Укрощение Зверя

– Яхши [37]конязь! Албатта [38]! – закричал не успевший сесть на место Касим.

– Молодец, хан! Садись, всему свое время. Ну, что сотник Михаил, замер, молчишь, саблю не целуешь? Ну!

Муса Гирей, который стал с этого момента Михаилом Киреевым, встал на одно колено и, вынув из ножен принесенную стольником саблю, припал к её лезвию губами, а потом сказал:

– Князь я присягал тебе, будучи служилым казаком, теперь присягаю как боярин. Если понадобится жизнь за тебя отдать, не задумаюсь!

– Жизнь отдать, не хитро! Мне живые слуги нужны, умные и умелые. Чтобы способны были любое мое поручение выполнить и живыми остаться. Понял? Служи Касиму, вот тебе мой указ.

– Буду. Любо это мне.

Все присутствующие шумно и весело поздравляли Михаила и Касима, но были и такие, которые не спешили выражать свои добрые чувства. Княжеская благосклонность штука переменчивая. Сегодня один осыпан милостями, завтра другой. А коль скоро у Руси неприятности начнутся из-за хана Касима? Тимур Аксак уже полмира завоевал, что ему маленькая Русь – так, досадное препятствие на пути в Европу. А казаков вообще приближать опасно – разбойники, головорезы! Волки степные! По каким законам живут, каким богам молятся? Тем более эти, которые из хазар – сотни лет с Руси дань брали. Сегодня Руси служат, а ну как завтра к тому Аксаку и перекинуться? Новая княжеская игрушка – наиграется и бросит.

Пир кончился далеко заполночь.

Уставшие Касим и Михаил ехали нога к ноге, по темным улицам уснувшего города и думали каждый о своём. Касима заботило только одно: он уже посылал казака в Гостевую слободу к знакомому бухарскому торговцу. Теперь самое главное – это собрать свой улус на выделенной ему князем, земле. Надежные торговцы самые лучшие гонцы. У них есть деньги, кони и горячее желание заработать на услуге знатному человеку. Правда, теперь уже не ордынцу, а хану на службе у московского князя. Скорее бы прибыть на свою землю и начать обустраиваться!

«Майя! Как ты там без меня, девочка моя! Как устроюсь на новом месте, сразу же заберу тебя» – думал Михаил – «Теперь ты будешь женой русского боярина, а не казацкого сотника. Вот только не знаю хорошо это или плохо. Это для Киприана жизнь – шахматная игра, а люди – деревянные фигурки, а на деле все гораздо сложнее. У каждой из этих фигурок есть обстоятельства, которые могут не укладываться в «правила игры» и вот все пошло не так как планировалось! Самое главное сейчас – это обеспечить Касиму безопасность. Провести рекогносцировку на местности, определить места охранных засад, способы связи, договориться с соседями о взаимопомощи. А ведь Яромирово болото не далеко, вот бы его бойцов задействовать в охране и обороне. Нужно продумать, на каких условиях можно этого добиться».

Мысли роились в его разгоряченной голове как ночные птицы. Он видел лицо Майи, чувствовал её запах. Ему казалось, что он слышит громкие воинские команды, крики раненых и звон сабель. Прохладный воздух с реки не мог остудить его разгоряченной последними событиями головы. Ночная стража проехала мимо их маленького отряда. Факелами осветили лица, удостоверились, что все в порядке.

Через полчаса Касим и Михаил прибыли в лагерь на Воробьевых горах. Удивительно, но в лагере никто не спал. Ицхак подскочил к друзьям, принял поводы их коней. Михаил огляделся и увидел что около полусотни стражников в стальных кирасах и европейского образца шлемах, несут караул рядом с казаками, охраняющими лагерь.

– У нас в лагере посторонние?

– Муса, Киприан приехал со своими ближними. Разрешения спросили рядом палатки поставить. Я разрешил.

– Правильно сделал. Где владыка Киприан?

– Почивает. Сказал, чтобы утром ты к нему зашел.

– Зайду.

У Касима и Михаила уже не было сил на дальнейшее бодрствование, и они провалились в спасительное небытие, как в пропасть. Снов не было. Молодость тем и хороша, что тело само решает, как ему пережить трудное время. Живительный сон приходит как раз тогда, когда тело и мозг крайне устали и не могут самостоятельно справится с перегрузками.

Тогда сон отключает почти все чувства и инстинкты человека, кроме инстинкта самосохранения и дает возможность восстановить силы и здоровье. Утром Михаил открыл глаза и увидел луч солнца, светивший через полотняный полог его палатки. Он снова был силен, весел и готов к любым неожиданностям. Но это ему только так казалось.

– Вставай боярин Михаил Киреев, у нас еще много дел и лучше их делать при утреннем солнце!

Голос был таким знакомым, что Михаил буквально подскочил на своей лежанке. Его рука машинально метнулась в изголовье к черной сабле казацкого сотника.

– Тебе не нужна сабля! Я не угрожаю твоей жизни.

Михаил оглянулся и увидел смеющегося Киприана в простой рясе и черной митре, без украшений. Один только тяжелый черный серебряный крест виднелся у него на груди. Но разве, то, на чем распяли живого человека, может быть украшением?

– Сегодня тебе предстоит стать настоящим русским боярином. Принять православную веру. Я уже говорил с твоими товарищами, они готовы последовать за тобой.

– Да, владыка, теперь я понимаю, как из пешки становятся ферзем. Главное спать меньше, а делать больше.

– Тебе ещё много предстоит узнать Михаил. Если хочешь, я расскажу тебе одну историю. До завтрака. И ты запомнишь её на всю жизнь.

– Слушаю, владыка.

– Давным-давно в старинном городе жил Мастер, окружённый учениками. Самый способный из них однажды задумался: "А есть ли вопрос, на который наш Мастер не смог бы дать ответа?" Он пошёл на цветущий луг, поймал самую красивую бабочку и спрятал её между ладонями. Бабочка цеплялась лапками за его руки, и ученику было щекотно. Улыбаясь, он подошёл к Мастеру и спросил: «Скажите, какая бабочка у меня в руках: живая или мёртвая?» Он крепко держал бабочку в сомкнутых ладонях и был готов в любое мгновение сжать их ради своей истины. Не глядя на руки ученика, Мастер ответил: «Всё в твоих руках».

– Спасибо, отче, я все понял!

– Тогда пойдем, боярин. Там слуги мои уже алтарь поставили.

Между лагерем казаков и палатками патриаршей дружины был установлен легкий походный алтарь обтянутый пурпурными, белыми и голубыми тканями. Все свободные от караула казаки выстроились рядом и сняли папахи по команде Киприана. Митрополит надел священные специальные одежды и начал обряд.

– Скажи мне сын божий, окончательно ли твое решение перейти в лоно нашей матери-церкви и стать православным христианином?

– Да, отче.

– Не был ли ты раньше крещен?

– Нет, отче.

– Ради спасения ли своей души, а не ради прибытка какого либо или какой-то временной причины, здоровья или брака ты желаешь креститься?

– Ради спасения души, владыка.

– Есть ли у тебя поручитель, восприемник, готовый за тебя поручиться, сын божий?

– Есть отче, это митрополит московский, литовский и киевский Киприан.

Митрополит удивленно сверкнул глазами, но продолжил. Он оделся в мантию, взял у служителя жезл и опять спросил: