Убийцы чудовищ

Помещение, которое любезно выделили единолично Конану, в точности напоминало жуткие байки про подвалы Латераны или Вертрауэна — страшных тайных служб Аквилонии и Немедии. В общем-то, никакие они не страшные (Гвай, например, сам в Латеране служил, что не наноситпятна на его честь), но ребятки из секретных канцелярий дело свое знают крепко. Учтем, что сейчас Конан очутился в обычнейшей кордегардии управы дознания городской стражи, где нравы попроще и помягче, но... Но киммерийца никак не вдохновляли заржавленное пыточное кресло, весьма удобная дыба и висящий на стенных крючьях набор инструментов, о которых и думать-то страшно, не то что созерцать воочию.

Единственная разумная политика (если вскоре оные инструменты сочтут нужным применить к заключенному...) — врать напропалую и говорить то, что захочет услышать чиновник управы. Тянуть время. Ты маг из Гипербореи? Да! Ты приехал в Райдор чтобы убить герцога? Конечно, всю дорогу повизгивал от нетерпения! Ты хочешь свергнуть короля и отдать Бритунию под власть гиперборейского конклаве темных магов, иначе известного как «Белая Рука»?

Именно, ваша милость! А сам я должен быть канцлером при новом короле Бритунии, точнее при королеве — слышали про Лухи, Ведьму Туманов? Вот ее-то и прочат на трон Пайрогии! То-то веселья будет! Боги всеблагие, бред какой...

Громыхнули ключи, заскрипел засов и взвизгнули дверные петли. Худшие предположения начали сбываться. Поочередно в камеру зашли трое. Пухленький самодовольный чиновничек с дубовыми листочками на рукавах колета, бледный молодой писец с безразличным взором и вполне обычный мужичок в кожаном фартуке, напоминающий бочара или плотника. Конан только ругнулся про себя — такие невинные дядюшки и являются худшими палачами. Не надо представлять себе заплечных дел мастера в виде обезьяноподобного громилы с волосатыми ручищами, заячьей губой и шрамом через все лицо. Правда жизни куда более скромна и беспросветна — пожилой худенький старичок в фартуке с одного движения руки заставит тебя признаться в том, что ты своими руками убил святого Эпимитриуса и в недалеком прошлом являлся императором Кхарии.

В дверном проеме маячили еще трое — гигантские фигуры охранников. Это на случай, если заключенный будет вести себя недостойно и его придется усаживать на милое железное креслице с ласковыми уговорами.

Чиновник и писец заняли места с противоположных сторон кособокого стола, палач скромно расположился в уголке. На некоторое время воцарилось многозначительное молчание — толстячок в форменном колете проникновенно изучал Конана. Последний ответил ему лучезарной улыбкой.

— Чего лыбишься, мразь? — почти нежно, юношеским тонким голоском, вопоросил чиновник. Раздул пухлые губки в самоуверенный бантик. — Есть над чем смеяться?

— Вот превращу тебя в жабу — посмеешься! — не менее любезно ответил Конан. — Ты, идиот, бумагу от герцога изучил подробно? А если изучил, изволь снять эти дурацкие железяки (варвар звучно потряс кандалами) и вызвать повозку, чтобы отвезли меня домой. И благодари, если я не обижусь всерьез.

— А мы, оказывается, обидчивые^ — горестно вздохнул пухленький. — Жаль, очень жаль. Но хватит пикировок, перейдем к делу. Меня зовут месьор Гасс, я представляю здесь власть короля и Великого герцога Райдорского.

—Конан Канах, очень рад знакомству. Месьор Гасс кивнул секретарю, чтобы записывал.

— Тебе известно, в чем тебя обвиняют? — осведомился чиновник, но не дожидаясь ответа сказал сам: — Черное колдовство, убийство ребенка с ритуальными целями на рыночной площади, соглядатайство в пользу Гипербореи, которая начинает с нами войну... Пока хватает?

— Конечно! — залился лучезарной улыбкой варвар. — Я готов во всем сознаться, ваша милость. Вопросов можно не задавать, я сам все расскажу.

Месьор Гасс просиял — он-то думал, что со столь опасным типом будет много возни. Сложил пальцы в замочек и многозначительно уставился на Конана: признавайтесь, сударь! Я весь внимание!

Ох, Конан и признался! У Гасса, секретаря и палача глаза на лоб полезли. Киммериец употребил все свое воображение, всю фантазию без остатка. Он развил перед обалдевшим дознавателем Чудовищную картину всеобщего заговора черных магов, собирающихся подмять под себя Закатный материк, перебить всех (до единого!) королей вместе с наследниками и дальними родственниками, повсеместно ввести поклонение Великой Тьме и Сету Змееногу... И так далее, и так далее.

Окажись хотя бы сотая часть представляемых Конаном баек правдой (причем он соблюдал полную серьезность, не желая выдать себя даже мимолетной улыбкой), вся цивилизация Заката оказалась бы под угрозой полного исчезновения. Сплошные ужасы: нечистая сила, монстры, орды черных магов, обязательно упадет новая Небесная Гора (нарочно вызванная колдунами, дабы уничтожить могущественную Аквилонию), на трон Немедии прочат воскрешенного жутким валузийским обрядом мага, некогда владевшего конклавом Кхарии... Короче, в свое пламенное признание Конан включил почти все леденящие душу истории, слышанные за минувшие годы.

Картина получилась настолько устрашающая, что с месьора Гасса пот градом валил. Варвар умел быть убедительным. Когда Конан начал выдыхаться, дознаватель отослал писца и палача, приказав запереть дверь.

— Это... Это все правда?

— Истинная. Клянусь Сетом Великим!

— Но как же?.. Закат могуществен, наши армии непобедимы...

— Вполне победимы. Силы одного Тот-Амона— слыхал о таком? Мой старый друг! — более чем хватит, чтобы обратить в пепел всю кавалерию Немедии.

— И никто не уцелеет?

— Ну, отчего же... Верные нам люди будут править миром, вместе с Великим Конклавом!

Следующие три квадранса разговор велся на пониженных тонах. О чем Конан толковал с месьором Гассом и какие слова при том использовал, осталось известно только им обоим. Завершилась беседа вот чем: Гасс собственными ключами открыл замочки на кандалах варвара, а затем под его диктовку начал составлять некий таинственный документ, который пришлось подписать кровью, взятой из проколотого иголкой пальца.

Едва таинство свершилось, в дверь мощно саданули. Не иначе, как тяжелым сапогом.

—Именем герцога! — протрубили со стороны коридора. — Именем...

Когда окованная дверь распахнулась, Конан с невероятным удовольствием узрел на пороге бородатого Варта Райдора, за спиной которого маячила озабоченная физиономия Гвая.

— Фу, по счастью самых непоправимых ошибок удалось избежать, — проворчал герцог, входя в каземат. — Рад видеть тебя, Конан, живым и здоровым. Мои костоломы не слишком перестарались?

— Как, светлейший, и вы тоже... с нами? — пролепетал месьор Гасс.