Умри, моя невеста

Голубев проехал вперед по улице Радищева пару кварталов и свернул на Советскую. Старые «сталинки», тянувшиеся по обеим сторонам дороги, чередовались с более современными домами. Во многих из них на первом этаже располагались магазины – как продовольственные, так и промтоварные. Голубев остановил свою «десятку» возле магазина «Наполи» и поднялся по ступенькам крыльца. Я быстренько надела парик с длинными светлыми волосами и сочла, что этого вполне достаточно: Голубев явно не подозревал ни о какой слежке и был слишком поглощен собой, чтобы смотреть по сторонам. Правда, вспомнив о его репутации завзятого ловеласа, я все-таки присовокупила к своему имиджу очки с простыми стеклами, а на открытый лоб повязала ленту. Одета я намеренно была так, как ни разу не появлялась в магазине: приталенное пальто, юбка и туфли.

Когда я вошла в магазин, моментально поймав взгляды дружно заулыбавшихся заученными улыбками продавцов, то сразу увидела Голубева, бродившего возле длинного ряда вешалок и перебиравшего футболки. Затем он перешел к рубашкам, а после переместился в соседний зал, где были развешаны джинсы и другие брюки. Зал был мужским, но меня это не смутило.

Я спокойно прошла в него и сделала вид, что очень тщательно выбираю брюки. Голубев шнырял возле джинсов, беря то одни, то другие и прикладывая к себе. К нему подошла совсем молодая девушка, и красавчик Вова моментально приосанился, причем сделал это настолько естественно, что я поняла, что это его нормальная реакция на противоположный пол.

– Думаете, они мне пойдут? – кокетливо спросил он, пока девушка рекламировала ему одну из моделей.

– Я думаю, вам пойдут любые, – улыбнувшись, заявила та.

– А они не будут меня полнить? – продолжал жеманиться Владимир.

– Ну что вы! У вас отличная, стройная фигура! – воскликнула девчонка.

– Могу о вас сказать то же самое! – подмигнул ей Голубев, невзначай кладя девушке руку на талию. – А вы мне предложите еще что-нибудь?

– Конечно, вот, например…

– Вы себе хотите выбрать брюки? – выросла передо мной продавец – женщина за тридцать, с кислым выражением лица, словно во рту у нее постоянно находился ломтик лимона.

– Я похожа на мужчину? – спросила я низким, грудным голосом.

– Нет, я просто думала, что вы перепутали, – смутилась продавщица.

Я не стала иронизировать, чтобы не привлекать внимание Голубева к своей персоне, просто сказала:

– Я выбираю брюки для мужа, хочу сделать подарок. Он у меня мужчина крупный, вот и боюсь ошибиться.

– Давайте я вам помогу! – тут же предложила девушка, принимаясь демонстрировать модели и расписывая их особенности.

– Да с моделью я определюсь, я за размер беспокоюсь! – вздохнула я, боковым зрением наблюдая за Голубевым.

Женщина подозвала охранника, довольно здорового детину с туповатым лицом, и спросила:

– Ваш муж крупнее?

– Гораздо! – усмехнулась я. – У него рост два ноль три!

– Да? – озадаченно протянула та, почесав затылок. – Ну, давайте попробуем посмотреть среди самых больших размеров…

– А самый большой размер будет ему велик в бедрах! – выпендривалась я. – Он мужчина стройный!

Тем временем Голубев нахватал целую охапку джинсов и направился в примерочную.

– Боюсь, не подберу я ему брюки, – притворно вздохнула я, качая головой. – Подарю лучше авторучку. А пока присмотрю что-нибудь себе!

И я с улыбкой проскользнула в соседний зал, где продавалась женская одежда. Рассматривая костюмы и юбки, я приходила к выводу, что мне не мешало бы обновить гардероб. Но, наверное, все же не сегодня: не стоит совмещать личные дела с рабочими. К тому же не пропустить бы Голубева.

Красавчик же, похоже, застрял в примерочной надолго. Учитывая, какое количество брюк он набрал, я не удивлялась, запасясь терпением. Неторопливо перебирая вещи, я откладывала некоторые из них, другие вешала на место, периодически поглядывая в сторону примерочных.

Продавщица, видя, что я не реагирую на ее советы и прекрасно справляюсь сама, перешла к другой клиентке. Я посмотрела на часы. Голубев вертелся перед зеркалом уже тридцать минут. Из примерочной показалась худая девушка, которая зашла гораздо позже него, причем вещей у нее было не меньше, чем у Владимира. Потом вышел какой-то бородач, пожилая крупногабаритная женщина…

Я взяла две первые попавшиеся вещи с вешалки и решительно направилась в примерочную. Там было несколько кабинок, расположенных в отдельном отсеке, по четыре с каждой стороны.

Заняв одну из кабинок, я повесила вещи на крючок и выглянула в проход. Там было пусто. Тихонько ступая, я незаметно отдернула уголок одной из занавесок. В кабинке было пусто. В другой, в которую я заглянула, возился маленький толстый мужчина, пытавшийся натянуть на свои телеса клетчатые бриджи. Бледное пузо свисало, образуя огромную складку, и мужчина, сопя, пытался застегнуть на нем пуговицу. Бриджи обтягивали мощный зад, но клиента это, кажется, нисколько не смущало.

Оставив его мучиться с пуговицей, я скользнула дальше, к угловой кабинке. Заглянув за занавеску, я увидела Голубева. Володя сидел на полу, аккуратно прислонившись к стене. Он был без штанов, в одних черных трусах с белыми полосками по бокам, длинные голые ноги полусогнуты в коленях. Рядом валялась куча шмотья. Шея Владимира была свернута набок, глаза полуоткрыты…

Поспешно вернувшись в свою кабинку, я сгребла оставленные без присмотра вещи и вышла в зал.

– Что-нибудь подобрали? – улыбчиво осведомилась одна из продавцов.

– Нет, – механически развешивая непримеренные вещи обратно, сказала я. – В коленках поджимают.

И быстро направилась к выходу. Сев в «Фольксваген», я сразу же дала по газам, направляясь в Кузнецкое ущелье. «Тойота» Боброва стояла во дворе, так что я была за него спокойна.

– Где вы пропадали? – бросился Всеволод Евгеньевич мне навстречу, едва я прошла в дом.

– Да так, по магазинам прошлась, – со вздохом сказала я.

Наверное, вид у меня был таким, что Бобров прекратил свои расспросы, сказав вместо этого:

– Сегодня просто какой-то сумасшедший день! Собственно, как и все предыдущие. Вот перебираю их в памяти и думаю, что ни один из них не хотел бы повторить!

– Ничего, это просто черная полоса, которая скоро закончится, – заверила я его. – Очень скоро.

В гостиную вышла Лариса, лицо ее было озабоченным.

– Ну что? – тут же спросил Всеволод Евгеньевич.

– Чувствует она себя нормально, только грустит. Вадик куда-то запропастился, – сообщила Лариса о дочери.

– А что, она куда-то еще собралась после случившегося? Нечего и думать! Пускай дома сидит! – засуетился Бобров. – Вон, телевизор пускай вместе смотрят! Никаких клубов, тем более что у нее еще ноги не зажили!

– Скажешь тоже, телевизор! – возразила жена. – Вот им интересно!

– Ничего страшного, потерпят! – отрезал Бобров, выходя из комнаты.

Лариса только вздохнула.