Училка и Чемпион

Закидываю в сумочку блокнот, забираю зонт, закрываю все окна и выхожу. Но едва успеваю спуститься на первый этаж, как меня окликает Ольга Матвеевна — наша завуч по воспитательной работе.

— Любовь Андреевна! Вы уже уходите?

Этот замечательный тон с акцентом на “уже” — будто я решила с уроков сбежать. Почему некоторые коллеги считают, что чем дольше мы сидим в школе, тем качественней и усерднее работаем?

— Да, уже собралась.

— Задержитесь на минутку. Директор просит вас зайти. Я писала вам в ватсап, но, смотрю, вы не прочитали.

И снова укор. Телефон у меня на беззвучном. Но по мнению нашей администрации, все должны быть ежесекундно на связи. Я как-то ушла дома в уборную без телефона, а по старому — с книгой, так за эти десять минут у меня было три пропущенных: один от родителей и два от завуча. Потом ещё взбучку получила.

— Сейчас поднимусь.

Завуч возвращается к себе в кабинет, не раскрывая причин вызова к директору, хотя, как мне кажется, она в курсе. Но да ладно, сейчас сама узнаю.

— Вызывали? — стучусь и потом, получив приглашение, заглядываю в кабинет директора.

— И снова здравствуйте, — улыбается Марина Владимировна. Она уже отставила туфли на высоком каблуке в сторону, переобулась в тапочки и как раз поливает фикус, не доверяя это важное дело секретарше. — Любовь Андреевна, заберите у меня на столе папочку с личным делом вашего нового ученика.

— Оуу, у меня новенький? — с интересом подхватываю папку. Только бы не такой, как этот Дорофеев.

— Да, мы с Ольгой Матвеевной посоветовались и решили перевести к вам в шестой “А” Дорофеева Игоря.

— Как? — выдыхаю сдавленно.

Шок!

Только не это!

— Ну давайте уже пожалеем Зою Михайловну, — поворачивается ко мне, отрываясь от любимого фикуса. — У неё не класс, а взрывоопасная смесь. Она у меня в кабинете в день раза по три. А вы вроде бы с отцом Дорофеева общий язык нашли. Он мне так сказал после беседы с вами. Выглядел спокойным и удовлетворённым.

— Марина Владимировна, а может в “Г” его? Или в “Б”? Там классные руководители поопытнее, — предпринимаю попытку спастись.

— Вы тоже вполне профессиональны, Любовь Андреевна, несмотря на небольшой стаж. Поверьте, у вас отлично получится наладить отношение и с ребёнком, и с его отцом. Я в вас верю, дорогая.

Обалдеть просто.

“Наладить отношения”.

Вот только я в себя как-то совсем не верю.

Капец мне с этой семейкой.

10

— И вот это возьмите, Любовь Андреевна. И это тоже. Посмотрите — проанализируете.

Тамара Степановна — наш социальный педагог и гроза всех малолетних курильщиков, скидывает на мою флешку, воткнутую в её компьютер, нужные документы.

— Это характеристика. Изучите, пожалуйста, характеристики Дорофеева с предыдущих мест учёбы и составьте свою первичную. Это до пятницы.

— Угу, — киваю, вздыхая. Ну какую я могу ему характеристику написать? Только что хам невоспитанный, такой же, как и его папаша.

— Это бланк сводной ведомости по успеваемости за прошлый учебный год и отдельно за сентябрь этого года. Как данные внесёте, отправьте в электронном виде на почту делопроизводителя, завучу по учебно-воспитательной работе и мне. И в распечатанном виде в двух экземплярах тоже сдайте.

— Хорошо, — изо всех сил пытаюсь подавить вздох.

Эх, так я домой и не ушла. А ведь уже была почти-почти.

Поймала меня Ольга Матвеевна на выходе уже, и вот уже скоро час как закрутило. Сначала директор новостью о новом ученике в классе огорошила, потом долго пыталась убедить, как же мне повезло!

Ведь папа у него — не просто кто-то, а целый чемпион России по боксу в тяжёлом весе.

А то я не знаю. Вот бы ещё Марина Владимировна видела, как этот чемпион в тяжёлом весе с девушками обращается, считая их проститутками!

От воспоминаний одного его пренебрежительно-хамского “Эта для меня?” в дрожь бросает.

И вот теперь я у соцпедагога торчу уже почти сорок минут. Вся школа разбежалась, кроме тех, кто работает по ставке с восьми до пяти. Как наш соцпедагог как раз, ей спешить некуда.

— А вот это бланк обследования условий проживания обучающегося, — перетаскивает с рабочего стола мне папку на флешку. — Постарайтесь за выходные, хотя бы чтоб до понедельника, посетить семью Дорофеевых и составить акт посещения.

О, нет!

— Мне домой к ним нужно идти? — спрашиваю упавшим голосом.

На мой вопрос Тамара Степановна поднимает глаза и приспускает очки, чтобы посмотреть прямо в глаза.

— Конечно, Любовь Андреевна, это ваша святая обязанность как классного руководителя. Посещение обучающихся на дому в рамках всеобуча хотя бы раз в год никто не отменял. Вы должны иметь более полную картину о том, в каких условиях проживает ребёнок и как это на него влияет.

О, да! Я и так имею уже весьма определённое представление о том, с кем проживает Дорофеев-младший, и могу вполне уже предположить, как это на него влияет.

— Это всё?

— Пока да, — важно кивает Тамара Степановна. — И не забудьте внести изменения в социальный паспорт класса.

— Конечно.

Больше я вопросов не задаю. Как говорится, меньше вопросов — меньше ответов. Мне уже всего и так выше крыши с этим новеньким.

Кладу флешку в сумку и выхожу в коридор. Хочется начать красться к выходу, пока меня ещё кто-нибудь не заметил и не решил пригрузить работой.

Выдыхаю только когда оказываюсь за воротами школы, да так, чтобы и из окон охраны не было видно, но и тут меня настигают — телефон начинает булькать в кармане сообщениями.

Я какой-то из чатов забыла поставить на бесшумный?

Очень непредусмотрительно, Любовь Андреевна.

Достаю телефон и смахиваю блокировку. Сообщения в мессенджере с незнакомого номера.

“Привет, Любовь Андреевна, мне сказали, ты теперь классуха у моего пиздюка? С чем я тебя и поздравляю”

О, ну конечно. Какая неожиданность!

“Номер твой мне Зоя Михайловна скинула, сказала любить и жаловать. Когда можно начинать? И отлюбим, и пожалуем”

Ну козёл!

“Хотя, слушай, а может он под твоим чутким педагогическим началом пай-мальчиком станет? Я, как ответственный родитель, готов взаимодействовать”