Убийство Кирова. Новое расследование

Троцкий: Он латышский большевик. Он, если я правильно помню, всячески сочувствовал какое-то время оппозиции. Как Гольцман, например. В 1926 или 1927 г. он был связан некоторое время со Смилгой, членом ЦК. Но он совершенно исчез из вида после 1926 г.

Гольдман: В показаниях Мрачковского, а также Смирнова есть упоминание, что вы посылали сообщения через Гавена Смирнову о необходимости убийства Сталина.

Троцкий: Я ничего об этом не знаю. Нет, это абсолютная ложь. Его нет среди подсудимых.

Гольдман: Нет. Он свидетель.

Троцкий: Даже не свидетель.

Гольдман: Верно.

Троцкий: Он исчез.

Гольдмак Его просто упоминает Мрачковский, подсудимый Мрачковский (Case of Leon Trotsky, 6-е заседание, 225–226).

Однако в 1990 г. Бруэ обнаружил, что Троцкий и Седов лгали. Гавен, по крайней мере, все-таки встречался с Седовым.

В 1936 г. Троцкий и Седов отрицали, что имели какие-либо контакты с ним (Гавеном). На самом деле, имели. Получив разрешение на поездку в Германию для получения медицинской помощи, Гавенис передал сведения о блоке, дополняя сведения Гольдмана. Он также передал информацию о своей собственной группе «О» (вероятно Осинский) и, кажется, согласился привезти обратно в Советский Союз сообщение самой троцкистской группе — несмотря на его опасения, что ОГПУ могло просочиться в нее (Вrоиё, Р. Party Opposition to Stalin (1930–1932) and the First Moscow Trial. P. 99).

Бруэ не определяет письмо или письма, в бумагах Седова в институте Гувера или в архиве Троцкого в Гарварде, в которых Троцкий и его сын обсуждают Гавена. По словам Вадима Роговина, одно из последних писем было в архиве Троцкого под номером 4858 [82] . Бруэ предполагает, что другие письма находятся в институте Гувера, но не дает дальнейших подробностей. В биографии Троцкого, опубликованной Бруэ в 1988 г., мы можем прочесть только это:

Гавен, бывший «эмиссар» Троцкого, расстрелян на носилках [83] .

82

Роговин В. Была ли альтернатива? глава 9; на русском языке: http://web.mit.edu/people/fjk/Rogovin/volume4/ix.html

83

Глава 56 //PB_tky_56.htm

Подробность насчет расстрела «на носилках» взята у Роя Медведева «К суду истории», совершенно не заслуживающей доверия книги, изобилующей фальсификациями хрущевской эпохи. В той же главе Бруэ также принимает версию Медведева, что Серго Орджоникидзе убили по приказу Сталина, историю, которая совершенно бездоказательна и которую давно отбросили даже антикоммунисты, которые настаивают на том, что Серго покончил жизнь самоубийством — тоже ложь, как продемонстрировал Владимир Бобров [84] .

84

Бобров В.Л. «Тайна смерти Орджоникидзе» //nvz/forum/archive/238/238967.htm; полный русский вариант со всеми подстрочными примечаниями наresearch/bobrov-ordzhon08.html; перевод на английский наmontclair. edu/english/furr/research/bobrov-ordzhon08eng. html.

Бруэ пишет:

Переписка между Троцким и Седовым демонстрирует, что отец и сын были поражены в начале процесса, когда они увидели, что Смирнов и Гольцман, уже виновные в глазах Сталина, не удовлетворились признанием правды, а обвинили себя в воображаемых преступлениях (Вгоиё, Р. Op. cit. Р. 99).

Было бы важно увидеть текст таких писем. Если они таковы, как их описывает Бруэ, то они могли бы стать доказательством того, что показания Смирнова и Больцмана были фальшивыми. Однако Бруэ ни цитирует текст, ни ссылается на какие-то конкретные письма, в которых предположительно состоялся этот диалог. Поэтому мы не можем проверить заявление Бруэ, что Троцкий и Седов были «поражены» или что они обсуждали между собой, какие из обвинений, сделанных Смирновым и Больцманом, были настоящими, а какие нет.

Вадим Роговин должен был иметь информацию о содержании архива Троцкого от Бруэ, поскольку представляется, что сам он не имел персонального доступа к архивам Троцкого. Разумно предположить, что эти люди, два самых выдающихся ученых на тот момент в мире, занимавшихся Троцким, общались друг с другом. Однако Роговин цитирует лишь одно письмо, в котором Седов обсуждает то, что он и Троцкий должны признать, а что им следует скрыть.

Это не является доказательством того, что они считали показания Смирнова и Больцмана фальшивыми.

Таким образом, у нас есть доказательства, что Троцкий и Седов лгали о Бавене. Бавен действительно встречался с Седовым и, по словам Бруэ, «кажется, согласился привезти обратно в Советский Союз сообщение самой троцкистской группе». Смирнов признался, что это письмо, которое он датирует ноябрем 1932 г., содержало террористические инструкции. Бруэ и Роговин отрицают это, но не подкрепляют это отрицание никакими доказательствами.

Ни у Бруэ, ни у Роговина нет вразумительного объяснения тому, что Троцкий и Седов лгали здесь. Бруэ пытается объяснить это следующим образом:

Седов сначала задавался вопросом, говорить ли ему публично правду, но наконец решил отрицать все, кроме доказанных контактов, что казалось ему единственным способом помешать уничтожению подсудимых (Вrоиё, Р. Op. cit. Р. 99).

Роговин полагает:

Подобные факты убеждают в том, что Троцкий и Седов решили отрицать все то, о чем не было доподлинно известно сталинским инквизиторам (ibid.).

Такие заявления не объясняют, почему Троцкий просто не опубликовал письмо, которое он дал Гавену, удалив имена людей. Гавен и многие другие уже были известны НКВД, поэтому это не подвергло их большей опасности. Опубликование этого письма было бы серьезным вызовом Сталину и НКВД и веским документальным доказательством, что Смирнов, Гольцман и другие лгали, когда говорили, что Троцкий понуждал к «террору» — убийству.

Однако если письмо, которое Седов передал Гавену, действительно поддерживало «террор», как заявляли Смирнов и Вышинский, то, конечно, Троцкий и Седов не могли опубликовать его. Следовательно, их отказ признаться в дискуссии с Гавеном и передаче ему сообщения и их отказ опубликовать сообщение, которое они дали Гавену, по меньшей мере, оставляет открытой возможность того, что Троцкий действительно поддерживал «террор» в этом письме. Как мы увидим, рассматривая свидетельства по делу Кирова на Втором московском процессе в январе 1937 г., точно такая же ситуация возникла несколько месяцев спустя в отношении письма Радеку.

В начале 1980-х годов Гегги обнаружил, что архив Троцкого в Гарварде был «очищен» от инкриминирующих материалов. Нельзя ожидать никаких дополнительных доказательств о контактах Троцкого-Седова с Гавеном или другими подполыциками-оппозиционерами из этого источника. Возможно, что такие материалы могут содержаться в бывших советских архивах в России все еще под грифом «совершенно секретно».

Вопрос об отеле «Бристоль»

В 2010 г. шведский исследователь Свен-Эрик Хольмстрём доказал, что Троцкий устроил дымовую завесу изо лжи и фабрикаций перед комиссией Дьюи. В своих тщательных исследованиях показаний Гольцмана на Московском процессе 1936 г., показаний Троцкого и его свидетелей на слушаниях комиссии Дьюи, фотографий Гранд-Отель Копенгаген и Бристоль Кондитори (кафе) и коммунистической прессы того времени Хольмстрём доказал, что коммунистическая пресса была правдива. Гольцман говорил правду об отеле «Бристоль». Лгали как раз Троцкий и его свидетель Эстер Филд [85] .

85

Holmstrom, Sven-Eric. Trotsky, Hotel Bristol and the Scandinavian Periphery («Троцкий, отель Бристоль и скандинавская периферия») // Cultural Logic, 2008 .