Улица Пяти Лун

— Иди сюда! Нет, не вы, синьорина, вы оставайтесь на месте. Ты, Смит. Возьми его.

Джон медленно подошел.

— Давай! Иди сюда, мелкий трус, я тебе ничего не сделаю. Возьми хозяина. Осторожней смотри. Не урони!

Джон принял безвольное тело Пьетро с рвением человека, которому подарили на Рождество большой мешок навоза. Колени его подогнулись, но рык Бруно помог удержаться на ногах.

— Я же сказал — не урони! Положи его, кретин, что стоишь как дубина? Положи его на одеяла, аккуратней. Чтобы хозяин ничего себе не повредил.

Красноречиво глянув на меня, Джон повиновался.

— Хорошо, — буркнул Бруно. — И смотрите мне! Позаботьтесь о хозяине. Если с ним что-нибудь случится...

— Не волнуйся, Бруно, старина. Я стану заботиться о Пьетро, как о собственном дитяти.

Бруно хмыкнул и удалился. Джон приложил ухо к груди Пьетро, поднял ему веко, пощупал пульс. Затем разогнулся.

— Его усыпили.

— С ним все в порядке?

— Да. Сама посмотри.

Пьетро напоминал спящего младенца, впрочем, нет, не младенца, скорее маленького розового поросенка с щегольскими усиками. Пухлые губы были сложены в блаженную улыбку. Джон ослабил шелковый платок, обвивавший шею Пьетро, подоткнул одеяло и поднялся на ноги.

— Мы для него ничего не можем сделать. Ему надо проспаться.

— Ты думаешь, Пьетро воспротивился планам босса прикончить нас?

— Возможно. И вот к чему это привело.

— Джон, тогда он должен знать, кто босс. Давай растолкаем его и спросим.

— Ничего не выйдет, Вики. Он беспробудно проспит еще несколько часов. Кроме того, с чего ты решила, что Пьетро выложит нам правду? Ему-то опасность не грозит. Босс, вероятно, бросил его сюда лишь для острастки, чтобы Пьетро поостыл и успокоился. Сама знаешь, наш милый граф в критические моменты склонен к истерикам, но, проспавшись, сможет разумно оценить положение и поймет, что должен подчиниться боссу.

Джон в расслабленной позе, сунув руки в карманы, привалился к стене, но он больше не выглядел вялым и безвольным. Даже голос изменился. Теперь Джон говорил четко и отрывисто, от раздражающей тягучести не осталось и следа.

— Посуди сама, — продолжал он резко. — Пьетро не может позволить себе обратиться в полицию, сам по шею увяз в этом сговоре. Он даже не может бежать и сменить имя, так как в этом случае ему придется отказаться от всего — от виллы, от римского особняка, от коллекции, от всего этого великолепия. Я почему-то с трудом представляю, что он способен сделать карьеру в качестве коммивояжера. Пьетро вовсе не плохой человек, он просто слабый. Сегодня вечером он много пил и, думаю, вышел из себя и вспылил. Но завтра... Завтра он повернется к нам спиной, Вики. Нас переправят в другое место, и Пьетро никогда не узнает, что с нами случилось. Он даже спрашивать не будет.

— Умеешь ты развеселить, — мрачно буркнула я.

— Мне тоже так кажется, — вздохнул Джон. — Ты даже не представляешь, как я не люблю сталкиваться с жестокой реальностью. Но когда речь идет о спасении моей драгоценной шкуры... Полагаю, нам лучше начать действовать, и незамедлительно. Они могут решить расправиться с нами, пока Пьетро в беспамятстве. Поставить его перед свершившимся фактом. Это избавит от мук его жалкую совесть. Да, думаю, такое вполне вероятно.

— Действовать? — Я так и вытаращилась на Джона. — Как действовать?

Джон нагнулся над Пьетро, поколдовал над одеялом и распрямился. Теперь можно было решить, что Пьетро не спит сладким сном, а скрючился от боли.

— Заметила, как Бруно беспокоится о своем хозяине? Если я не ошибаюсь, он слоняется где-то под дверью. Значит, так... Я барабаню в дверь и ору что есть мочи. Ты теребишь Пьетро. Когда Бруно откроет дверь, дергай за одеяла посильнее. Надо создать впечатление, будто у Пьетро конвульсии.

Джон в упор посмотрел на меня, я послала в ответ бараний взгляд. Он раздраженно фыркнул:

— Ладно, сейчас покажу. Вот, смотри... Примерно так.

Он ухватил Пьетро за руки и за ноги и принялся трясти, подобно тому, как трудолюбивые домохозяйки трясут матрасы. Выглядело чертовски убедительно. Полное впечатление, будто Джон пытается удержать конечности человека, который бьется в эпилептическом припадке.

Толстые щеки Пьетро мотались из стороны в сторону, но блаженная улыбка держалась будто приклеенная.

— Постарайся загородить его лицо, — добавил Джон, с отвращением глядя на беднягу. — С этой глупой физиономией ничего не сделаешь.

Он встал, отряхнул брюки, и я заняла его место.

— По-моему, с Бруно тебе не совладать, — сказала я, практикуясь во «встряхивании матраса». Это занятие мне даже понравилось: Пьетро был таким приятным на ощупь, таким пухлым, таким аппетитно-толстым.

— Скорее всего. Но у меня появится шанс, если застигнуть его врасплох. Ежели увидишь, что дела мои плохи, можешь прийти на подмогу, я не обижусь.

Придумать ответ поязвительнее я не успела, так как Джон подскочил к двери, замолотил в нее кулаками и заорал:

— На помощь! Помогите! Пьетро умирает! На помощь, на помощь, на помощь...

Долго напрягать голосовые связки ему не пришлось. Должно быть, Бруно и впрямь отирался под дверью. Засовы и цепи взволнованно загремели. Я набросилась на Пьетро и что было сил затрясла безвольное тело, украдкой косясь на дверь. Удивительно, но пока все шло как по маслу.

Однако замысел едва не провалился, не успев начаться. Встревоженный Бруно с такой силой распахнул дверь, что Джон впечатался в стену.

После этого все пошло наперекосяк. Я увернулась от Бруно, который набросился на меня, словно самка бегемота, защищающая своего детеныша. Гигант рухнул на колени и склонился над Пьетро. Что ж, коли Джон выведен из строя, то действовать нужно мне. Я сцепила руки в замок и вскинула над головой, собираясь ударить Бруно по шее сзади, как сплошь и рядом делают крутые парни в детективных телесериалах. Правда, особых надежд на сей прием я не возлагала, уж слишком эта шея походила на гранитную глыбу. Скорее всего, я просто останусь без рук. Впрочем, на том свете они мне вряд ли пригодятся...

Пока я раздумывала да примеривалась, а Бруно кудахтал над хозяином, из-за двери появилось плоское существо. Ба, да это наш герой! Прикрывая лицо и постанывая, он нетвердым шагом двинулся к нам.

Уж не знаю, то ли Бруно услышал шаги, то ли все-таки догадался, что с его хозяином ничего ужасного не произошло, но он вдруг обернулся. И без того уродливое лицо было перекошено от ярости. Стоя на коленях, он попытался ухватить меня, но я оказалась проворнее и метнулась в сторону, забыв опустить руки. Со стороны мое движение, должно быть, напоминало элемент из авангардной балетной постановки: зрелая девица, сцепив руки над головой, скачет как горная серна. Издав рык, Бруно начал вставать. Именно начал — при его габаритах и гибкости это был настоящий производственный процесс. Словно разгибался огромный, плохо смазанный механизм. Он уже почти распрямился, когда мимо меня что-то со свистом пронеслось. Это был Джон — пригнув голову, он снарядом метнулся в громилу...