Укрощение Зверя

– Почему не дойдут, путь недалек?

– Могут быть неожиданности.

– Хорошо, Муса. Через два дня выступаем. Забери в Гостевом приказе подорожную.

– Сделаю, хан.

Накануне ухода из Москвы, вечером, Михаил построил переселенцев и казаков. Казаки стояли в полном вооружении, верхом, гордо подбоченившись в седлах. На пиках развевались вымпелы с эмблемой московского князя. Привычные к строю, лошади почти не шевелились и не издавали ни звука.

Мужчины-ордынцы, привычные к воинской дисциплине, выстроились тоже верхом. Они хотя и были одеты разнообразно, а вооружены разношерстно, представляли собой внушительную силу. Маленькие мохнатые лошади могли питаться не только травой и зерном, но даже хвоей и, если ничего другого не будет, высушенным мясом. Их хозяева, одетые в разнообразную меховую одежду были так же неприхотливы. Мощными луками из рогов горного козла они владели виртуозно. Разнообразной конструкции арканы, палицы, холодное оружие всех времен и мастеров востока – наследство воинственных отцов дедов и прадедов можно было увидеть в этом строю. На копьях развевалась тамга [39] рода хана Касима. Домочадцы с телегами и арбами выстроились за строем ордынцев и так же молча ждали речи Михаила Киреева.

В отличие от строя казаков и ордынцев, бывшие заключенные были без оружия, плохо одеты и косматы. Казаки только собирались распределить их по своим десяткам и начать обучение воинскому делу. Но Михаил, глядя на эту неорганизованную толпу, подумал, что, пожалуй, нужно распределить их до похода, прямо сейчас. Десятники уже были знакомы с этими людьми. Их было шестьсот пятьдесят человек. Пятьдесят пришлось отправить обратно за попытки грабежей местного населения и покушение на всяческие насилия. Михаил Киреев выехал перед строем на своем верном Тулпаре и сказал:

– Господа казаки! Да, я не ошибся, назвав вас господами казаками! Потому, что все кто сегодня уйдет с нами в Городец Мещерский, будут записаны с казацкие списки и станут казаками, со всеми вытекающими из этого льготами и обязанностями. И жить будете по законам казачества. Не выполнил приказ атамана в бою – смерть! Утаил добычу от товарищей – порка клинками, обворовал товарища – живым в землю сырую пойдешь. Теперь вы не татары, не русские, не мордва и не чухна.

Не аланы, не хазары и не булгары. Вы казаки! А казак для того родится, чтобы на службе пригодится! Мы теперь община казацкая, а атамана выберем на кругу, когда на место придем. Походным атаманом меня назначил хан Касим, на землю которого мы идём. Оружие, у кого нет, и зипуны, возьмем в бою. В каком бою, пока не знаю, но бои будут обязательно, потому, что казаки для боя живут.

Коней десятники дадут каждому мужчине. Присягу дадите мне и хану Касиму сегодня. Кто присягу нарушит тому смерть страшная и презрение товарищей, запомните это. Кто верен и честен будет с товарищами, тому вечная слава, а близким его полная поддержка от нашей казацкой общины. И ещё скажу, кто с нами идти не хочет, и жить по нашим законам не желает, у того последняя возможность. Пусть из строя выйдет, и мы решим, что с ним делать.

Михаил замолчал и посмотрел на сомкнутый строй своих будущих бойцов. Из строя никто не вышел. Он продолжил:

– Сыновья ваши служить будут также как и вы, но ваша забота, чтобы на службукаждый являлся со своим обмундированием, снаряжением, оружием и верховой лошадью. Остальное вам десятники расскажут. Всё понятно?

Он опять посмотрел в разноцветную толпу, все молчали.

– Если все понятно, то каждый мужчина, кроме казаков, пусть разденется до пояса и подойдет ко мне со своей саблей, если есть сабля. А нет, то и так просто безоружным. По – одному подходи!!! Отец Константин ко мне! Мулла и раввин ко мне!

Мулла и раввин были загодя приглашены в казацкий лагерь и готовы к принятию присяги. Мужчины слезали с коней, обнажались до пояса и подходили к Михаилу. Каждый, клялся в верности походному атаману на своей обнаженной сабле. Каждого он ударял по спине её обнаженным клинком. Потом отец Константин, мулла или раввин принимали клятву на святых книгах.

Люди, после присяги подходили к казацким десятникам, получали коней из заводных и оружие из запасов сотни. Каждый считал себя уже казаком, поэтому старался сидеть в седле прямо, по-казацки. И мечтал о времени, когда отобьет он в бою оружие, одежду и станет полноправным казаком в общине. Но и другие мысли были у переселенцев. Больше всего мечтали о земле. Бывшие русские о пахотной земле, а бывшие ордынцы о пастбищах. Бывшие заключенные мечтали о добыче, боевой настоящей добыче, распределенной по справедливым казацким законам.

Все видели свое будущее по-разному, но связывали только с новыми местами, центром которого был Городец Мещерский.

Колонна двинулась на восток. Казалось целый город снялся и, скрипя колесами телег и арб, переезжает на новое место. Михаил приказал авангарду выдвинуться вперед. Каждой сотне, каждому десятку было определено свое место в колонне. Десятники обязаны были следить за порядком не только в своих десятках, но и в обозах. Слишком много абсолютно разных людей собралось вместе, ссоры были неизбежны. Но все знали, что дороги на Руси были опасны.

После Куликовской битвы и нашествия Тохтамыша сил для борьбы с бандами воров и грабителей у московского княжества было маловато. Поэтому на дорогах и в лесах их было множество. Старики рассказывали, что когда ещё не было города Москва и река, на которой его построили, называлась не Москва, а Смородина, в местных лесах лютовала банда разбойника Соловья. Соловьём его назвали за умение очень громко свистеть, перед тем как напасть на проезжих купцов, или просто путешественников.

Люди цепенели, услышав этот боевой клич бандитского предводителя и, почти без сопротивления отдавали ему нажитое. А тех, кто все-таки сопротивлялся, Соловей безжалостно уничтожал самыми жестокими способами. Говорили, что даже вооруженные отряды княжеских дружинников не могли справиться с бандой Соловья, настолько она была многочисленна и хорошо вооружена.

Тогда великим русским князем был Владимир по прозвищу Красное Солнышко. И кого он только не посылал на реку Смородину, чтобы уничтожить этого супостата! У Соловья была прекрасно отработана тактика боя с любыми воинскими отрядами. Густой русский лес позволял ему расставить своих лучников таким образом, что ни один из них не был виден врагу, тогда как всадники или пешие дружинники были все как на ладони. Посланного князем богатыря Сигурда с отрядом они перебили по одному в течение одного дня. Причем опытные воины-викинги так и не увидели ни одного из нападавших.

А самого Сигурда Соловей приказал привести к нему и, на глазах у всей своей ватаги выколол ему глаза, отрубил кисти рук и, в таком виде отправил к князю Владимиру. Печенежскому богатырю Ратмиру удалось уйти живым из рук разбойника Соловья, потому, что дочь бандитского предводителя влюбилась в могучего красавца, выпустила его из грязной ямы, где он ждал смерти. Ратмир и девушка бежали вместе, видимо и ей надоела лесная жизнь.

А Соловей после этого случая стал ещё более жесток к своим пленникам.