Убийцу скрывает тень
Шрифт:
— Ну да… Так что же это?
— Кто из нас детектив?
— Профессор, давайте не будет играть в эти игры, — сказал Мак. — У вас большой и серьезный опыт. Ваше мнение для меня очень важно.
У Фрейзера действительно был большой и серьезный опыт… в том числе и малоприятный: он однажды откровенно пообщался с человеком, который на самом деле оказался репортером бульварного журнальчика и так переврал его слова, выставив Фрейзера полным дураком, что профессору пришлось долго краснеть перед коллегами и студентами. Но сейчас, имея перед собой самый правдоподобный слепок гигантской ноги, который он когда-либо видел, профессор Фрейзер не мог решить, чему дать волю: недоверчивой осторожности или радостному энтузиазму. Однажды, у канадского озера Питт, был зарисован шестидесятисантиметровый след. Но то была всего лишь зарисовка. Фрейзер имел возможность изучить
— Так что же это, профессор? — повторил свой вопрос Мак Шнайдер. — Фальшивка это или нет?
Почти умоляющие нотки в его голосе растопили сердце профессора. Уже не стараясь держать свой энтузиазм в узде, он сказал:
— Нет, это не фальшивка. На сей счет можете быть спокойны.
— Погодите, почему вы говорите это с такой уверенностью?
Показывая на разные части слепка, Фрейзер принялся объяснять:
— Смотрите, все эти поры, складки, завитки, мозоли, все эти анатомические подробности — к примеру, соотношение размеров всех пальцев ноги — ничто не расходится с наукой. Неисчислимое множество взаимозависящих параметров — и нигде ни единой ошибки. В мире только горстка ученых обладает подобными узкоспециальными знаниями, и я знаю каждого из них. Но они теоретики. Ни один из них не способен сымитировать след подобного безупречного качества. Короче, детектив, перед нами слепок следа реальной ноги неизвестного, но вполне реального бо-о-ольшущего гоминида.
Мак уже знал, что гоминидами ученые называют семейство отряда приматов, к которому относят ископаемых людей — скажем, неандертальцев и питекантропов — и современного человека.
Слова Фрейзера глубоко огорчили Мака. Он довольно искренне надеялся, что профессор признает след фальшивкой. Тогда — гора с плеч и можно будет вернуться к обычной следственной рутине. Увы, с облегчением — полный пролет…
Тяжело вздохнув, Мак задал теперь уже логически неизбежный вопрос:
— Вот вы говорите, «неизвестный гоминид». А… а какой он из себя?
Доктор опять насторожился и ушел в оборону.
— Неизвестный он и есть неизвестный, — сухо сказал он. — Если вы знаете, что такое «гоминид», мне нечего больше прибавить.
Эта внезапная уклончивость взбесила Мака, который не мог опомниться от предыдущего уверенного заявления профессора. Уважаемый ученый, а юлит, как адвокатишка!
— Этот, по-вашему, йети? — рубанул Мак без околичностей.
Профессор Фрейзер вздохнул, вскочил из-за стола, прошел через кабинет и аккуратно закрыл дверь. Возвращаясь, он сказал:
— Ненавижу это название!
— Послушайте, профессор, тут дело нешуточное. В горах бесследно пропадают люди. Поблизости от двух мест происшествия я нашел подобные следы. Необъяснимые следы. Мне как детективу нужно срочно что-то решать: или похерить их из памяти как не идущую к делу чепуху, или отнестись к ним с предельной серьезностью. От этого зависит и стратегия, и тактика следствия!
— М-да… А ваше начальство уже в курсе вашей… теории?
Мак криво усмехнулся:
— В курсе.
Фрейзер заглянул ему в глаза и протянул:
— Так-так… Занятно.
Мак даже привскочил со стула от избытка чувств.
— Вы специалист мирового класса! Выручайте! У меня на одного вас надежда!
Профессор Фрейзер махнул рукой — мол, сидите и не егозите. Он нашарил между книгами начатую бутылочку с соком, сделал пару глотков и сказал с расстановкой:
— Во-первых, строго говоря, в мире вообще не существует специалистов по данному… м-м-м… предмету. Поскольку самого предмета как бы не существует. Есть просто некоторое — и немалое! — число людей, которые всерьез размышляют над тем, каким бы было это существо, если бы оно… имело место быть. Часть энтузиастов обладает образованием в тех областях науки, которые помогают… э-э… размышлениям подобного рода. Большинство — нет. Последнее замечание подводит меня вплотную ко второму пункту моего высказывания. Будучи работником науки, я напрямую завишу от своей ученой репутации. Грубо говоря, именно она меня кормит. Эта репутация создана моими учеными степенями, моими научными заметками и книгами и годами серьезной исследовательской и преподавательской работы. О предмете, который мы обсуждаем, я писал много и часто. Однако я ни разу — ни разу! — ни устно, ни письменно не заявлял, что этот предмет существует. Будучи серьезным и уважаемым профессором
и дорожа своей работой в университете, официально я утверждал и утверждаю только одно: существование этого «предмета» теоретически возможно.Он допил сок и швырнул бутылочку в корзину для мусора.
— Возможно, вас шокирует мое осторожничанье, — продолжал Фрейзер. — Но у меня имеется печальный опыт общения с недобросовестными невежами-журналистами. Они так перекручивают мои слова и такие высказывания вкладывают мне в рот, что перед коллегами неловко. У нас с вами сейчас беседа сугубо доверительная — так сказать, не для протокола. Заранее предупреждаю: все сказанное мной только для ваших ушей — и я не побегу к вашему начальству доказывать, что вы не сумасшедший. Если вам нужен отчаянный эксперт, который не боится сунуть голову в петлю, могу рекомендовать очень компетентного и уважаемого человека в штате Айдахо, тоже профессора. Что до меня, то я, повторяю, буду говорить только для ваших ушей. Если вздумаете ссылаться на меня — я вас никогда не видел и с вами никогда не разговаривал. Словом, я не против помочь следствию — но только поспособствовав, так сказать, вашему личному просвещению. Ни в коем случае не надейтесь, что я решу ваши проблемы. Итак, вы согласны на то, что данный разговор останется между нами?
— Ладно, будь по-вашему.
— Прекрасно. Тогда побеседуем о том, кто оставил этот гигантский след. Это исключительно крупный гоминид, некаталогизированный наукой. Он похож на современного человека — однако не человек. Он похож на человекообразную обезьяну, но таковой не является. Только профан может назвать его особо крупной обезьяной.
— Стало быть — недостающее звено? — сказал Мак.
— Это сомнительный термин, который треплют в бульварной прессе. Ученые давно отказались от него. По своей глубинной сути это абсурдное словосочетание — «недостающее звено». Звено или есть, или его нет. Или все звенья на месте — или не существует никакой цепи! Итак, гоминиды, о которых мы говорим, такие же двуногие прямоходящие существа, как и мы. Но их эволюция с определенного момента пошла независимым путем — отдельным и от нас, и от человекообразных обезьян.
— Получается, что эти гоминиды…
— …наши как бы двоюродные братья. С одной стороны, их разум ближе к человеческому, чем разум прочих высших приматов. С другой стороны, им повезло сохранить и даже усугубить те анатомические особенности человекообразных обезьян, которые делают тех физически могучими. У всех человекообразных обезьян мускулы массивней и плотней наших и соответственно совсем иное соотношение веса и размера тела. Против них гомо сапиенс — хлипкое, в буквальном смысле легковесное существо. Несколько лет назад в газетах шумели о том, как два самца шимпанзе практически разодрали на части взрослого человека. Случайно, не читали?
Мак кивнул — читал и помню.
Фрейзер продолжал:
— В газетах писали, что средний шимпанзе в пять раз сильнее среднего человека. И это абсолютная правда. Эти шимпанзе на пару весили не больше ста пятидесяти фунтов. Но против них человек оказался беспомощен, как котенок! Теперь конкретно про вашего гоминида. Следует помнить, что он всеядный…
Мак перебил профессора:
— Вы думаете — это самец?
— Да, в пользу этого говорит и размер, и характер следа — похоже, он оставлен в разгар охоты. Итак, этот зверочеловек, или, если хотите, человекозверь, не впадает в зимнюю спячку. Насколько нам известно, речью или другой формой общения не владеет — причем оговорку «насколько нам известно» я бы особенно подчеркнул. Скорее всего охотится преимущественно по ночам. — Профессор сделал паузу и прибавил с лукавой улыбкой: — Тщательно избегает контактов с людьми, что говорит о довольно высоком интеллекте.
Мак молча переваривал услышанное. Затем сказал:
— Суммируя все сказанное вами, я делаю неизбежный вывод: это существо не есть плод досужей фантазии. Так?
— Совершенно верно. Наличные окаменелости однозначно подтверждают, что огромный гоминид, известный под именем «гигантопитек», существовал еще совсем недавно — разумеется, по меркам эволюционной истории. Таким образом, вопрос не в том, существовал гигантопитек или нет. Вопрос в том, существует ли он по-прежнему! Ничто не мешает нам предполагать, что такой могучий и умный хищник мог дожить до наших дней. Часть моих коллег считает этого зверя гоми ноидом— то есть не более чем высокоразвитой обезьяной. Я — с теми, для кого это гоми нид, то есть прямоходящее двуногое существо — совсем как мы.