Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер

А в результате за запертой дверью гостиничного номера оказался решительный разведчик-профессионал, заведомо обладающий заряженным оружием! Попробуйте-ка сунуться теперь к нему без спроса — он в своем собственном праве и церемониться не будет: мигом получите пулю в лоб!

Можно представить себе, насколько оскорбленными почувствовали себя обманутые офицеры, заявлявшиеся к Редлю в отель! И это существенно добавило им прыти, проявленной вслед за тем!

А в дураках в итоге оказался сам Редль, проигравший и свою жизнь, и репутацию в общественном мнении почти на целый век — до наших с вами сегодняшних расследований его судьбы. Он явно недооценил возможностей оскорбленных противников немедленно воспользоваться его издевательским советом и обыскать его пражскую квартиру. Недооценил он, повторяем, и последующей их готовности лишить его жизни!

Вот тут-то они и заказали спецпоезд (это-то оказалось вполне доступно генералу Конраду!) и срочно помчались в Прагу: вся их надежда оставалась на то, что Редль хоть в этом не пошел на жесточайшую шутку — и в его квартире действительно отыщется какой-нибудь компромат!

И компромат нашелся!

Вернемся теперь к Сладеку — другому обладателю вожделенного комплекта ключей.

Где же он находился?

Когда в пятницу 23 мая вечером (или, самое позднее, рано утром в субботу 24 мая) Редль с шофером выехали из Праги в Вену, то Сладек заведомо оставался в Праге. Потом он исчез оттуда — и гарантированно обнаружился в Вене уже после смерти Редля: попытался, как упоминал Роуэн, качать права перед Гайером!

Смеем предположить, что все это время комплект ключей от пражской квартиры был в кармане (или в багаже) у Сладека. Но эти ключи никого уже не интересовали, когда Сладек, наконец, публично объявился в Вене: к тому времени в Праге уже были взломаны замки и произведен обыск.

Под утро в воскресенье, когда Урбанский и прочие выезжали из Вены в Прагу, Сладека там, в Вене, еще не было — или у отъезжавших не было власти отобрать у него ключи; последнее тоже было в принципе возможно. Не оказалось Сладека и в Праге, куда добрались Урбанский и прочие.

Киш, описывающий события воскресенья 25 мая в Праге, также должен был призадуматься о причинах отсутствия там Сладека с ключами. Но такие проблемы решались Кишем с налета: он просто придумал, что днем в субботу 24 мая Сладек прибыл из Праги в Вену на поезде. [382] Версия негодная: тогда бы Урбанский мог отобрать у Сладека ключи в Вене, прежде чем выезжать в Прагу. Но так не случилось, как не случилось и того, что и ключи Редля вовремя достались Урбанскому. А ведь по версии Киша, которую он разделял со множеством журналистов, пред отъездом Урбанского в Прагу Редль был уже мертв, а Сладек присутствовал в Вене — и ключи их обоих были бы при этом вполне доступны Урбанскому.

382

Kisch E. Op. cit. S. 26.

Кишу не бросилась в глаза и другая нелепость высказанной им версии: почему же Редль не взял Сладека с собой в машине, выезжая из Праги в Вену? Лишнего места там, что ли, не оказалось?

Завершать же описание убийства Редля мы будем позднее.

Вернемся сейчас к тому, что же дал обыск в Праге.

Роуэн умолчал о важнейшей части легенды о Редле — о его гомосексуализме, который вроде бы впервые открылся сразу после его смерти.

О гомосексуализме Редля широко писалось в публикациях сразу в 1913 году. Позднее, в 1920-х годах — тем более: в Европе это было эпохой всеобщего падения нравов, вызванного тяготами военных и послевоенных бедствий и многолетним отрывом миллионов людей от нормального семейного быта. Потом, уже в тридцатые годы, все эти проблемы отчасти заглохли и нивелировались, чтобы еще позднее смениться новыми бедствиями и полнейшим моральным одичанием.

Соединенные Штаты были захвачены этими процессами в гораздо меньшей мере — и в меньшей степени пережили тогда падение прежней пуританской нравственности. Так что вполне естественно, что в публикации Роуэна, ориентированной на массовый читательский успех прежде всего в Америке тридцатых годов, эта проблематика не получила исчерпывающего отражения.

Это вынуждает нас обратиться для освещения данного аспекта к другим вариантам изложения легенды о Редле.

Результатом обыска в Праге стало выявление не только якобы шпионских материалов, которые и шпионскими-то, скорее всего, вовсе не были: вполне естественно обнаружить массу российских документов и материалов среди служебных бумаг офицера, годами возглавлявшего разведывательную и контрразведывательную деятельность против России; было бы чудом, если бы их у него не оказалось!

Главное же, что обнаружилось в доме Редля — это масса порнографических фотоматериалов, воспроизводящих сексуальные сцены между гомосексуалистами. Их выявлением и занялся прежде всего Урбанский.

В официальном отчете генерала Хёфера об этом обыске, который мы уже упоминали, подчеркивается, что Урбанский вовсе не интересовался расследованием вроде бы крупнейшего в истории габсбургской империи случая шпионажа — гораздо больше его интересовали именно порнографические картинки и другие доказательства гомосексуализма хозяина квартиры. [383]

383

Hцhne H. Op. cit. S. 109.

Можно представить себе, насколько шокирован оказался генерал Гизль! А может быть — и нисколько не шокирован!

Во всяком случае позднее он твердо защищал интересы своего погибшего начальника штаба!

Некоторые из изображенных на фотографиях персонально идентифицировались — и скандальную сторону этих разоблачений нам еще предстоит подробно рассматривать.

Кроме того, обнаруженные личные бумаги и письма Редля, вовсе не предназначенные ни для публики, ни для использования в каких-либо шпионских целях, также подтверждали гомосексуальность полковника, о которой его сослуживцы якобы даже не подозревали: «Опытный разведчик сумел хорошо скрыть свои «ненормальные» наклонности. Урбански, в то время шеф Эвиденцбюро, подтверждает, со своей стороны, что экстравагантность Редля была неизвестной коллегам, и его как раз считали бабником». [384]

384

Петё А. Указ. сочин.

Редль был холостяком, но было хорошо известно, что он содержал дорогих любовниц [385] — тогда это не представляло собой чего-то необычного.

Урбанский пишет, что не нашлось ни одного свидетеля, который подозревал бы Редля в гомосексуализме еще до того, как разразился скандал с его разоблачением. [386] Поправим Урбанского: кроме тех, кто сами непосредственно участвовали в этом роде занятий Редля!

Поскольку гомосексуальность Редля после его смерти получила вполне исчерпывающие подтверждения, то стало ясно, что прижизненное демонстративное поведение Редля диктовалось очевидной целью замаскировать его ненормальные наклонности, в чем он вроде бы и преуспел. [387] Позднее стало считаться, что его связи с женщинами носили чисто декоративный характер, и все это делалось исключительно для отвода глаз. [388] Мы же со своей стороны допускаем, что Редль вполне мог быть бисексуалом: его личные письма, к которым нам еще предстоит обращаться, свидетельствуют о вполне определенном опыте общения с женщинами — иного и трудно было бы ожидать от опытнейшего разведчика и контрразведчика.

385

Markus G. Op. cit. S. 191.

386

Urbanski von Ostrymiecz A. Der Fall Redl. S. 97.

387

Markus G. Op. cit. S. 181.

388

Ebenda. S. 191.

Тем не менее, эти-то ненормальные наклонности и позволили сразу сконструировать рациональное объяснение причин падения Редля.

Вот как об этом написал Ронге:

«Возник вопрос: нужно ли скрывать истинные причины этого убийства [389] и выставить в виде единственной причины гомосексуальность, которая тоже выплыла наружу?» [390]

389

Выделено нами.

390

Ронге М. Указ. сочин. С. 74.

Заметим, что приведенная фраза — классическая фрейдистская описка-оговорка, означающая бессознательное признание в совершенном преступлении!

Ответом на заданный вопрос явилось заявление Конрада фон Хётцендорфа, о котором мы заранее упомянули выше, «высказанное им в краткой докладной записке в военную канцелярию императора, написанной 26 мая 1913 года: «В соответствии со служебным регламентом, часть первая, сообщаю вам, что проведенное непосредственно после смерти полковника Альфреда Редля, начальника штаба VIII корпуса расследование, показало с полной достоверностью следующие причины его самоубийства: 1) гомосексуальные связи, которые привели к финансовым затруднениям и 2) продал агентам иностранной державы служебные документы секретного характера» (Документы Военного архива Вены).