Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер

Беран имел задание обследовать округ 8-го корпуса в Праге и сообщить результаты этого обследования непосредственно в Петербурге. Беран уверял, что он не виноват, и объяснял свое знакомство с полк[овником] Занкевичем развратными привычками последнего, для удовлетворения которых он искал знакомства с одним офицером, а Беран ему в этом помогал. В приговоре суда было указано, что Занкевич навряд ли искал бы для своих развратных привычек офицера из высшего командного состава». [458]

458

Ронге М. Указ. сочин. С. 69.

В приведенном тексте Ронге о завершении деятельности Занкевича, особенно в последнем его фрагменте, много непонятного.

Что это, например, за помощники? Если они находились на гласной службе у Занкевича (в штате или вне штата), то тогда — действительно помощники. А если не состояли (о чем свидетельствует и их арест), то таких называют агентами, сообщниками или как-то еще иначе, но не помощниками. Нам очень внимательно придется с этим разбираться.

Зато тут имеется нечто очевидное, на что, почему-то, не обратил внимания никто из многочисленных читателей, в руках у которых оказывалось множество экземпляров переизданий книги Ронге на разных языках и во многих странах.

Раскройте глаза и прочтите еще раз то, что тут на самом деле написано: Занкевич — гомосексуалист, и это первый по ходу событий гомосексуалист, который возникает в «Деле Редля», на связь с которым Занкевич якобы и послал своего помощника Берана, потому что какой еще офицер из высшего командного состава 8-го корпуса в Праге, кроме Редля, мог интересовать Занкевича и как разведчика, и как гомосексуалиста?!

Но ведь это же радикальнейшим образом меняет всю картину того, что происходило в Вене и в 1913 году, и в более ранние годы!

4.2. Братья-изменники

Обстоятельства провала деятельности Занкевича в Вене заставляют повнимательнее отнестись к братьям Яндрич, имевшим к этому непосредственное отношение.

История их предательства подробно описана в 1931 году неким доктором Людвигом Альтманном (президентом земельного суда [459] — неизвестно какого!). Рассказ Альтманна помещен в том же сборнике, что и мемуары Урбанского.

Альтманн особо подчеркивает, что под наблюдение австрийской контрразведки Яндричи попали в марте 1913 года — при обнаружении их связи с Занкевичем. [460] Это совпадает с тем, что написано у Ронге, но совершенно не обязательно должно соответствовать истине.

459

Landesgerichtsprдsident — это, разумеется, официальное именование титула.

460

Dr. Altmann L. Zur Psychologie des Spions. // Die Weltkriegs Spionage. S. 43.

Братья Яндричи (очевидно — хорваты) были сыновьями военного чиновника и в описываемое время (с весны 1912 по весну 1913 года) жили вместе в квартире в Вене. В этой-то квартире, как установило наблюдение, в марте 1913 года и появился Занкевич, задержавшись там до 45 минут. [461]

Старший из братьев, Чедомил, считался более одаренным. Он имел звание старшего лейтенанта (по-довоенному, очевидно, поручика) и учился в военной школе, подробности о которой как-то невразумительно проглатываются его австрийскими биографами; однако название этого учебного заведения («военная школа») совпадает с тем, как биографы Макса Ронге называли Академию Генерального Штаба, в которой последний учился в 1899–1901 годах. [462]

461

Ebenda.

462

Moritz V., Leidinger H., Jagschitz G. Op. cit. S. 409.

Действительно, сам Конрад обратил внимание на недостатки в австрийской терминологии довоенной поры: военных академий в Австро-Венгрии было множество — и они выпускали лейтенантов, т. е. были по общепринятой терминологии военными училищами; военная же школа в Австро-Венгрии была одна — она и соответствовала академиям Генерального штаба в Германии и в России. [463] Чедомил, следовательно, действительно учился в Академии Генерального штаба.

Но этим не ограничиваются невнятности, сообщаемые (точнее — не сообщаемые) о Чедомиле Яндриче: удивительным образом вовсе отсутствуют какие-либо сведения о его возрасте — в том числе и в австрийских источниках. Все это заставляет подозревать определенную фальшь в разыгранной им роли.

463

Conrad. Op. cit. Erster Band, S. 308.

Так или иначе, но поведение Чедомила не отличалось образцовостью: он слыл циником, стремился к удовольствиям, обожал дорогие рестораны и роскошную одежду, появлялся на ипподроме на дорогих местах, вел ночной образ жизни и часто невыспавшимся появлялся на службе. Делал денежные долги и прекрасно чувствовал себя в сомнительном обществе. [464]

Но младший его брат, Александр, значительно превосходил старшего своими пороками.

В 1907 году Александр окончил военную школу — тоже не указывается, какую именно (очевидно — начального уровня для получения офицерского звания), стал кандидатом в офицеры, а на следующий год, когда ему исполнилось 22 года, получил звание лейтенанта — по-довоенному, очевидно, подпоручика. Времена и порядки меняются: в свое время, напомним, Альфреду Редлю понадобилось четыре года для перехода в лейтенанты из кандидатов в офицеры.

464

Dr. Altmann. Op. cit. S. 44.

Судя по всему, служба Александра проходила вне Вены. Александр получил хорошую должность в батальонной адъютантуре — так, надо полагать, именовался штаб батальона. Но более службы его увлекали азартные игры и проститутки. В результате из-за очевидной лени его выставили из адъютантуры на строевую должность.

Знакомые характеризовали его как злобного, лживого, скрытного и мстительного человека.

Как-то во время отпуска Александр познакомился с супружеской парой, вступил в любовную связь с женой и занимал деньги у ее мужа.

Затем Александр пробовал ухаживать за некоей девицей, намереваясь жениться. Но она отказала ему, предпочтя другого. Тогда Александр прислал к счастливому жениху письмо, порочащее невесту, подписав его чужим именем. Сличение почерков, однако, позволило выявить истинного автора.

В феврале 1912 года лейтенанта Александра Яндрича судил офицерский суд чести и приговорил к лишению офицерского звания и изгнанию из армии. [465]

Чедомил весьма сочувственно отнесся к злоключениям брата, посчитав его невинной жертвой и обвинив во всем его сослуживцев. [466] После этого братья и стали вместе жить в Вене.

465

Ebenda.

466

Ebenda.

Заметим, что при разборе дела Александра Яндрича едва ли привлекалась высококачественная графологическая экспертиза. Да и высококлассные эксперты по почеркам нередко ошибаются в выводах. А потому не исключен вариант, что кто-то другой постарался свести счеты с Александром, выставив его подозреваемым в этой грязной истории, что, разумеется, оказалось несложным. Не исключено, поэтому, что оба брата, по меньшей мере в данной ситуации, имели основания счесть несправедливым оскорбительное решение офицерского суда.

Александр Яндрич вдохновился затем на совершенно экстравагантные поступки: отправил прошения в Петербург и в Константинополь, предложив себя для службы, соответственно, в российской и в турецкой армии. В обоих заявлениях он выставлял себя ревностным приверженцем и поклонником своей будущей отчизны.

Обе просьбы были официально отклонены.

Но ответ из России сначала долго не приходил, а потом пришло письмо, приглашающее Яндрича в Петербург в качестве «корреспондента российской военной администрации». На время поездки ему была обещана оплата суточных — по 50 рублей в день; немалая, напоминаем, сумма: при начале службы в полиции Азеф и Малиновский получали столько же, но в месяц!