Удачный брак

С одной стороны всю стену занимали огромные окна, откуда открывался вид на Ист-Ривер. За искусно расставленными столами сидели исключительно мужчины, предположительно, другие детективы, и все до единого разговаривали по телефону. В дальнем конце виднелись три больших отдельных кабинета со стеклянными стенами.

— Мы тут изрядно преуспели. — Милли кивнула с довольным видом, когда мы уселись. — Пока что нет собственной лаборатории, так что приходится заказывать тесты в сторонних лабораториях, всякие там отпечатки, типирование крови. Но, надеюсь, в один прекрасный день Винни закупит самое нужное оборудование, составит список необходимых тестов и выработает подход, а я буду заниматься свидетелями и расследованиями. У Винни есть связи в бюро судебно-медицинской экспертизы.

— Да, у Винни есть связи, — проворчал эксперт, усаживаясь на самый дальний диван. — И ему нравится получать вознаграждение за использование этих связей.

— Винни, — огрызнулась Милли. — Хватит уже про деньги. Она все оплатит. Ради всего святого!

— Уж хотелось бы верить.

Милли закатила глаза:

— Я ему объяснила, что нам некогда ждать гонорар, учитывая, что каждая минута на счету, а твой клиент заперт в Райкерсе. — Она бросила взгляд на Винни, а потом повернулась ко мне: — Пару раз нас прокатили, когда мы приступали к делу без предоплаты. К чести Винни, скажу, что всякий раз это была моя инициатива.

— Я могу попросить бухгалтера Зака перевести деньги прямо сегодня, — обратилась я к Винни. — Мне все равно надо с ним поговорить.

Он кивнул, хотя мои слова его и не убедили:

— Ну, судя по тому, что мне сказали мои знакомые в бюро, это убийство, никаких сомнений.

— Но ведь могут быть и какие-то хорошие новости? — осторожно поинтересовалась я. — По крайней мере, они планируют опираться на реальные доказательства, так что отпечатки и следы крови должны быть более надежными, чем свидетельства очевидцев, да?

Я вплывала в незнакомые воды. Дела о мошенничестве — это просто данные и документы. Никакой тебе крови, да и очевидцев порой нет. Одни лишь цифры, электронные послания, инвойсы и бухгалтерские проводки. Все эти годы я намеренно не хотела разбираться, как устроена криминологическая экспертиза в уголовных делах. Но вот час пробил. Теперь уже не отвертишься. Остается только смириться и заняться самообразованием.

— Черт, да нет, конечно. Анализ брызг крови — совершенно ненадежный источник. — Винни хмыкнул. — В Нью-Йорке те, кто этим занимается, по крайней мере хоть чему-то обучались. Во многих местах пожилых копов направляют на шестичасовой семинар, а потом они разыгрывают из себя звезд криминалистики. Но как ни крути, анализ брызг крови — это скорее искусство, чем наука.

— Звучит не очень, — сказала я. Пот струился у меня по пояснице. Похоже, кранты.

— Взгляните на это дело. Куча всевозможных брызг. Их можно использовать, чтобы доказать все, что душе угодно. Разумеется, прокуратура вызовет в суд какого-нибудь эксперта из лаборатории, который наплетет присяжным с три короба, описывая каждый шаг преступника, будто видел все своими глазами. А тем временем он вполне может гадать по своей гребаной руке. Конкретно в этом деле я могу приволочь вам трех разных экспертов, которые придут к трем совершенно разным выводам относительно того, что произошло там на лестнице. Вам могут сказать, что вообще не стоит использовать анализ брызг крови в таких делах, и точка. Но я-то не прокурор, так что на мое мнение можно забить.

Это звучало не просто «не очень», а ужасно. Разве Милли не говорила, что у нее хорошие новости?

— Вам это все рассказали судмедэксперты? — спросила я.

Винни кивнул:

— Похоже, у них клюшка для гольфа с отпечатками нашего парня, и «по слухам», травмы, полученные жертвой, «соответствуют клюшке для гольфа», но повреждения слишком сильные, чтобы точно сопоставить. По моим прикидкам, все это прозвучало весьма убедительно перед большим жюри. Но это проще пареной репы. Разумеется, на суде они будут часами разливаться соловьем по поводу брызг крови. А нам нужно сделать все, что в наших силах, чтобы победить. Но вот что я вам скажу: можно особо и не стараться.

Нам. Наш парень. Я попробовала сосредоточиться на этих словах, а не на всем остальном. Я испытала облегчение, разделив свои проблемы с кем-то еще, пусть всего на секунду, да еще с таким ворчуном. Но Винни определенно прав относительно того, как работает большое жюри. Если на заседании нет защитника, который указал бы на просчеты в версии, то опрос свидетелей получается односторонним. Свидетелей не призывают врать, ведь если их вызовут в суд, то им придется иметь дело с защитой, но ведь между ложью и аккуратно выстроенной цепочкой вопросов целая пропасть.

— Очень хорошо, что ты тогда вызвала меня на место преступления, — сказала Милли нарочито оптимистичным тоном. — Отпечатки помогут.

— Вы что-то нашли?

— Ага, до хренищи отпечатков, — буркнул Винни, протягивая папку и глядя на Милли. — Именно поэтому в такие моменты мы получаем гору налички, чтоб быстренько сравнить полученные отпечатки.

— Пока ничего определенного, — Милли вырвала папку из рук Винни и сунула мне. Внутри лежали двадцать пронумерованных страниц с какими-то процентными соотношениями и пространными описаниями. Все очень разборчиво. — Но мы провели сравнение с некоторыми отпечатками в ключевых местах.

— Простите… — начала я. — Не уверена, что я понимаю…

— Вот! — Винни пролистал страницы почти до конца. — Видите? Мы нашли два набора отпечатков на сумке для клюшек. Зака и неизвестного лица.

— Аманды?

Винни покачал головой.

— У нас был контрольный набор отпечатков Зака и жертвы. Второй отпечаток на сумке не принадлежит ей.

Но могло найтись бесчисленное количество совершенно невинных объяснений: домработницы, грузчики, мальчики-кадди [11] , служащие в гостинице. Множество людей имели вполне законные основания дотронуться до этой сумки.

11

Мальчик-кадди — мальчик, который подносит или подвозит на тележке клюшки для игроков.

— Тогда кому они принадлежат?

Винни скривился:

— А я-то, елки-палки, откуда знаю?

— Он имеет в виду, что неидентифицированные отпечатки на сумке отсутствуют в системе. Мы можем потянуть за какие-нибудь ниточки и пробить их через базу Полицейского управления Нью-Йорка. — Милли кивнула, чтобы Винни продолжал. — Переходи к хорошему, Вин.

— У нас есть частичный отпечаток той же руки, что и на сумке для клюшек, вот тут. — Винни ткнул в одну из точек на фотографии лестницы. — В крови Аманды Грейсон.

У меня зашлось сердце.

— Что?!

— Отпечаток ладони и единичный отпечаток пальца, который ты заметила на металлической ступени, принадлежит тому же человеку, который прикасался к сумке с клюшками. У кучи народу могло бы быть законное основание лапать сумку, но никаких оснований макать руку в кровь Аманды Грейсон в ночь ее смерти.

— О господи! — воскликнула я. — Вы уверены?

Милли лукаво улыбнулась:

— Да, уверены. Но отпечаток точно не принадлежит кому-то из экспертов или сотрудников полицейского управления. Это мы тоже проверили. Но кто-то был там в ночь ее смерти. Помимо Зака Грейсона.