Умри за меня
Шрифт:
— Но? — Вито сунул конверт в папку.
— Ничего, — резко ответила Барбара. — Не надо вызывать ненужных подозрений. И Клэр это не понравилось бы. Ты так говоришь только потому, что она мертва. — Она бросила на Вито сердитый взгляд.
— О мертвых говорят либо хорошо, либо ничего. А когда умирает инвалид, да еще и насильственной смертью, можно обратиться к Папе римскому, чтобы ее причислить к лику святых. — Марси поджала губы, но ничего не сказала. Вито переводил взгляд с одной женщины на другую. — Значит, Клэр не была особо милой?
Марси бросила на начальницу обиженный взгляд. Барбара разочарованно вздохнула:
— Нет,
— Барбара, — прошипела Марси.
— Но это правда. Он все равно допросит других и выяснит это. — Барбара дерзко посмотрела на Вито.
— И что же она сделала такого, что вы не считаете ее милой?
— Ничего особенного. Просто ее поведение, — устало ответила Барбара. — Мы старались с ней поладить, но она порой вела себя очень грубо. Я работаю здесь уже двадцать лет и сталкиваюсь с сотрудниками с разными недостатками и проблемами. Клэр была гадиной не потому, что ей ампутировали ногу, а потому, что ей нравилось такой быть.
— Она увлекалась алкоголем или наркотиками?
Барбара пришла в ужас.
— Даже представить себе такого не могу. Она очень трепетно относилась к своему физическому здоровью. Нет, скорее это связано с условиями приема на работу. Пришла поздно, ушла рано. Свою работу она всегда выполняла, но не более того. Для нее это была просто работа.
— Она была писательницей, — добавила Марси. — И работала над романом.
— Да, она постоянно сидела за ноутбуком, — согласилась Барбара. — В ее книге речь шла о спортсменке, которая участвовала в Паралимпийских играх. Вероятно, это была наполовину автобиография.
Марси вздохнула:
— Вот только ее главный герой, вероятно, был симпатичным. Барбара права, детектив. Клэр не была особо милой. Наверное, мне просто этого хотелось.
Вито наморщил лоб.
— Вы говорили про ноутбук.
Дамы переглянулись.
— Да, — сказала Барбара. — Новый и довольно навороченный.
Марси прикусила губу.
— Он был у нее недолго. Она как-то притащила его. Приблизительно за месяц… до своего ухода.
— Ее родители не нашли ноутбук, — заметил Вито. — Они сказали, что у Клэр не было компьютера.
Лицо Барбары вытянулось.
— Клэр не обсуждала с родителями многие темы, детектив Чиккотелли.
— Например? — Но ответ Вито уже знал.
Марси снова поджала губы.
— Ну, мы, конечно, ее не осуждали, но…
— Клэр была лесбиянкой, — прервала коллегу Барбара.
— А ее родителям это не понравилось бы?
Барбара покачала головой:
— Определенно, нет. Они были очень консервативными.
— Понимаю. Она когда-нибудь упоминала о партнерше или подруге?
— Нет, но была фотография. В газете. С какого-то парада геев и лесбиянок. На ней Клэр целовалась с другой женщиной. Она очень волновалась из-за этой фотографии. Боялась, что семья увидит и лишит ее денег на съем квартиры. — Барбара скривилась. — Если вы спросите меня, что это за газета, я не смогу сказать. К сожалению.
— Ничего страшного. Это была маленькая местная газета или межрегиональная?
— По-моему, местная, — неуверенно произнесла Марси.
Барбара вздохнула:
— А у меня в памяти отложилась межрегиональная. Правда, детектив, нам очень жаль.
— Не надо извиняться. Вы мне очень помогли. Если вспомните
что-нибудь еще, пожалуйста, позвоните мне.Среда, 17 января, 12 часов 30 минут
Когда Вито подъехал к зданию суда, Ник садился в свою машину.
— Ну, что?
Ник стянул галстук.
— У нас получилось. Я был последним свидетелем. Лопес хотела, чтобы я выступал последним, чтобы присяжные думали не только о наркотиках, но и держали в голове образ убитой девочки.
— Хорошая стратегия. Я знаю, что ты об этом думаешь, но Лопес чертовски способный прокурор. Иногда необходимо договориться с демоном, чтобы подставить ножку дьяволу. Возможно, нам это и не по душе, но иногда надо мыслить масштабно. Остается надеяться, что родители девочки это поймут.
Ник устало потер ладонями щеки.
— Родители как раз это мне и сказали. Я уже собирался извиниться перед ними за Лопес, потому что она хотела выпустить убийцу их дочери, чтобы подцепить на крючок наркодилера. Но они сказали мне, что в этом случае эти двое оба заплатят, и дилер уже никому не сможет причинить вред. — Он вздохнул. — Это называется великодушием. А я чувствую себя слизняком. Наверное, мне придется извиняться перед Мэгги Лопес.
— Я думаю, мы должны радоваться, что она возьмется за наше дело. То есть, если мы когда-нибудь поймаем эту свинью.
— Это мы уже обсуждали, — сказал Ник. — Куда мы едем?
— К родителям Билла Мелвилла. Надо сказать, им, что их сын мертв. Теперь твоя очередь.
— Вау, спасибо, Чик.
— Эй, я же сообщал Беллами. Это справедливо. — Его мобильник завибрировал. — Лиз, — сказал он, обращаясь в Нику. Он выслушал, потом вздохнул. — Мы едем, — произнес он и развернул грузовик.
— Куда теперь?
— Не к Мелвиллам, — мрачно сообщил Вито. — Возвращаемся на поле Винчестера. Точнее, рядом с полем.
— Номер десять?
— Номер десять.
Среда, 17 января, 13 часов 15 минут
Джен уже находилась на месте преступления и координировала работы. Она подошла к Вито и Нику, когда те вылезли из грузовика.
— Дежурный полицейский получил сообщение о розыске машины Fl50 и вспомнил, что сегодня утром останавливал такую. Когда он проверил номерной знак, регистрация и указанное имя совпали. Но когда позвонили по телефону, который указан по этому адресу, никто не подошел. Офицер прошелся вдоль шоссе и обнаружил свежие следы шин. — Она указала на плотный мешок, который лежал внизу на склоне. — Потом он нашел это и вызвал подкрепление.
— Наш парень теперь знает, что мы за ним охотимся, — констатировал Ник. — Черт. А я надеялся, что у нас будет побольше времени.
Вито уже натянул сапоги.
— Но у нас его нет. Труп уже осматривали, Джен?
— Мужчина. — Она начала спускаться по склону. — Но мешок я еще не открывала. Вряд ли он хорошо выглядит.
Зрелище, которое открылось им внизу у подножия склона, оказалось таким, что надолго врезалось в память Вито. При падении пластиковый мешок туго натянулся на лице покойника, и казалось, что тот пытается освободиться. Полупрозрачный материал скрывал все, кроме рта, открытого в гротескном немом крике.