Умри красиво

Но доползти он не успел, множество фонтанчиков из земли и обрывков травяных стеблей заплясали перед ним, преграждая дорогу. Медведь инстинктивно отдернул руки и замер, вжимаясь в траву. Его заметил десант, силуэты солдат уже мелькали среди деревьев в полусотне метров, обходя аномалии. Здоровяк перекатился за ближайшее дерево и поискал глазами пулемет. Он выронил его в момент падения, но добраться до оружия можно, до него всего три метра, место чистое, УИП молчит. Майор перекатом рванулся к «Печенегу», сгребая лежащий в траве пулемет, и, не останавливаясь, выполнил второй перекат, скрываясь за деревом. УИП запищал, предупреждая о близкой Паутине, но Медведь не стал тратить время на разбирательства. Тоже мне, Паутиной удивили, беззаботно засмеялся он, резким движением ставя «Печенег» на сошки, и парой коротких очередей сбил с ног двоих солдат. Остальные десантники залегли и открыли ответный огонь.

Несколько секунд майор не высовывался из-за корней дерева, обильно пронзаемого пулями, после чего рванулся короткой перебежкой за ближайший куст. Он сходу влетел в его ветви и покатился дальше, скрываясь за небольшим холмиком, а куст уже разлетался вдребезги, раздираемый свинцовыми потоками. Что-то неприятно оцарапало голень, и Медведь бросил взгляд на ногу. Штанина «Эмки» была распорота, из-под неё выступила кровь, но нога шевелиться не перестала. Это радует, мельком отметил майор, надо увести их как можно дальше от Капкана, вдруг повезет и раненого не найдут. Медведь заозирался, отыскивая следующее укрытие, и в этот момент противник ударил из РПГ. Несколько гранат прошли мимо, разрываясь в считанных метрах за спиной и обдавая спинные бронепластины градом осколков, но одна вошла точно в холм. По кипящей болью голове жестоко ударил оглушительный взрыв, и Медведя швырнуло в кроваво-расплывчатую дрожащую муть. Пылающее сознание стало вязким, словно патока, и он словно из-под мутной воды увидел, как бьёт длинной очередью по противнику, заставляя десант прекратить огонь и укрыться за деревьями. В плечевую бронепластину ударила пуля, затем вторая, потом попадание в шлем-сферу, сразу за ним ещё…

«Печенег» захлебнулся, сообщая об опустошении ленты, и Медведь бессильно уронил голову, выпуская пулемет из рук. Отказывающаяся подчиняться шея разламывалась от боли, и он отстраненно удивился тому, что она вообще выдержала попадания в сферу и не сломалась пополам. Похоже, на этот раз он точно отвоевался, остался лишь последний аккорд. Майор непослушной рукой нашарил гранатный подсумок и вытащил из него ребристый корпус Ф-1 «В», старую добрую «эфку» в модификации «Ваниль». С трудом выдернув чеку, он зажал гранату в руке и изо всех сил попытался удержать на месте уплывающее в кровавую муть сознание. В него больше не стреляли, значит, скоро подойдут, осталось потерпеть совсем немного.

Внезапно сразу со всех сторон вспыхнула беспорядочная стрельба, затрещали крупнокалиберные пулеметы вертолетов, и зазвенели крики командиров, панически орущих экстренные команды. Резкий, тяжелый и оглушительный грохот разом поглотил все звуки, и звон в ушах сменился острой резью. Угасающее сознание прояснилось от пронизывающей боли, в глазах помутилось, и Медведь попытался поднять голову, но ужасающий грохот повторился вновь, и все звуки пропали, сменившись давящей тишиной и замедленным видением происходящего. Контузия… — ставшее вдруг ленивым сознание медленно вытолкнуло на поверхность объяснение случившемуся. Зрение неторопливо восстанавливалось, и Медведь понял, что лежит на боку возле развороченного взрывами холмика. Перед ним, словно в немом замедленном кино, разворачивалась странная и нелепая пантомима: передовые группы десанта в животном ужасе спасались бегством, несколько огневых точек издали пытались прикрывать их отход, но быстро прекращали огонь, и их расчеты бросались прочь. Посреди этого хаоса между деревьев с огромной скоростью метался громадный антрацитово-черный пёс размером с носорога, хватая тридцатисантиметровыми клыками толщиной в руку разбегающихся людей и отшвыривая их в стороны, словно тряпичные куклы. Пёс совершил гигантский прыжок, молниеносным движением перекусывая надвое одного из командиров десанта, и задрал голову вверх. Его челюсти стремительно щелкнули.

— Гав!!! — мощный грохот глухо пробился через давящую на барабанные перепонки тишину, и находившиеся недалеко от пса люди полетели наземь, сжимая руками головы.

Откуда-то сверху к собаке протянулись вереницы пулеметных очередей, но крупнокалиберные пули лишь скользили по отливающей стальным блеском шерсти, короткими яркими штрихами уходя в землю. Пёс вновь пролаял, заставляя корчащихся на земле людей скрючиться от жуткой боли, и Медведь увидел русоволосого человека во фронтовой гимнастерке, неторопливо-зловещим шагом подходящего к собаке. Красноармеец вскинул ППШ, целя в атакующий вертолет, и дал пару коротких очередей. Медведь перевел глаза в небо и увидел, как бронестекло «Крокодила» медленно покрывается пробоинами и лениво осыпается в кабину и изумленные глаза пилотов расширяются от ужаса. Вертушка отвалила в сторону, пытаясь уцелеть, и молчаливая пантомима продолжилась. Огромная собака умчалась куда-то в заросли, красноармеец с ППШ остался на месте, отстреливая разбегающихся солдат РАО, и вскоре всё вокруг замерло, будто даже кусты и деревья боялись шелохнуться. Несколько секунд Фронтовик стоял неподвижно, обозревая окрестности, потом развернулся и направился прямо к Медведю. Майор попытался пошевелиться, но тело не желало слушаться своего хозяина. Начищенные до блеска хромовые сапоги приблизились к лицу почти вплотную, и красноармеец склонился над лежащим бойцом.

— Ну-ка, что это у тебя в руке? — степенный голос звучал чисто, абсолютно игнорируя контузию. — Давай-ка сюда! — красноармеец отобрал у Медведя гранату.

Он будничным движением швырнул её в ближайшую рытвину, словно скомканную бумагу в урну. Граната упала в ямку и размякла, как кусочек сахара в стакане кипятка, быстро исчезая.

— Ты пошто упрямый такой? — тяжелая рука перевернула здоровяка на спину, и сознание обожгло пронзительным взглядом бесконечно-голубых глаз. — Не дозовешься тебя! — Красноармеец укоризненно нахмурился, и его слова гулко зазвучали в голове, отпечатываясь в памяти подобно раскаленному клейму. — Други твои в темнице супостатов томятся который день, выбраться не могут, подсобить им надобно! Ты найди Валеру, родича моего названого, что болт дедовский хранит, как было ему завещано. Пусть отправляется аккурат в самый центр земли поганой, там он темницу и сыщет, а автомобиль дедовский ему в том деле подмогой будет. Стоит он там же, где и всегда стоял, Валеру дожидается. И скажи ему, пусть навестит нас с Полиной Федосеевной, как с делами управится! — Красноармеец замолчал, окидывая Медведя обжигающим взглядом, и добавил: — Да и тебе зайти не лишне будет, вижу, смерть сидит в тебе крепко. — Он выпрямился, поднимаясь на ноги, и залихватски свистнул.

Раздался треск ломающегося дерева, и из кустов выпрыгнул гигантский пёс с густо покрытой кровью мордой. В пасти он держал тело затянутого в «Эмку» человека. Собака, довольно виляя свернутым в колечко хвостом, аккуратно положила добычу у ног хозяина, и Медведь узнал Капкана.

— Молодец, Чернышка! — Тяжелая рука красноармейца ласково потрепала огромную собачью голову. — Сыскал! Будет тебе от Полинушки гостинец, когда в терем вернемся. А покуда пошли-ка, поглядим, быстро ли супостаты бегают! Небось решили, что мы с тобой о них уж позабыли!

Пёс радостно гавкнул, мгновенно бросая Медведя в белесое дрожащее марево, и Фронтовик неторопливо двинулся вслед за разбежавшимся десантом Сателлита. Зыбкая дрожь поглотила окружающий мир, и угасающее сознание, отключаясь, уловило звук удаляющегося прочь голоса:

— Если захочешь сыскать машину ворогов, так она аккурат на север от тебя стоит, под сетью маскировочной схоронённая…

* * *

Тяжёлый гул, бесчинствующий в голове, начал отступать, и Медведь открыл глаза. Картинка уже не двоилась, но тело было словно ватным и не испытывало особого желания беспрекословно подчиняться владельцу. Здоровяк тихо чертыхнулся и полез в набедренный карман, извлекая оттуда «Энерджайзер». Понятно, заработал легкую передозировку… Сколько же я тут пролежал? Он посмотрел на УИП. Выходило, что не больше часа. Значит, всё не так страшно, обычная банка сгущенки избавила бы его от мук. Майор расстегнул ременные крепления на груди и потянул из-за спины небольшой плоский станковой рюкзак, оказавшийся подозрительно легким.

— Со сгущенкой неувязочка вышла однако… — Пробурчал здоровяк, хмуро разглядывая кучку рваного тряпья, в которую превратился рюкзак. Судя по консистенции того, что от него осталось, пули в рюкзак в процессе недавних приключений попадали горстями, а жизнерадостные перекаты и скоростное ползание довершили дело. — Ладно, прорвёмся, где наша не пропадала. Наша не пропадала только на тропических курортах, во всех клоакообразных местах она пропадала не раз.

Здоровяк стряхнул с подсумков обрывки травы и земляную крошку, после чего сунул руку в один из них и достал сильно измятую шоколадную плитку приличных размеров, ловко украденную утром у Шороха. Вообще-то планировалось лишь подколоть и по-дружески простебать боевого товарища, кто ж знал, что всё так обернется. Но раз уж обернулось, остается только порадоваться наличию у Шороха столь необычного пристрастия. Медведь аккуратно развернул обертку на жестоко изломанной шоколадной плитке и принялся ссыпать раздробленные куски шоколада себе в рот, словно какой-нибудь лечебный порошок вроде аскорбиновой кислоты в пакетиках. Пожевав с минуту, он снял с пояса флягу, поднес её ко рту и с интересом изучил обнаружившуюся в ней пару пулевых отверстий. Конечно же, воды не осталось даже на донышке, кто бы сомневался. Здоровяк поднялся на ноги и побрел к лежащему неподалеку Капкану. К счастью, его фляга была на месте, наполненная водой почти наполовину.

— Это что же получается, Капкан, — продолжал бурчать Медведь, откручивая крышку. — Мало того что ты всё проспал, так я ещё и тащил тебя всё это время с таким перегрузом… Вот Водяной бы первым делом сообразил, как избавиться от лишнего веса…

Он сделал несколько больших глотков, чувствуя, как к конечностям возвращается уверенность, закрыл флягу и поискал глазами свой «Печенег». Останки пулемета обнаружились метрах в пяти, приклад и пистолетная рукоятка, лежащие в траве. Чуть дальше виднелась россыпь мелких искореженных металлических обломков, характерный итог работы Раздирателя. Жаль, хороший был пулемет. Медведь подошел к ближайшему трупу, подобрал валяющийся подле него автомат и вытащил из разгрузки убитого несколько снаряженных магазинов. Теперь можно двигать отсюда, пока «Филин» молчит. Здоровяк забросил себе на плечи Капкана и, пошатываясь, побрел на север, поглядывая на УИП. После полученной контузии в ушах ещё пищало, и надеяться на звуковое оповещение не приходилось.

Крытый грузовик действительно стоял в двухстах метрах от места боя, наскоро застеленный маскировочной сетью. Несколько перекушенных пополам трупов, лежащих вокруг машины, красноречиво свидетельствовали о том, что здесь произошло. Медведь невольно вздрогнул, вспоминая склонившуюся над ним аномалию и хруст разгрызаемых жуткими клыками тел, и заторопился к кабине. Забросив на лежанку Капкана, он сел за руль и завел мотор, благо ключи из замка зажигания никто из покойников при жизни забирать не стал. Грузовик покашлял двигателем и покатился вперед. Ехать пришлось медленно, постоянно сверяясь с дисплеем автомобильного УИПа, наскоро прикрепленного на приборной панели. Оставалось надеяться, что основной блок устройства, размещенный над передним бампером, закреплен более надежно и не отвалится на очередном ухабе.