Умри, если любишь

– Но почему? – спросила Лиззи. – В этом нет никакого смысла! Почему он сунул мобильник в почтовый ящик твоего отца?

Эмма пожала плечами.

– И сообщение… Оно такое странное, Эм. Не сам текст, а тот факт, что он отослал эсэмэску, стоя у дома твоего отца. Ты думаешь, Дэн в порядке? Психически? Ты же знаешь, у людей вдруг едет крыша, и тогда они уходят и проводят остаток дней, слоняясь у автобусных остановок.

– Не говори такого. – Ей не хотелось даже думать, что Дэн рехнулся. – И потом, заказ на свадебное платье он отменял в здравом уме.

– По твоим словам, его голос показался тебе странным.

– Да, но не настолько странным. Я просто хочу понять, что означает его эсэмэска. Он думает, что я причинила ему боль? Я причинила ему боль?

– Нет, если только у тебя не было любовника, о котором ты мне не говорила.

Эмма не стала даже отвечать.

– Может, полиция что-то сделать с мобильником? – спросила Лиззи.

– Ты о чем?

– Не знаю… Проверить, кому он звонил после того, как пропал. Возможно, посылал эсэмэски кому-то еще.

– Дельная мысль, – кивнула девушка. – Я как-то не подумала. Проверю, когда подъеду к отцу во второй половине дня.

– Я думала, ты отнесешь мобильник в полицию.

– Этого я как раз делать не буду.

– Ты так не любишь полицию?

– С ними мне как-то не по себе, – ответила Эмма. – Может, после той истории со Стивеном… Допрос детектива Гаснера напомнил мне, как обошлась со мной полиция, когда я нуждалась в ее помощи. Отмахивались от меня, как от назойливой мухи. И потом, если я отнесу им мобильник, они начнут спрашивать меня обо всех, кто указан в контактах. Я и сама могу связаться с ними.

– Твое право, – Лиззи вскинула руки. – Ты знаешь, я о Гаснере невысокого мнения. Значит, ты с нетерпением ждешь ленча с отцом?

– Не так чтобы очень, – признала Эмма. – Он наверняка разозлится, когда я расскажу ему о встрече со Стюартом. Он возненавидел его после того, как Стюарт ушел от меня. Заставил дать слово, что я никогда не позволю ему вернуться.

– Ты собираешься ему сказать?

– Думаю, да.

– Ты с ним еще увидишься? Я про Стюарта.

– Вряд ли. – Эмма подумала о визитной карточке, которую он дал ей перед ее уходом.

– Не слышу уверенности в голосе, – отметила Лиззи. – Надеюсь, ты больше его не любишь?

– Нет, конечно же, нет.

– Ладно, считай, что убедила.

– Есть еще одна причина, по которой я не рвусь на этот ленч, – продолжила Эмма, меняя тему. – Там будет Миранда. Я не уверена, что выдержу разговор о ребенке.

– Твоем единокровном братике или сестричке?

– Именно. – Эмма скорчила гримасу. – Пойми меня правильно: я счастлива за папу, если он счастлив. Но не могу не думать, что для него это будет очень большая нагрузка. Слишком много времени прошло с тех пор, как у него были маленькие дети.

– А ты уверена, что не ревнуешь? Я хочу сказать, это вполне естественно.

– Ревную к младенцу?

– Ревнуешь к его новой семье.

Эта фраза поразила Эмму до глубины души: может, Лиззи ухватила суть проблемы?

– Возможно, – признала она.

– И как ты теперь относишься к Миранде?

– Не знаю, правда. Особой любви точно не чувствую.

– Почему?

– Не знаю… Потому что она заняла место матери, – честно ответила Эмма. – И потому что она… вызывает у меня ревность.

– Может, ты должна дать Миранде шанс? Твоему отцу тоже нужна поддержка, и ему только пойдет на пользу, если вы будете ладить друг с другом… И с Уиллом после его возвращения.

– Скорее всего, ты права, – согласила Эмма. – Во всяком случае, насчет меня. Как твои нервы накануне премьеры?

– Натянуты. Почему, по-твоему, я сосредоточилась исключительно на твоих проблемах? Это же классическая методика отвлечения.

– Ты выступишь выше всяких похвал, – предрекла девушка. – Я буду с нетерпением ждать финальной сцены.

– Эти представления никогда не заканчиваются. Да, сегодня премьера, но мы будем что-то подправлять до того самого момента, когда поднимется занавес. День мне предстоит долгий.

– И мне тоже. Увидимся в театре.

* * *

– Что-нибудь еще? – спросил продавец газетного киоска, пожилой азиат с седой бородкой.

– Нет, благодарю, – ответила Эмма, забирая газету. Только увидев выложенную на стеллаже «Лондон дейли ньюс», она вспоминала про репортера, который докучал ей прошлым вечером. Со всеми последующими событиями – появлением Стюарта, эсэмэской Дэна, его мобильником, зазвонившим в почтовом ящике отца, – она напрочь забыла про эту неприятную для нее встречу.

Продавец дал сдачу и улыбнулся.

– Удивляюсь, что люди читают эту газету.

– Понимаю вас, – ответила Эмма – ее и саму смущала эта покупка. – Мне она нужна исключительно для научных исследований.

– Удачи вам с ними, – вновь улыбнулся продавец. – И хорошего дня!

– И вам тоже.

Отойдя от киоска, она начала пролистывать газету. Неприятности поджидали Эмму на седьмой странице, половину которой занимала подробная статья о событиях недельной давности.

Тайная трагедия кинозвезды. Жених разыскивается полицией. Брат жениха избит и в коме.

«Эмма потрясена случившимся», – заявил друг семьи.

«Никто такого не ожидал», – сообщил другой.

Но, какой бы ни была статья, она иллюстрировалась фотоснимками, которые поразили Эмму.

На одной ее запечатлели во время последней пробежки в парке. Сфотографировал ее Эрик, с которым она потом мило поболтала. Проглотила его ложь насчет того, что свои фотографии в газеты он не продает. Вновь во всей красе продемонстрировала свои наивность и глупость! Неужели жизнь ничему и никогда ее не научит?

А вторая просто ударила наотмашь.

Она хорошо знала эту фотографию. Они с Дэном в Риме. Совсем недавно эта фотография стояла на телевизоре.

Глава 37

– Ты это видел? – Эмма сунула газету отцу, как только он открыл дверь. Эдуард посмотрел на заголовок, сдвинув брови, явно не понимая, на что ему смотреть. – Страница семь, – уточнила она. – Статья на странице семь обо мне и Дэне.

– Что? – ужаснулся он, открыл нужную страницу. – Я не понимаю. – Просмотрел статью. – Кто дал им эту фотографию? Твою с Дэном?