», подчиняющиеся регенту… «не смогли». Поэтому доказать причастность равно как и непричастность Стратега к покушению нельзя.

— Честно говоря, не ожидала иного.

— Я тоже. Но Стратег — единственный, кому сейчас мешает Брэм.

Разумеется, я знала, что некоторые вельможи поплатились положением за менее опасные слова, чем обвинения, высказанные Брэмом. Но почему-то казалось, что сорванное заседание Совета — не единственное проявление конфликта между братом и регентом. Я выжидающе смотрела на Ромэра, и арданг не обманул моих ожиданий.

— Брэм остановил продвижение войск на восток, на границу с Муожем, отменив прямой приказ Стратега. Отстранил регента от разговоров с муожским послом.

— Как ему это удалось? — не сдержалась я.

Ромэр неожиданно лукаво улыбнулся.

— Из-за смерти Бойна подписанный регентом и покойным князем предварительный договор о твоем замужестве потерял часть силы. Именно поэтому Волар еще до коронации письменно заверил Стратега в желании взять тебя в жены. Именно поэтому Муожу необходимо подписать с Шаролезом новый исправленный договор. Брачное обязательство, связывающее тебя с новым князем.

Мысль о том, что брат мог за моей спиной подписать подобную бумагу обидела и оскорбила. Хотя… я не роптала, не противилась решению отчима. Брат вполне мог считать, что мысль о браке с Бойном меня устраивала.

— Не переживай, — видимо, подумав о том же, утешил Ромэр. Его голос прозвучал ласково, а следующие слова объяснили лукавую улыбку, все еще не сходившую с губ арданга. — Брэм не стремится выдать тебя замуж за Волара. Поэтому договор не подписан.

— Как он объяснил отказ послу? — поведение брата меня, конечно, радовало. Но отношения с Муожем у нас и так были на грани.

— Спросил, не кажется ли послу преждевременной и поспешной попытка решить судьбу девушки, если принцесса бесследно исчезла. Посол, и так счастливый оттого, что молодой король остановил войска, согласился и предложил обсудить и подписать все после возвращения принцессы.

Слушая Ромэра, не скрывала радостную улыбку. Я гордилась братом. Его дипломатичностью, выдержкой, способностью прислушиваться к мнению других и анализировать ситуацию. Брэму пришлось быстро повзрослеть, но с навалившимися проблемами и ответственностью он справлялся с честью и не без фантазии. Еще больше меня порадовали слова Ромэра, которые он сам вряд ли расценивал как комплимент: «С таким королем будет интересно вести дела». Но как бы ни восхищалась братом, какой бы подъем ни испытывала, все явственней понимала: я нужна Брэму, как никогда прежде.

— Сейчас знать сплотилась вокруг Брэма. Судя по обращению «господин пока еще регент», дворянство настроено сместить Стратега. Сделать это непросто, но возможно. И Арданг поможет в этом. Ведь регента можно обвинить в государственной измене на основании того, что Стратег отвел войска из неспокойной «провинции» и попытался развязать войну на востоке, — с каждой последующей фразой голос Ромэра терял выразительность, краски. — Конечно, потребуется время, чтобы устранить Стратега. Но нескольких месяцев у него в запасе тоже нет.

— Понимаю.

Я постаралась, чтобы мой голос звучал спокойно и официально, несмотря на поднимавшуюся в душе тревогу. Покушение на брата не может быть последним, если Стратег решил убить Брэма. После свержения Дор-Марвэна знать, объединившаяся сейчас ради достижения этой цели, попытается выбрать нового регента. Каждый из кандидатов постарается втереться в доверие к брату. Он не дурак, но ему только недавно исполнилось четырнадцать. Растерянный одинокий подросток, лишь сейчас начинающий видеть истинное лицо отчима, истинные лица политиков. Сможет ли он сделать правильный выбор? Не станет ли борьба за кресло регента началом междоусобицы в Шаролезе? Я очень боялась, что станет. Понимала, что появление нейтральной фигуры, не представляющей ни одну из политических сил страны, может удовлетворить большинство желающих пробраться к власти. А если такой фигурой станет скромная принцесса, единственный родной человек несовершеннолетнего короля, то в выигрыше окажутся все. Брэм, о чьей безопасности я смогу позаботиться, чьи решения я смогу поддержать. Корона, власть которой будет сохранена. Шаролез, защищенный от внутренней распри. Арданг, война против которого не начнется. Ромэр, избавленный от риска потерять тех немногих дорогих ему людей, что выжили в первых двух войнах.

— Ты нужна ему, не спорю, — прервал затянувшееся молчание тихий голос Ромэра. — Но, боюсь, сейчас это мысли сестры, а не политика.

— Я нужна и своей стране тоже. Да и Ардангу смогу помочь из Ольфенбаха.

— Это так же верно. Но покидать этот дом, учитывая вознаграждение и охоту, тебе просто опасно.

Учитывая, что всего неделю назад Ромэр всерьез намеревался помочь мне выехать в Арден, а после в Верей, аргумент об опасностях казался слабым. Будто Ромэр цеплялся за эти слова, но сам в них не особенно верил.

— День-два можно понадеяться на грим. А после… никто не будет искать меня в Шаролезе, — ответила я нарочито уверенно, стараясь сохранять видимость спокойствия.

Ромэр долго молчал, чуть отстранившись, но все еще сжимая мои ладони в своих.

— Мне трудно оставаться объективным, когда речь идет о тебе и твоей судьбе. Поэтому считаю себя не в праве тебе советовать. Это только твой выбор… Но ты уверена, что хочешь рискнуть свободой и жизнью ради Шаролеза?

— А ты уверен, что хочешь рискнуть собой ради Арданга? — я усмехнулась, ответив вопросом на вопрос. Губы Ромэра тронула улыбка. — Мы оба понимаем, мое место там. Я должна ехать.