Унесенные землянкой

Пройдя метров сто, Бэйри с важным видом просочилась за старую деревянную дверь, ведущую в тот самый каменный дом, что я видел еще с платформы. Хмыкнув и еще раз поразившись ловкости разноцветных лошадок, я молча зашел внутрь.

– Ночи Лунной, могу я вам чем-то помочь. – поприветствовал нас здоровенный бык, без штанов, но зато в клетчатой рубашке.

Беглым взглядом осмотрев помещение, в котором только что оказался, я с удивлением отметил, что вкус у местных жителей достаточно странный. Ковры, настеленные на пол, навешенные на стены... Даже к потолку тоже был прибит здоровенный узорчатый ковер.

– Нам бы комнату… – как-то робко попросила кобылка, смущенно оглядываясь на меня.

– Э нет! – резко ответил здоровяк, едва заметив мою небритую рожу.

– Полулюкс? Люкс? Суперлюкс? – быстро проговорил минотавр, как-то странно поглядывая на меня с Бэйри.

– Если с водкой, то сойдет и полулюкс… – решил пошутить я, почувствовав что взлгяд здоровяка уставился на меня.

– Простите? – непонимающе переспросил рогатый, стараясь не показаться грубым.

Открыв дверь и выкинув окурок на улицу, я, проигнорировав непонимающий взгляд кобылки, потянулся к карману с монетками.

– Суперлюкс, будьте добры… – буркнул я и, сообразив, что не один, быстро добавил:

– Два.

– Семьдесят битов. – не моргнув глазом, озвучил минотавр свои расценки.

Я уже собирался отсчитать требуемую сумму и отдать её рогатому, но журналистка поспешно вклинилась со своим жутко важным мнением:

– Один номер.

– Тридцать пять битов... – безразлично ответил минотавр, взглянув на кобылку.

– Не-не, два ном… – начал было я, но желтое копыто, резко наступившее мне ногу, заставило меня замолчать.

– Пожалуйста… – шепотом попросила Бэйри, видимо не желая, чтобы её услышал кто-то, кроме меня.

Блин, не нравится мне всё это… Уж слишком напоминает Чистое Сено, мать его!

– Один. – коротко буркнул я, протягивая горсть монет.

Быстрыми движениями рогатый смахнул монетки в ящик стола:

– Третий этаж, первая дверь налево. Ключ в двери. – проговорил он, расплываясь в улыбке.

– Спасибо. – коротко поблагодарила журналистка и едва ли не бегом побежала в сторону лестницы, видимо желая как можно быстрее оказаться в номере.

Либо она очень сильно хочет в сортир, либо…

– Кхм… И давно это с вами? – осторожно спросил рогатый, подождав пока Бэйри поднимется по лестнице.

Я непонимающе посмотрел на него, всем своим видом показывая, что я ни хера не понял, о чем он.

– Ну… Болезнь. – тихо продолжил здоровяк, внимательно смотря на мои руки.

– Какая еще болезнь!? – раздраженно буркнул я.

– Облысение и… Кхм, ваши рога и копыта… – совсем тихо спросил бык в рубашке, видимо, стесняясь говорить о подобных вещах.

Стоп. Он что, принял меня за одного из своих? Он совсем дебил или… Тьфу, они же людей-то никогда не видели. Ну да, в принципе, издалека и желательно пьяным, можно перепутать человека с этой говорящей говядиной…

– Это венерическое… – нехотя ответил я и спокойно пошел к лестнице, не обращая внимания на жалостливый взгляд быка.

Объяснять ему, кто я такой, откуда, и почему он мудак и жертва атомных извращений, мне совсем не хотелось.

Поднявшись на третий этаж и найдя нужную дверь, я удовлетворенно отметил, что она нормального, человеческого размера. И мебель в номере – тоже. Если бы не ковры, развешанные везде, где только можно, то было бы совсем хорошо. Но и так тоже сойдет. Главное – кровать нормальная, а то могли бы и из неё ковер сделать, блин…

Судя по звукам из-за двери слева от меня, журналистка уже вовсю пользовалась душем. Брошенные возле двери шарф и пальто только подтверждали мою теорию.

– Может, ты объяснишь мне почему ты так не хочешь спать в отдельном… – громко начал я заходя в ванную, но заметив выражение мордочки Бэйри, что стояла под душевыми струями, осекся.

– Какого сена, Лукин, неужели ты не можешь подождать, пока я закончу!? Или ты хочешь прямо в душе? Ох ну я даже…

Что там было “даже”, я уже не слышал.

Пулей вылетев из ванной, я нервными движениями сбросил с себя вещмешок, приставил автомат к стенке, быстро достал полупустую пачку “Стали”, закурил и, не раздеваясь, завалился на кровать.

Долбанутая лошадь! Ё-мое, неужели я единственный нормальный человек в этом дурдоме!? Тьфу…

И что значит “хочу прямо здесь”? Она меня совращает, что ли!? Блин, ну точно ненормальная, надо будет об этом Селестии сказать. Пускай её в дурдом какой определит, или еще куда…

Я вдруг вспомнил, что и сам не мылся уже больше недели. Да и берцы не снимал примерно столько же… Представив себе запах своих носков, я рефлекторно поморщился. Глаза, наверное, режет похлеще “черёмухи”...

– Ну охуеть теперь… – проворчал я, вставая с койки и подходя к вещмешку с твердым намерением отыскать в нем пару свежих носков.

Надеюсь, она не станет подглядывать за тем, как я моюсь или еще чего, а то было бы как-то слишком странно…

90

– Ни за что не поверю что этот мудак не прячет тут что-нибудь… – пропыхтел Скоков, недовольно вылезая из под кровати и уже в который раз внимательно осматривая комнату.

Несмотря на то что Лира была искренне рада тому, что рядовой, несмотря на их разногласия, добровольно отправился на их с Сэйли поиски, решение о запрете алкоголя для Скокова оставалось в силе. Не то что бы Алексея сильно заботили приказы единорожки, но остальные бойцы, как ни странно, поддержали Лиру и даже убрали всё спиртное из буфета, а самого рядового посадили под домашний арест.

– Ну наконец-то! – радостно воскликнул боец, нашарив под подушкой Лукина початую бутылку яблочной водки.

Зная, что в доме он остался один, Скоков спокойно плюхнулся на койку своего командира и, открыв бутылку, с наслаждением вдохнул крепкий запах перебродивших яблок.

– Заебись… – удовлетворенно сказал боец, уже собираясь присосаться к горлышку, но громкий стук в дверь нарушил его планы.

Со вздохом вставив пробку обратно и отложив бутылку, боец нехотя встал с кровати:

– Проходной двор, блять… проворчал он, выходя из комнаты лейтенанта и направляясь в сторону высокой входной двери.

– Я так и знала что ты здесь… – как-то странно поприветствовала его Эплджек, неуверенно оглядываясь по сторонам.

– Че надо? – сердито буркнул Скоков, явно недовольный тем, что его оторвали от очень важного занятия.

Фермерша презрительно фыркнула и, ловким движением поправив шляпу на голове, нервно протараторила:

– А “ничо”! У амбара крыша обвалилась! – закончила кобылка, выжидающе глядя на Алексея.