Удачный брак

— Мне так лучше.

— Ой ли? — спросила Милли, и тревога в ее взгляде обожгла мои собственные глаза.

Я отвернулась, когда наконец подступили слезы, и попыталась придать голосу твердости:

— Мы обе знаем — то, что он сделал в тот вечер, не было несчастным случаем. Он зарезал того парня, Милли. Мой отец убил человека. Да, он расстроился из-за мамы, но ты же знаешь, что я думаю? Отца куда сильнее злило то, что этот прохвост присвоил себе его денежки. Он хотел возмездия.

Милли подняла руки, словно бы сдавалась:

— Не исключаю. Слушай, я в этих скачках не участвую. Я не пытаюсь уговорить тебя простить его. Я здесь потому, что любила твою маму, а она любила тебя. Она всегда старалась, чтобы ты ощущала себя в безопасности и чтобы ты была счастлива. И я хочу, чтобы ты была счастлива. — Она протянула мне упаковку носовых платков, которую вытащила из сумочки, потому что я рыдала в три ручья. — Но как-то тебе это не слишком идет на пользу. Я не думаю, что тебе поможет, если ты будешь притворяться, что отец мертв. Даже на чуть-чуть.

Лиззи 11 июля, суббота

Я заехала на работу по дороге домой, намереваясь начать налаживать свою жизнь. Одну за другой я буду решать проблемы, которые пыталась игнорировать. Начну с декларации о доходах. Разберусь с ней, Заку нечем будет меня шантажировать, и я смогу покончить с ним и с этим делом. Убью двух зайцев одним выстрелом. Я надеялась в субботу найти Пола в офисе. Он часто приходил по субботам, как и многие юристы «Янг & Крейн» помладше. Признаться Полу в том, что я утаила информацию в декларации, было рискованно. Для начала нужно прощупать почву, поговорить на общие темы чисто гипотетически и как-то между делом ввернуть в разговор декларацию. Может быть, мне простят один промах, особенно после того, как Пол продемонстрировал мне свою слабость в лице Вэнди Уоллес.

В офисе «Янг & Крейн» было тише, чем я ожидала. В кабинете Пола свет не горел, но в приемной Глория печатала что-то с кислой миной, причем определенно злила ее отнюдь не работа в выходной день. Глория обожала сверхурочные. Я глянула на часы. Половина седьмого.

— А Пол еще вернется? — спросила я.

Она покачала головой и осуждающе надула губы, но продолжала печатать.

— Вряд ли, разве не понятно? — Она многозначительно посмотрела на меня. Почему нельзя вернуть старую секретаршу Пола? Общение с Глорией утомляет.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, стараясь не выдать своего нетерпения.

Глория перестала печатать. В этот раз, когда она подняла голову, на ее лице появилась лукавая улыбка.

— А он тебе даже не сказал? Интересненько, — протянула она самодовольным тоном. — Вэнди Уоллес. Они пошли выпить. Ну или что-то типа, — жеманно пояснила Глория. — Она ведь взяла то твое дело? Какая ирония. И это Пол, который считает, что у него есть право вести распутную жизнь, но при этом быть полицией нравов.

Я надеялась, по моему лицу не видно было, что я сочла это предательством. Пол пошел выпить с Вэнди Уоллес? После того, как я рассказала ему, как мерзко она себя повела, когда я пришла к ней? Разумеется, это самое настоящее предательство, пусть я и видела, что оно грядет.

— Точно, я забыла, — сказала я Глории. — Передай, пожалуйста, что я заходила.

Я побрела в свой кабинет, чтобы взять кое-какие документы домой. Такое чувство, будто меня ранили. Но не мне судить Пола. Я сама только и делала, что искажала правду: о своем браке, о своей семье, о себе. Но Милли я сказала правду: я не ставила перед собой задачу обманывать.

К началу первого своего учебного года я приехала к ухоженному кампусу Корнеллского университета в нормальном состоянии, но с трудом. К тому моменту я прошла достаточную терапию, чтобы двигаться вперед, но этого было мало, чтобы излечиться в общепринятом смысле слова. Я стояла посреди пустой комнаты в общежитии, куда меня привезли не родители, некому было помочь мне устроиться, некому было поплакать на прощание, и я ощущала, что снова соскальзываю в депрессию с пугающей скоростью. Словно бы где-то притаилась гигантская черная дыра отчаяния, которая засасывала меня. Но потом появилась моя соседка, жизнерадостная блондиночка с огромными невинными глазами и приветливыми родителями. И тут мне на выручку появилась новая версия моей собственной истории — круглая сирота, никто из родственников не сидит в тюрьме. С того момента именно это стало моей правдой.

Эта правда была куда приятнее действительности: папа в конце концов нашел постоянного клиента, который украл его деньги, разрушил бизнес и — как считал папа — убил мою мать, доведя ее до сердечного приступа. Они долго спорили в квартире у того мужика, куда, как доказало обвинение, отец вломился, хотя он настаивал, что поступил так исключительно, чтобы найти доказательства мошенничества. Завязалась борьба, в результате которой тот парень получил удар кухонным ножом в живот. Папа утверждал, что это произошло случайно. Но присяжные ему не поверили, в итоге его признали виновным в предумышленном убийстве и приговорили к двадцати пяти годам в тюрьме. Вот что бывает, если убиваешь кого-то, совершив взлом. Расстроился ли отец? Только я одна знала, что он вернулся вечером домой и как ни в чем не бывало поужинал, поглощая пищу с незаурядным аппетитом. А еще только я одна знаю, что он попросил меня солгать и обеспечить ему алиби. Я вежливо отказалась.

Так что я сказала своей соседке по Корнеллу, что потеряла обоих родителей, а потом то же самое повторила Виктории и Хизер в Пенсильванском, Заку и наконец Сэму. Но он «потерялся» всего лишь на севере штата в исправительном учреждении под названием Эльмира. Перед поступлением на юрфак я на законных основаниях взяла себе девичью фамилию матери, решив, что юридические фирмы могут отнестись предвзято. Так и было, я была права. Как и прокуратура. Я прошла проверку после нескольких раундов пугающих вопросов. Но я ошибалась в своей способности вытеснить правду.

Правда всегда была при мне.

Ожидая лифта, я снова, к своему раздражению, увидела Глорию, которая у глянцевой стойки администратора в дальнем конце помещения говорила с какой-то женщиной. Скорее даже не говорила, а выговаривала. Я без конца жала на кнопку вызова лифта.

— А вот и она! — крикнула Глория в мою сторону, когда я собиралась войти в лифт. Черт. — Привет, Лиззи, к тебе тут Мод.

Когда я повернулась, в мою сторону уже шла подруга Аманды. Она явно была огорчена, и мне совершенно не хотелось с ней общаться. Судя по виноватому выражению ее лица, мне не удалось скрыть неприязни.

— Простите, что вот так вот заявилась, еще и в субботу. Но я оставила вам пару сообщений. Ко мне приходили из прокуратуры… и мне нужно кое-что вам рассказать. Я не думаю, что это может подождать.

Классно.

— Конечно. Без проблем, — соврала я.

— Не могли бы вы вернуться на минутку, чтобы мы могли поговорить?

Мы направились обратно в мой кабинет.

— Знаете, я до сегодняшнего дня даже не смотрела на вашу карточку. Я даже не знала, что вы здесь работаете… — Мод махнула поверх плеча в сторону Глории. Я не представляла, откуда они могут быть знакомы, и, честно говоря, не хотела знать. Мне хотелось как можно быстрее выдворить Мод. — Я даже не была уверена, что офис открыт, но попытка не пытка.