Уберегу тебя от жизни

— Не замечала такого за начальником, — поддержала разговор Инга, погружаясь в состояние непонятной паники.

Отчего-то ей было страшно столкнуться с физическими изменениями Тимофея. Общаться с сильным, уверенным в себе мужчиной и, вдруг, увидеть его истощённым, слабым, прошедшим через клиническую смерть. Девушке казалось, что остановка сердца накладывает свой отпечаток на душевную сущность.

Тим просыпался, на короткое время зависал в бессмысленном бдение, когда мысли словно укрыты толстенным слоем снега, и, как только приближался к осознанию слов доктора, проваливался в темноту, где было до неприличия пусто.

Наверное, такую реакцию давали лекарства, непрерывно втекающие по прозрачной трубке в кровь, или все силы ушли на запуск и поддержание жизнедеятельности. Не удивительно, что Тим ощущал себя перемолотым через мясорубку и расплюснутым по кровати фаршем.

Просыпаясь, он всё ждал прихода обещанного следователя, надеясь узнать что-нибудь более достоверное об отравление. В своём окружение Тимофей не мог представить человека, задумавшего его убить. Явных врагов не было. Конкуренты по бизнесу, сотрудники, приятели, бывшие любовницы, с которыми расходились полюбовно. Кто из этого списка затаил на него злость и обиду?

Из поверхностного сна Артюшина выдернул скрип двери, треск подшипников и тяжёлые шаги. Тим с трудом поднялся на локте и со стоном упал на подушку, ненавидя себя и отравителя за беспомощность и слабость. Кого-кого, а Машкову увидеть он не ожидал.

— Тимофей, — поднялась с кресла Инга, делая резкий рывок к нему. — Ты меня напугал. Как твоё самочувствие?

— Отлично, — расхорохорился Тим, улыбнувшись. — Через пару дней собираюсь вернуться на работу.

— С ума сошёл?! — с упрёком налетела на него Инга и начала зачем-то поправлять одеяло на его ногах. — Хочешь в гроб сыграть раньше времени? Тебя еле вытащили с того света.

В её глазах плескались беспокойство, волнение и… жалость. Только жалости от любимой женщины Артюшину не хватало. Конечно, можно было сыграть на этом, добиться внимания, продвинуться дальше, подсадить на крючок, но… Тим всё это проходил в детстве и знал, что жалость редко перерастает в любовь.

Из жалости отец женился на матери, совершив самую большую ошибку в жизни. Ничего не значащая связь для него, и болезненная тяга для неё. Глупая авария, оставившая уродливые шрамы на молодом, девичьем теле, и разъедающая совесть, перемешанная с жалостью. Скромная свадьба, беременность, роды, злость, скандалы, переросшие в ненависть.

Результатом стала вторая семья, где Артюшин старший зализывал раны и отдыхал душой, прикрываясь деловыми командировками. Законная жена наткнулась на счастливых любовников совсем случайно… или это была судьба? Всего лишь остановилась возле парка после сеанса у психолога, решив немного погулять.

Её муж обнимал молодую женщину за талию, прижимая к себе другой рукой годовалого малыша.

Мать не стала устраивать скандал. Тихо дошла до машины, приехала домой, приготовила ужин, испекла грушевый пирог, дождалась Тимофея из института, посидела с ним за столом, не отрывая взгляда и, как будто, впитывая мельчайшие подробности. Тиму бы напрячься, заподозрить неладное в таком тихом поведение, но из него тогда пёр юношеский максимализм, крутящийся вокруг собственной персоны.

Утром он даже не заметил, что мама не вышла его проводить. А вечером отец вернулся из очередной «командировки» и застал в спальне остывшее тело жены, разорванные фотографии и пустые блистеры от таблеток, прописанных от депрессии врачом.

Спустя полгода после похорон Тимофей узнал почему мать наглоталась снотворного. Возненавидел ли он за это отца? Сначала да, обвинив в невнимательности и в блядстве, потом до него дошло, к чему приводит в отношениях жалость. Понял, но простить не смог.

Позже, раздербанив семейную компанию, Тим развил новое направление, почти прервав общение с отцом. Телефонный звонок на день рождения, новогодние поздравления по смс. Никаких контактов с новой женой и со сводным братом, которому уже исполнилось четырнадцать лет. Чужой пацан, хоть и с фамилией Артюшин.

— Не суетись, Машкова. Я пошутил. Буду лежать до пролежней, — поймал её руку Тим, сбавляя градус возмущения. — А вот ты зря встала. Тебе нужен покой.

Инга похудела, на пол-лица зеленел синяк, выделяясь на фоне бледности, но для Тимофея она всё равно оставалась самой красивой женщиной на свете. Да, тоньше, легче, ранимее, но от этого больше похожая на фарфоровую статуэтку, стоящую в далёком прошлом на трюмо у мамы.

Инга собиралась ответить, но её прервал Кассиэль, подкатывая кресло и вынуждая в него сесть. Тим не сразу заметил постороннего мужика, оставшегося стоять в дверном проёме. Странный холод ошпарил затылок и сполз по спине, стоило столкнуться с тёмным взглядом незнакомца. В нём кипела чернота, втягивая всё живое в потустороннюю воронку пекла.

А ещё Тимофея прибило галлюцинациями. Он видел тень на стене от раскрывающихся крыльев…

Глава 20

— Я завтра зайду, — послушно расположилась в кресле Инга и послала Артюшину прощальную улыбку. — Ты поправляйся, Тимофей, набирайся сил. Нам с тобой ещё новый проект вести, товарищ начальник.

Тим на автомате попытался кивнуть, но сам не мог отвести взгляда от тьмы и от зловещей тени на крашенной поверхности. Бред, нереальные фантазии, вызванные лекарствами. Или нет… Где-то он читал о рассказах людей, прошедших через клиническую смерть. Одни говорили о светящихся тоннелях, другие стали чувствовать энергию потусторонних существ, а третьи видели людскую сущность без масок и прикрас.

Шаги и треск подшипников переместились в коридор, а крылья дёрнулись, схлопнулись и протиснулись в дверной проём следом за хозяином, оставив Артюшина в растерянности и в недоумение. Наверное, туда примешался ещё и страх за деятельность мозга, повреждённого, скорее всего, от длительной гипоксии.

Тим решил проконсультироваться у врача, но быстро передумал. Не хватало ему до кучи внимание психиатра и какого-нибудь ограничивающего диагноза. Надо всего лишь поспать. Во сне, надеялся он, проясняется ум и активируются регенерирующие функции организма.

А Кассиэль толкал перед собой Ингу и обдумывал произошедшее только что. По выражению лица Кас понял, что пациент шестьдесят шестой палаты обрёл подарок с Небарии. Видно, собиратель душ всё же коснулся его, но не успел внедриться в оболочку. Прозрение мужчины могло доставить много проблем, как для Касса, так и для других представителей его мира.

Кассиэль слышал об открытие спящих резервов после тесных контактов с небарийцами, но никогда не видел их проявления вживую. Прожить восемьдесят шесть лет и оказаться объектом пристального внимания со стороны учёных ненавистной планеты его не радовало.