Удар. Кикбоксинг для чайников
Шрифт:
– С этого дня и те и другие обязательно должны посещать дополнительные занятия!
Класс недовольно загудел.
– Директор велел опросить. Небольшой перерыв и приступаем к работе!
Надо же так надуть собственных учеников! Ну просто злой гений!
– Вандыги, ты подумал?
– О чем?
– А, черт с тобой!
Тончжу махнул рукой и вышел из класса.
– О чем классный сказал подумать? – спросил у меня Хёкчу. Настырный придурок. На среднем пальце – гипс, а все продолжает паясничать.
– О поступлении в Сеульский.
– Гонишь! И не Юнхе, а тебе? Совсем чокнулся.
Эти два придурка,
– Кстати, он тут целый спектакль устроил, чтобы тебя не выперли. Че у вас с ним, если по чесноку? – допытывался Хёкчу, показывая мне палец в гипсе.
Нет, все-таки он придурок номер один. За сломанный палец мне действительно не влетело, и это странно. Может, Тончжу не совсем бессовестный, раз встал на мою защиту? Господи, ты поэтому его пощадил? Нет, это ничего не меняет, расправу нельзя откладывать.
– Да ниче. Ужинаем вместе.
Учитывая, что Тончжу жрет мой бесплатный рис, это почти правда.
– Серьезно? Он же тебе не отец и не брат! Вы что, родственники?
– Да, блин! Самые настоящие!
– Я так и знал! Ребят, ребят, слушайте! Вандыги с Тончжу родственники!
На меня стали пялиться. Вот позорище… Когда закончу с классным, попрошу Бога, чтобы с этим придурком тоже разобрался.
Прости, мама
– Б… Было… Гр… Грязно.
– Хм, а ты стал меньше заикаться.
Дядя заулыбался. Он провел за уборкой всю ночь.
Пол блестел, словно его натерли воском. А в утренних лучах и вовсе засверкал. Чтобы добиться такого эффекта, дядя, наверное, глаз не сомкнул. Как же хорошо просыпаться в чистой комнате, как радостно!
– С-сука! Вот прицепился! Че сразу я-то?!
– А кто тогда?! Больше некому!
Тончжу и сосед из дома напротив чего-то не поделили. Так и знал, что эти двое когда-нибудь сцепятся.
– Отвали уже! Говорю, это не я!
Папа с дядей стояли на крыше и смотрели вниз на наш переулок. Похоже, там назревала драка.
– Иди узнай, в чем дело, – попросил отец.
– Хорошо.
Я спустился по лестнице. На бампере нашего «Тико» красовалась огромная надпись «СУКА». Было видно, что делали ее очень тщательно.
– Какого хрена?!
– А, Вандыги! Доброе утро! – поздоровался Тончжу и указал на соседа. – Это он постарался! Его любимое слово, а все отрицает, падла!
– О-о, ты тот самый Вандыги-Мандыги? – скривился сосед.
– Вы нацарапали? – проговорил я, сдерживая себя.
– А чем докажешь?! Чем, сука, докажешь?!
Тут подошел папа, а за ним – дядя. Увидев надпись, тот замахал руками:
– П… П… Плохо! Не… Не… Нельзя!
– Это что еще за пара уродцев? – не успел сказать сосед, как мой кулак впечатался ему в морду. Я бы тут же прикончил ублюдка, но эти трое меня остановили.
– Вандыги защищал отца, вы же понимаете? Родителя оскорбляют, а он должен стоять в сторонке? Разберитесь как следует!
Тончжу наседал на участкового, а мы просто молчали. У дяди фобия: при виде
полиции он либо убегает, либо застывает на месте. Почему молчит папа, я не знаю. Но у него такое лицо, будто это он нацарапал оскорбление на собственной машине. А я… А я уже высказал свое мнение, когда ушатал соседа. Тончжу еще пытался что-то доказывать, а тот тихонько скулил:– Господи, умираю…
– Эй, потише, пожалуйста! – прикрикнул на него полицейский.
– Паркуешь, значит, машину… У собственного дома! А этот черт на ней – «СУКА»! Да еще и гвоздем! Это потому, что у господина До инвалидность! Иначе кишка тонка! В цивилизованном обществе такого бы не произошло!
Хлопнув по столу, Тончжу изобразил на лице крайнее разочарование. Вот актер!
– Что значит «у собственного»?! У моего дома! – не унимался сосед.
– Да с какой стати?! Подъезды напротив! Сволочь, у тебя и машины-то нет!
– Я свою квартиру купил, а мелкорослый снимает!
– Вот кретин, ты что, все мозги пропил? Он за нее платит, значит, имеет право! Улица перед домом общая! – не сдавался Тончжу.
– Не выражайтесь, пожалуйста, – осадил его участковый и продолжил, обращаясь к соседу. – Уважаемый, а учитель-то прав!
– Тьфу на вас, коррупционеры!
– Но-но! – Полицейский угрожающе повысил голос.
Тот застонал, а Тончжу опять оживился:
– Я классный руководитель Вандыги. Поверьте, это просто ангел, а не ребенок! Учится на отлично… Отца оскорбили, вот он и погорячился. Войдите в положение!
– Понимаю… Но вы должны сами пойти на мировую, – вздохнул участковый и снова обратился к соседу. – Не похоже, что вы сильно пострадали. Давайте уладим все по-хорошему? Пространство перед домом общее, тут и вопросов быть не может. Если не хотите идти мирным путем, придется оплатить покраску машины, зачем вам это?
– Той развалюхи? А вот и оплачу! «Мирным путем», ишь чего! Выродка – упечь за нападение! По статье! По закону!
– Нанесение тяжких телесных, моральный ущерб, порча имущества! Мы с тебя ого-го сколько спросим! – закричал Тончжу, выпучив глаза.
– Чего-о?.. – сосед заметно струхнул.
– Мы свои права знаем! – не унимался классный. – Я так-то препод! Университет окончил! А ты, гляжу, закон уважаешь?!
– Ой-ой-ой, как страшно! Тоже мне, имущество – ведро с болтами!
Кажется, сосед решил уносить ноги, он уже поднимался с места.
– Постойте, отметьтесь вот здесь! – спохватился участковый, и мужчина, окунув палец в чернила, плотно прижал его к документу, после чего заспешил прочь.
Покраску машины нам так никто и не оплатил, а мы, естественно, не оплатили «лечение». На «Тико» по-прежнему красовалась оскорбительная надпись. Я взял красный перманентный маркер и попытался замаскировать проблему. Вышло даже неплохо, но время от времени процедуру придется повторять. Завидев Тончжу, сосед показывал ему средний палец. Завидев соседа, Тончжу беззвучно посылал его куда подальше. Теперь все в нашем районе знали, что Тончжу – школьный учитель. И чтобы сохранить лицо, вслух он не матерился. Вот продуманный! Даже не боится, что ублюдок-сосед, как и я, пойдет в церковь и помолится о возмездии.