Тяжесть короны

— Любой понимает, ты поддерживаешь Стратега только из-за угроз. Когда уйдем отсюда, я смогу защитить тебя. Смогу устранить Стратега. Он не будет больше опасен ни тебе, ни Брэму!

Он был убедителен, я понимала, что Ромэр в чем-то прав. Что у него был план, как избавиться от Дор-Марвэна и без решения Брэма. Но не могла даже сказать Ромэру, что Стратег за решеткой, что брат обвинил отчима в государственной измене. Я вообще потеряла возможность хоть что-нибудь говорить. Было больно дышать, каждый удар сердца был мучителен, а еще сковывал леденящий душу страх. Страх за Ромэра, за короля Арданга, которого могли видеть на фоне освещенного окна стражники, приставленные виконтом. Боялась, что не выдержу и, подчиняясь периату, сама позову охрану, обрекая любимого на новое заключение и смерть. Я как завороженная смотрела в серо-голубые глаза Ромэра и не могла ни отвести взгляд, ни заговорить. Он ободряюще улыбнулся:

— Не бойся, мы снова вместе. У нас все получится.

«У нас»… Эти слова придали мне сил, я смогла побороть медальон и сказать то, что было на тот момент важней всего:

— Уходи немедленно… Умоляю, уходи.

— Я никуда без тебя не пойду! — с жаром выпалил Ромэр.

— Я не вынесу, если тебя поймают из-за меня. Уходи скорее.

Услышав в моем голосе неподдельный страх, Ромэр ласково улыбнулся:

— Только с тобой.

Он хотел взять меня за руку, но периат не допустил. Я отпрянула на шаг, а медальон заявил моим голосом:

— Не смей! Я остаюсь здесь!

Периат был зол, потому что не мог полностью подчинить меня себе. Эта злость проявилась в голосе, в выражении моего лица, во взгляде. Еще одна резкая перемена настроения, которая удивила любимого, сбила с толку. Ромэр вглядывался в меня так, словно надеялся увидеть намек на шутку или найти объяснение моей неожиданной агрессивности:

— Я не понимаю… — пробормотал он.

— Что же здесь непонятного? — искренне удивился амулет, добавив издевки. — У меня своя жизнь, свои планы. По какому праву ты вообще вмешиваешься?

Казалось, Ромэр ожидал услышать что угодно, но не этот вопрос.

— Я люблю тебя, Нэйла. Неужели это не очевидно?

Признание ошеломило, выбило почву из-под ног. Я смотрела на Ромэра в совершенном замешательстве, не в силах поверить в правдивость сказанных слов. Нет, конечно, в самых смелых мечтах я порой надеялась, что мои чувства взаимны. Но он столько раз подчеркивал, что испытывает только благодарность… Я вглядывалась в него, желая и боясь поверить в услышанное. Глаза Ромэра отражали мягкость, ласку и надежду.

О, Боже, как я была слепа… Верила словам, которые он говорил о своих чувствах другим. Другим, но не мне.

Отвести взгляд от серо-голубых глаз любимого не могла и не хотела. Время словно остановилось. Боль в сердце ослабла, огонь в легких утих, уступив место опьяняющей легкости, искристой и яркой, как солнечный луч, пойманный в аметисте Тарлан. Судьба преподнесла мне прекрасный подарок — любовь Ромэра. Эту величайшую драгоценность, ради которой стоило жить и бороться не только с периатом безволия, со всем миром, если придется.

В серо-голубых глазах была неуверенность, какая-то обреченность, томительное ожидание моих слов. Казалось, Ромэр боялся, его чувство не найдет отклика. Но… как он мог сомневаться в моей любви? Она была видна даже Дайри…

Я шагнула к любимому, вложила ладони в его протянутые ко мне руки. Но не успела ответить.

Шторы за спиной Ромэра всколыхнулись, стукнули створки окна, в комнату, легко перескочив через подоконник, влетел эр Сорэн. Увидев незнакомца в моей спальне, виконт долго не раздумывал. Мгновенно выхватил меч, хотя показалось, эр Сорэн не собирался нападать. Ромэр, проворно отодвинув меня в сторону, одним движением достал из заплечных ножен свой.

Я не могла остановить. Амулет, пронзивший грудь раскаленными иглами, заполнил весь мой мир непереносимой болью. Вцепившись в комод, сквозь кровавый туман и гул бьющегося сердца, различала фигуры сошедшихся в схватке мужчин, удары мечей. Пропустила момент, когда в комнате появился Брэм. Брат тоже обнажил клинок, но ввязываться не спешил, некоторое время наблюдал за боем, стоя у окна, через которое вошел. А потом крикнул:

— Виконт, прекратите!

Удивительно, но эр Сорэн и в этой ситуации выполнил приказ. Поспешно отошел назад, не опуская клинок и настороженно глядя на противника. Ромэр тоже отступил. Бросая напряженные взгляды на виконта и Брэма, подошел к двери и захлопнул ее, повернул в замке ключ.

— Да, Вы правы, — раздраженно прокомментировал Брэм. — Лишние люди нам здесь только помешают.

С этими словами он вложил меч в ножны, повернулся к окну и запер его. Я почувствовала себя в мышеловке, в ловушке. Уверена, Ромэру закрытое окно понравилось не больше.

— С кем имею честь общаться в столь поздний час? — брат держался подчеркнуто вежливо. Как всегда, когда был очень зол. И кулак, который он сжимал и разжимал, выдавал его с головой.

Ромэр не ответил, что было закономерно. Виконт, бросив на меня короткий взгляд, предложил Брэму:

— Может, лучше спросить Ее Высочество, кого она впустила в свою спальню?

На меня брат даже не посмотрел. Я не удивилась, знала, что он никогда не простит меня за молчание. Но в который раз проклинать медальон, разрушивший мою жизнь, сил не было.

— Я предпочту общаться с этим человеком, — процедил Брэм, чуть выпятив челюсть. — Будет хоть какой-то шанс, что мне ответят.

Здесь брат ошибся в предположении. Я отлично знала, если Ромэр решит молчать, то ответов Брэм не услышит никогда. Но объяснять это, разумеется, никому не собиралась. Я должна была спасти Ромэра, хотя бы попытаться.

— Брэм, я тебя умоляю, — борясь с амулетом за каждое слово, попросила я. — Позволь ему уйти.

— Я хочу знать, кто это! — раскричался брат, взмахивая рукой. — Что он здесь делает! Почему у него мой алонский меч! И почему я должен выполнять твою просьбу!

От этого крика звенело в ушах, из раскалывающейся головы улетучились все мысли. А из-за всепоглощающей боли я ответить при всем желании не могла. И очень удивилась, когда брату ответил Ромэр. Его голос звучал совершенно спокойно, словно он разговаривал с Брэмом на посольском приеме. Будто не сжимал в руке обнаженный меч и не видел готового в любой момент напасть виконта.

— Меня зовут Ромэр из рода Тарлан, Ваше Величество. Сожалею, что мы знакомимся в такой ситуации.

Жаль, что туман перед глазами мешал разглядеть лица Брэма и виконта. Догадываюсь, какое удивление могли вызвать слова Ромэра.

— Знаете, сейчас не время для шуток, — раздраженно заметил брат.

— Я и не собирался шутить, — заверил Ромэр.

— Вы хотите убедить меня в том, что король Арданга всего через несколько дней после восстания срывается с места и появляется в Ольфенбахе, в королевском дворце? — Брэм не скрывал сарказма. — Мне такая история кажется бредом сумасшедшего.