Убийца с крестом

– И значит, не тебе возиться в этом дерьме! Так?

– Ради Христа! Мы едем делать обыск! Чем ты недоволен?!

– Но ведь тебе это не по душе, Малыш?

– Ради Христа! Отвяжись, Джек!

– Ты окопался в этом городишке, в своем маленьком безопасном офисе – и забыл, что значит быть полицейским. Видел бы это твой старик!

Катлер затормозил, из-под колес полетела галька. Они остановились перед штабом Клана. Сопровождающие машины чуть не врезались в них. Шериф ерзал на сиденье.

– Не болтай чепухи, Джек. Не болтай чепухи. Ты спас шкуру моего старика, он был тебе бесконечно благодарен, и я тоже. Но до евреев ему дела не было. Он любил тебя, именно тебя. И от других копов он ни капельки не отличался. Так что не вали все на мою бедную голову, Джек, не вали. Мне жить в этом городишке. Эти люди платят мне жалованье. И дали маленький безопасный офис. Дали работу. А Ферфакс-авеню меня не касается. Другой участок.

Голд сунул Катлеру под нос ордер.

– Ну так давай, делай свою долбаную работу, шериф. Обыскивай!

– О'кей. – Катлер выхватил ордер и ногой распахнул дверцу.

Четыре человека вышли из штаба и смотрели вниз, на приближающихся Голда, Катлера и Замору.

– Джесс, – начал Катлер, – у нас ордер...

– Хай, жиденок! – закричал Аттер. – А я уж заждался. Тебя и твоего ублюдка. Битый час жду.

Голд, пораженный, остановился на тропинке, вопросительно поднял брови. Катлер пожал плечами. Они обернулись к четырем помощникам шерифа, вылезавшим из машин. Но лица у тех были как каменные.

– Да, у меня везде глаза и уши, еврейчик. Даже в вашем сионистском полицейском управлении.

– Значит, ты знаешь, чего я хочу.

Аттер усмехнулся.

– Знаю, конечно. Очень хорошо знаю, жиденок. Ты хочешь, чтобы страна досталась коммунистам и чтоб всех христиан перебили. Но обещаю, ничего не выйдет. Клянусь тебе.

Голд утомленно вздохнул.

– Мне нужен номер той машины.

Аттер хихикнул.

– Какой еще номер?

– Номер парня, который приезжал сюда в четверг. В синем фургоне. Парень с татуировкой.

– Понятия не имею, о чем ты, жиденок.

Голд ткнул пальцем в открытую дверь.

– Номер там?

– Глупый жид. Ведь сказано – я жду вас больше часа. И теперь что же ты думаешь?

– Ты его помнишь?

Аттер широко улыбнулся.

– Глупый жид.

– Что ж, тогда будем искать, – сказал Голд и направился к двери.

– Куда прешься, еврей? – Аттер стал у него на дороге. Голд на ходу толкнул его в тощую грудь, и маленький Аттер забарахтался в пыли. Замора тем временем, не спрашивая разрешения, вытащил винтовку из патрульной машины, взвел курок и, скаля зубы, глядел на оставшихся трех клановцев.

– Шериф, предъяви ему ордер, – велел Голд, переступая через порог.

Аттер с трудом поднялся, кинулся к Катлеру.

– Ты позволишь этому грязному еврею осквернить наше святилище? Ты позволишь ему войти?!

– Заткнись, Джесс, – процедил Катлер. – К тому же тебе придется дать ему этот номер.

Аттер зашипел, как испорченный мотор.

– Вспомни лучше, кто твой хозяин, шериф!

Катлер презрительно сощурился и пошел за Голдом в помещение. Замора стал у входа, сверкая белозубой улыбкой и холодными как лед синими глазами, по-прежнему держа клановцев на прицеле.

Голд обвел внимательным взглядом непристойные плакаты по стенам темной комнаты, в которой разместился международный штаб тайного Калифорнийского клана. Глаза его сузились, лицо потемнело от гнева.

– Аттер, – крикнул он в дверь, – ты просто больной сукин сын!

– Нет, – бесновался на улице Аттер, – болезнь – это вы, евреи! Ты и этот ублюдочный полукровка! Вы – язва на теле этой страны!

Винтовка Заморы уперлась в костлявую грудь Джесса.

– Помолчи, парень, – ухмыльнулся он. – А то этот ублюдок заткнет твою вонючую глотку.

Голд и Катлер удрученно разглядывали пустые полки для оружия, незакрытые второпях ящики столов.

– Они успели подготовиться. Аттер не врал. Ничего нет, ничего, что можно инкриминировать, – ни писем, ни бумаг, ни оружия. Все убрали. Ищи хоть с микроскопом, кукиш с маслом отыщешь. Нечем надавить на этого гаденыша.

Катлер нахмурился.

– Мне очень жаль, Джек. Надеюсь, их предупредили не мои люди.

Голд не ответил. Катлер направился к двери.

– Мне в самом деле жаль, Джек, – повторил он.

Голд не двигался.

– Джек?

– У тебя есть на него что-нибудь, Джо? Что-нибудь, чем мы могли бы достать мерзавца?

– Ничего.

Голд рассматривал плакаты.

– Пошли, Джек. Меня дрожь пробирает.

Голд упрямо мотнул головой.

– У нас ордер на обыск, Джо. Давай искать.

– Ну чего ты, Джек, пошли...

Голд сердито сверкнул глазами.

– Не хватает смелости, шериф, подожди снаружи. И правда, зачем ссориться с друзьями?

Он решительно шагнул к щиту с плакатом, изображавшему груду закоченевших еврейских трупов, которых разбивали и сваливали в кучу как мусор. Брезгливо потянул за край. Но щит был хорошо укреплен. Он дернул сильнее. Один шуруп вылетел, задребезжал по полу. Голд поднатужился, дернул изо всех сил. Щит обрушился.

– Не смей! Какого черта! Что ты задумал?! – У Аттера на губах выступила пена.

Голд наступил на щит, расколол его пополам.

– Просто ищу тот клочок бумаги, Джесс. Произвожу законный обыск, – откликнулся он и подошел к следующему плакату – африканские детишки, купающиеся в слоновьей моче, – и крепко ухватился за верхний конец. – Впрочем, если ты готов дать мне номер, я немедленно прекращу обыск. – Голд подождал немного. – Что скажешь, Джесси?

– Скажу, что ты поганый жид, христоубийца. И не смей называть меня моим христианским именем.

– Если ты так на это смотришь...

Голд, бормоча что-то себе под нос, сорвал плакат со стены, разодрал на части и отбросил в сторону. Он действовал методично, неотвратимо, казалось, никто не в силах остановить его. В шкафу он нашел ручку от швабры, переломил о колено, а расщепленные концы использовал как рычаг. Сшиб оставшиеся шиты с плакатами, растоптал и разбросал осколки. Опрокинул столы, конторки, сбросил с них пишущие машинки, метнул в монитор, расколотил телевизор, радио. Клановцы следили за погромом в зловещем молчании.