Унесенные землянкой

Какой еще мышью? Мне что, Сивира снилась? Вот черт! И что же мне там с ней снилось… Совсем уже поехал, конеёб недоделанный!

Виновато посмотрев на желтую кобылку в куртке, я осторожно обошел её и приблизился к рабочему столу. Автомат оказался прислоненным к стене возле окна.

Облегченно выдохнув, я осторожно поднял его и повесил на плечо. Знакомая тяжесть здорово успокаивала и придавала уверенности. Повернувшись обратно к Бэйри, я как можно спокойнее предложил:

– Дай я сам уберу… Ну, или деньги за ковер отдам? – добавил я, стараясь, чтобы в моём голосе нельзя было обнаружить нотки стыда.

Мне до сих пор было не по себе за недавнюю оказию, но подавать виду как-то не решался. Нет, к Бэйри я отношусь очень даже неплохо, даже хорошо…

Ну, по сравнению с остальными её сородичами – да, хорошо. Можно сказать, что даже дружески, но всё же показывать ей свои слабости я не особо стремлюсь.

А слабостей у меня много, и одна из них – жуткое чувство стыда, когда кто-то исправлял мои собственные косяки. Комплексы, может?

Впрочем, не важно. У меня эта байдень еще с кадетки осталась. Офицер-воспитатель у нас был хороший мужик, знал толк в патриотическом воспитании. Даже слишком…

– Ну точно, рожь где-то нашел! Может, тебе лучше еще поспать, а? – прервала журналистка мои размышления и с опаской уставилась на меня, будто на обдолбанного торчка.

– Я серьезно! Кончай хернёй маяться, пошли лучше новый ковёр купим. А то мне неудобно как-то… – с трудом закончил я, чувствуя как заливаюсь краской.

Прямо как школьница. Осталось добавить что-то вроде “я больше так не буду” и сделать книксен…

– О, так ты извиниться хочешь, я правильно поняла? – прищурившись и внимательно глядя на меня, произнесла желтая кобылка.

Я коротко кивнул, стараясь выглядеть как можно более безразлично.

– Ну тогда-а… – протянул Бэйри и чуть помедлив, продолжила:

– Тогда рассказывай, что ты делаешь в Кантерлоте и как, а главное – зачем, залез в мой кабинет? Сомневаюсь, что ты просто решил меня проведать… – закончила журналистка и, приблизившись к своему рабочему месту, уселась в кресло.

Нехотя отойдя от окна, я уселся на стул с другого края стола и, сняв вещмешок, принялся рыться внутри в поисках заветного свертка.

– Ну и? – не вытерпела пони в куртке, когда молчание слишком затянулось.

Впрочем, я ничего не ответил. Продолжая копаться в вещмешке в поисках мяса, я попутно пытался придумать, чего бы такого соврать, чтобы она поверила.

А может, правду сказать? Что в этом такого? Ну не побежит же она к принцессам стучать…

Блин, да она же журналистка! Точно в газетенке своей что-нибудь понапишет, вроде

“Особенности полевых гомосексуальных отношений между Древними. Фотографии на третьей странице!” – не хотеть...

– Кстати, ты про Чистое Сено ничего не писала? – спросил я, все еще не решив, говорить ли правду.

Бэйри как-то резко поникла и опустив голову, принялась рассматривать свои копыта, лежащие на столе. Судя по поникшим ушам и выражению морды, ей было не очень-то приятно вспоминать об этом.

– Нет, не писала… – тихим голоском пропищала она, будто бы сама с собой говорила.

Может, зря я ей напомнил? Всё-таки те события – это совсем не то, о чем хотелось бы помнить.

Даже мне самому…

– Ладно, тогда слушай… – хрипловатым голосом начал я, но журналистка вдруг резко о чем-то вспомнила и запричитала:

– С этими мошенниками совсем забыла… – проговорила она, согнувшись под столом и хлопая ящичками.

– Нашла… Фух, на, держи подарок! – выдохнув, произнесла она, протягивая мне какие-то тряпки.

Удивленно посмотрев в её зеленые глаза, я осторожно забрал у неё подарок.

Тряпки при ближайшем рассмотрении оказались парой черных шерстяных перчаток.

Швея-мотористка, блин. То шарфик, то перчатки… Хм, может, она и бушлат сшить сможет?

Надо бы уточнить…

– Спасибо, но… Кхм, ты ведь понимаешь, что если бы я не пялился на сиськи, а башкой думал… – смущенно забормотал я, но Бэйри это мало волновало.

– Притворное самобичевание – это не лучший способ благодарности… Бери и носи! Кстати, где тот шарфик? Я надеюсь, ты его не выкинул!? – грозным тоном закончила желтая журналистка, уставившись в меня подозрительным взглядом.

– Э-э… Неа… – смущенно буркнул я и вновь запустил руку в вещмешок.

По-моему, этот шарфик так и валяется где-то на дне… Ага, нашел. Блин, смятый весь, ну да ладно.

Достав желтый шарф, я показал его кобылке.

– Ну ведь можешь быть милым… Но только когда захочешь, верно? – со смешком сказала газетчица, явно стараясь смутить меня еще больше.

– Тебе интересно, почему я в Кантерлоте, или мы про шарфики пиздеть будем!? – раздраженно буркнул я, убирая шарф и засовывая перчатки в карман.

Откровенно говоря, злился я не на Бэйри, а на то что её старания увенчались успехом.

Блин, краснею от комплиментов какой-то говорящей лошадки… Совсем уже рехнулся!

Бэйри разочарованно фыркнула и, сложив копыта на груди, кивнула.

– А я и сама знаю! Оргии? Нет? Хм, у вас свидание с принцессой? А с какой…

– Я здесь из-за этого… И хватит всякую извращенную хренотень выдумывать! – с притворной злостью прервал я тираду кобылки кидая на стол пластинку с изображением мудака в броне.

Если честно, то я был даже рад что Бэйри всё еще любит задавать такие дебильные вопросы. Мне было немного страшно, что после того подвала она сломается.

Нет, конечно, чувства какого-то там мутанта были мне как-то побоку, но всё же журналистка тогда встряла именно из-за меня...

Желтая кобылка, обиженно фыркнув, перевела взгляд на пластинку.

– Откуда это у тебя? Я никогда таких штук не встречала… Какая твердая! – с удивлением воскликнула газетчица, вертя в копытах тонкую железку.

Еще бы ты их встречала… Стоп, она что, её в копытах вертит!?

Ошарашенно вытаращившись на конечности моей собеседницы я обнаружил что Бэйри без особых проблем удерживает пластину одним копытом и даже умудряется её вертеть, будто бы при помощи пальцев.

Нихуя себе!