Унесенные землянкой

От него они и узнали про то, что в городе живут какие-то военные, правда, что за военные конь так и не смог ответить. Несмотря на все угрозы и пиздюля, американцы так и не добились внятного ответа: пленник лишь верещал что-то непонятное и бормотал пьяным голосом. Промучавшись с ним до заката, они вместе с черножопыми решили отложить начало атаки до утра...

– Ну а тут вы, тащ лейтенант, я так рад что вы... – вновь начал испуганно бормотать Шепилов, сидя на земле и сжимая трясущимися руками сигарету.

Дав ему прикурить, я позвал бойцов. Подождав, когда все соберутся возле меня, я встал и буркнул раненному:

– Встань!

Шепилов лишь удивленно уставился на меня, явно не понимая, что именно от него хотят. Правда, когда я вынул пистолет кобуры, в его глазах отразилось понимание ситуации.

– Тащ лейтенант, не надо, я ведь... – начал испуганно бормотать боец.

Впрочем, все эти бабские сопли меня не волновали. Я приказал Кабанову поставить этого подонка на колени.

– Что здесь происходит!? – раздался знакомый голос позади меня.

Обернувшись, я увидел Сивиру, вместе с группой стражников испуганно оглядывающих мертвые тела.

Блин... Ну почему эта кобыла мне вечно мешает!? Задолбала...

Не обращая внимания на вопросы младлея о том, что здесь произошло, я обратился к хнычущему Шепилову:

– Из-за тебя погиб ефрейтор Леликов и был легко ранен рядовой Пугачев. Если бы остальные не вмешались, ты бы позволил этим засранцам меня пристрелить...

Ты ведь понимаешь что это такое? Нет? Это измена Родине! Предательство, если хочешь знать... Да не реви ты как баба! – раздраженно закончил я.

Меня откровенно раздражало его нытье. Сейчас я видел перед собой не изменщика, а просто напуганного мальчишку, который так сильно хотел жить, что был готов на всё... Даже на предательство. Хотя, уверен что он даже не до конца давал отчет своим действиям. Просто пытался выжить и всё. Только ответственность ему всё равно нести придется.

Бойцы хмуро смотрели на меня, но ничего не говорили. Они сами прекрасно понимали, что такое не прощают.

Я молча навел пистолет на ревущего бойца. Мне совсем не хотелось смотреть ему в глаза, но я был должен...

Если бы я в первый день не бухал и не занимался всякой херней, а как нормальный командир искал бы свой взвод, ничего этого бы не было!

И теперь, мне придется выстрелить в своего же подчиненного из-за предательства, которое я мог предотвратить.

– Не делай этого! – испуганно вскрикнула Сивира за моей спиной.

Блин, хорошо быть лошадью! Нихрена не понимать, но всё равно указывать кому что делать!

Вздохнув, я сдавил крючок.

Раздался громкий хлопок. Пуля, пройдя через глаз, вылетела из затылка, разнося с собой остатки мозгов. Шепилов медленно завалился набок.

Даже конвульсий особых не было, пару раз дернулся и затих.

Не обращая внимания на испуганные взгляды гвардейцев, я приказал бойцам собрать оружие и выдвигаться в город.

Натолкнувшись на взгляд Сивиры, я увидел страх в глазах кобылки.

Такими же глазами она смотрела на меня в первую нашу встречу...

Как же я ненавижу этих лошадей! Своими действиями мы с бойцами только что спасли их город от карательной акции, а они продолжают смотреть на нас, как на чудовищ... Гребанные пацифисты!

Тридцать восьмая глава

Долго с трупами возиться мы не стали. Собрав оружие и обшарив карманы на предмет боеприпасов, сигарет и прочего хлама, мы двинулись в сторону дома.

Пока мы с бойцами шмонали убитых, никто из гвардейцев не решался не то что подходить, а даже смотреть в нашу сторону. Они лишь тихо переговаривались с освобожденными пленниками и опасливо поглядывали на трупы..

Только у Сивиры хватало смелости смотреть прямо мне в глаза, пока я руководил сбором трофеев. На лице кобылки было отчетливо видно чувство глубокого разочарования, она явно хотела высказать мне всё, что думает. Но за всё время, что мы собирали оружие, младлей не сказала ни слова.

Ведя бойцов домой, я всё размышлял над сегодняшними событиями.

Ебанутый денек выдался. Мало того, что я отдал приказ об убийстве пятерых человек, так еще и сам, лично, прикончил двоих... Даже своего собственного бойца!

И словно этого было недостаточно, единственная пони, что ко мне нормально относилась, теперь ненавидит меня!

Черт, да теперь я в её глазах выгляжу каким-то психованным, кровожадным упырем.

Впрочем, меня немного утешал тот факт, что мои бойцы, если и не восхищались моим поступком, то хотя бы одобряли его.

Они прекрасно понимали ситуацию. В лесу этого засранца не оставишь, а жить в одном доме с человеком, виновным в смерти твоего товарища... С человеком, готовым продать твою задницу, лишь бы сберечь свою...

Да уж, тяжело ребятам пришлось. Но, несмотря на это, они отлично справились со своей задачей!

Черт, да они определенно заслужили награду! Медали выдать я, конечно, не могу, но дать парням немного свободы...

Пора уже заканчивать со всеми этими казарменными замашками!

Уже перед самым домом, я остановился и объявил построение. Бойцы как-то хмуро выстроились в шеренгу, явно не ожидая ничего хорошего.

Возможно они решили, что мне взбрело в голову их взъебать за какие-то косяки... Блин, ну почему все всегда ждут от меня только плохое!?

Закурив, я обратился к строю:

– Так, ребят, теперь у нас всё будет немного по-другому...

Бойцы опасливо переглянулись. Наверняка они ожидали, что теперь я объявлю что-то типа военного положения, и вообще перестану их куда-либо отпускать... Наивные!

– От подъема и до отбоя я разрешаю вам свободно передвигаться по городу и его окрестностям. Так же, вы будете получать денежное довольствие один раз в неделю... Скажем, по тридцать монет! – продолжал говорить я.

Ребята явно не верили своим ушам... Блин, еще немного и они начнут прыгать от радости, как маленькие дети! Надеюсь, хоть это сможет отвлечь их от последних неприятных событий.

Немного понаблюдав за их реакцией, я продолжил:

– С деньгами можете делать всё, что вам в голову взбредет... Но свои обязанности в расположении вы всё же будете соблюдать, не проебетесь! И чтобы к местным не приставали! Обстановка и так хуже некуда, не хватало еще спровоцировать новый конфликт... Оружие будете оставлять в оружейке, от греха подальше. А то по пьяни пальбу устроите!