Укрощение Зверя

– Кто ты есть? – и сам же подсказал ответ

– Я – желающий познать истинного Бога и спасения ищущий.

– С какой целью пришел ты ко святой Церкви?

– Научиться от Неё истинной вере и к Ней присоединиться.

– Какую пользу надеешься получить от истинной веры?

– Жизнь вечную и блаженную.

– Если хочешь иметь жизнь вечную, должен веру православно-кафолическую (вселенскую) соблюсти. Вера же сия состоит в том, чтобы исповедовать Бога единого в Троице, Отца и Сына и Святого Духа, и Троицу во Единице, ни сливая Лиц, ни разделяя Существо. Потому что Бог есть Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой: однако не три бога, но един Бог. И о воплощении Господа нашего Иисуса Христа разуметь, что Он одновременно есть Бог и Человек: Бог, Сын Единородный от Бога Отца прежде всех век рожденный, Человек же, от Марии Приснодевы (Всегда Девы) плоть нашу воспринявший: пострадал плотью и распят на Кресте ради нашего спасения, умер и воскрес, вознесся на небеса и воссел по правую сторону Бога и Отца: когда же придет судить, все воскреснут, и праведники жизнь блаженную наследуют, творившие же зло примут муку вечную по делам своим. Эту веру проповедали апостолы, кровью своею запечатлели мученики, провозвестили Соборы и все отцы, и учителя Церковные.

Также и ты, веруя, должен и заповеди Господни соблюдать, ибо вера без дел мертва. Древнейшие и наибольшие заповеди суть: Возлюби Господа Бога Твоего всею душою твоею, и ближнего твоего, как самого себя. Внушая нам хранить обе эти заповеди, Христос Спаситель наш повелел нам и врагов любить, и всем обижающим добро творить, и уклоняться от всякого зла. Корни же зла суть: гордость, жадность, похоть плотская, зависть, невоздержание, гнев, леность.

Ты же, так как хочешь стать наследником Царствия Небесного, побеждай их добродетелями: гордость– смирением, жадность– милосердием, похоть плоти– целомудрием, зависть– сорадованием, невоздержание– трезвостью и постом, леность– усердием к молитве, богослужению и прочим делом благочестия. Хочешь ли ты сию святую веру сердцем твоим принять, и неотступно, до кончины жизни своей, содержать, так же и в добродетелях христианских навыкнуть, и в них по силе, при помощи Божией, преуспевать?

– Истинно от всего сердца моего хочу веру сию святую содержать до последнего моего издыхания, добродетельное же евангельское житие прилежно исполнять, моля Бога о помощи.

– Преклони колена твои пред Господом Богом нашим. Нарекаешься ты сын божий именем Михаил, во веке веков. Аминь.

– Аминь.

Митрополит окропил голову новоявленного христианина водой из серебряной чаши и сказал:

– Поднимись сын мой. Остальному тебя научит отец Константин, которого я посылаю с апостольской миссией в Касимовское ханство. Те из товарищей твоих, кто хочет принять святое крещение, пусть подходят ко мне.

В это солнечное утро восемьдесят человек казаков были крещены в веру православную.

12

Глаголи, когда чюеши слово луче молъчания, молчание же люби, еже чуеши луче глагланья. Се трдуно але треба.

(Говори, когда чувствуешь, что нужно говорить и молчи, если нужно молчать. Это тяжело, но нужно. Иоанн Богослов)

И только теперь Михаил почувствовал, что ритм жизни в Москве гораздо быстрее, чем в его родной станице. Жизнь даже не дала возможности ему и побратиму Касиму просто сесть и посоветоваться о том, что делать дальше! К обеду прискакали посыльные из разных приказов московского князя.

Один дьяк требовал, чтобы Касим немедленно принял из княжеской казны отпущенную ему сумму денег на построение крепости в новой вотчине. Другой, присланный из Тайного приказа, утверждал, что князь дал указание опросить всех каторжников и заключенных тюрем. Выявить среди них желающих следовать в Касимовское ханство, для участия в защите отечества. Чтобы кровью смыть вину свою! Заключенных и каторжников опросили – семьсот человек готовы были следовать к черту на рога, только бы выйти из княжеских застенков.

А вот как сделать, чтобы они по дороге не разбежались – этого дьяк не знал. И вообще, он считал, что это дело новоявленного хана. Многие ордынцы, живущие в Москве, проявили желание перейти под руку хана Касима – свой, мусульманин, слышали, что он справедлив и не жесток. Приезжали целыми семьями, на коленях приползали в палатку Касима, просили взять с собой. Касим вел себя достойно, принимал всех. Это сильно беспокоило Киреева. Он боялся вражеских шпионов и соглядатаев. А ну как сам Тимур захочет заслать к Касиму своего лазутчика, а тот выберет удобный час и убьет хана?! Поэтому Михаил поручил Ицхаку, которого теперь, после крещения, звали Иннокентием, опрашивать каждого прибывающего в лагерь.

Необходимо было знать: кто чей родственник, кто из какого улуса родом. И вообще, максимум информации. Иннокентий все записывал, можно сказать проводил первую перепись нового улуса хана Касима. При такой системе опроса враг, скорее всего, мог быть выявлен, но…Враг хитер, потому он и враг!

Михаил не забыл о своей давней идее – найти как можно больше двойников Касима, для его защиты. Незаметно для всех, он выявил пару ребят внешне напоминающих его побратима. Но ему хотелось найти ещё хотя бы троих.

Иссур, которого после крещения звали Иван, следил, чтобы каждому прибывшему было определено место под юрту, палатку или выпас для скота. Мужчин определяли в десяток, десятки сводили в сотни… Все делалось по казацкому или ордынскому строю. В рекордные сроки, за два дня, была выправлена грамота на владение землями вокруг Городца Мещерского, поселения в касимовской вотчине.

Отец Константин развил бурную деятельность. Уговорил десяток московских монахов следовать с ним. У митрополита выпросил казну для строительства будущего православного храма и множество всякой церковной утвари. Киприану пришлось вскрыть старые схроны, оборудованные ещё перед приходом Тохтамыша и поделиться спрятанным в них. Груженые телеги с эмблемой митрополита вызывали зависть и вожделение у стоящих тут же ордынцев и бывших каторжников.

Но вооруженные казаки просто и доходчиво объяснили будущим поданным хана Касима, что можно делать, а чего делать не следует по законам Дикого поля. А так как кормили всех обильно, то страсти постепенно улеглись. Касим был очень занят. Его приглашали то в одну знатную семью, то в другую. Обласканный московским князем хан был всем нужен. Особенно там, где имелись девушки на выданье. Однажды вечером Михаил Киреев решительно зашел к нему в палатку и начал разговор.

– Салям алейкум, Касим-хан!

– Здравствуй Муса, зачем церемонишься? Какой я для тебя хан? Мы побратимы, думаешь, я забыл?

– Не думаю. Вот, что я хочу тебе сказать. Нужно трогаться с места как можно скорей, иначе мы разбухнем и лопнем!

– Как это?

– Наш лагерь уже стал в шесть раз больше, чем был. Эти люди не казаки! Большая часть из них просто преступники, пройдет ещё немного времени, и они выйдут из-под нашего контроля. Только там, в Городце Мещерском мы приставим всех и каждого к настоящему делу, им куролесить сразу станет некогда. К тому же там будут уже наши, казацкие законы. Пусть попробуют нарушить!

– Муса! Какие казацкие законы? Ты же русский боярин, пусть и без вотчины. Давай будем русские законы соблюдать.

– А что бывают бояре без вотчины?

– Сколько угодно.

– Откуда?

– У них здесь только старший сын имеет право наследовать землю, младший должен сам себе её добыть. И у викингов так, и у франков. Я это изучал.

– Касим, нам нужно быстрее уходить из Москвы. В дороге наведем дисциплину и, в Городец придут уже совсем другие люди. Те, кто дойдут.