Унесенные землянкой
Шрифт:
Кобылка была очень странная... Тёмно-серого цвета, вся расчесанная и с галстуком на шее. Блин, нахрена ей галстук!? Она же без одежды! Чокнутые лошади...
Мне стало очень любопытно, какого черта она сидит тут одна и нахрена ей “бабочка”?
Зайдя за стойку, я взял пару бутылок вина с двумя бокалами и направился в сторону скучающей пони.
– Здорово... Нахрена тебе галстук!? – как можно спокойней попытался я поприветствовать лошадку, но получилось не очень.
Пони удивленно посмотрела на то как я, ставя на стойку бутылки, сажусь рядом с ней.
– Прошу прощения... Вы должно быть
– Наверное я... Че еще за Винил!? Это имя такое что ли? – задал я еще один вопрос, откупоривая бутылки и разливая их содержимое по бокалам.
Заметив что я пододвигаю к ней бокал, кобылка смущенно подняла копыто.
– Спасибо, но я не пью. Совсем.
Ну, нет так нет... Мне больше достанется. Всё таки местное вино, я так и не попробовал... Селестия всё выжрала, зараза такая!
– Кхм, позвольте представится, я Октавия. – всё таким же спокойным тоном сказала кобылка.
– Лукин. – буркнул я, прикладываясь к бокалу.
А ничего так! Очень даже ничего! Напоминает яблочный сок, но будто бы с брагой смешан...
Октавия была не из болтливых, да и моя компания ей была явно не по душе... Но поскольку больше ей говорить было не с кем, то весь вечер, мы посвятили обсуждению этой дебильной долбежки, что остальные называли музыкой.
Как выяснилось, кобылка была достаточно известной музыканткой, правда на каком инструменте она играла, я так и не понял. Она говорила то про контрабас, то про скрипку, то про еще какую-то фигню... Она на всех их что ли играет!? Круто, наверное... Во всяком случае, явно лучше меня, дурака, знающего несколько аккордов на гитаре.
Как выяснилось, Винил – это имя белой пони в очках, что заместо музыки врубила эти звуки со стройки. Я так понял что они живут вместе...
Интересно, а они не из этих? Ну там, голубая луна и всё такое... Вернее розовая!
Впрочем, спросить напрямую я так и не решился, неудобно как-то.
Так и прошло около трех часов.
Она рассказывала про университетские годы и интересные случаи на концертах, а я травил армейские байки, от которых бедняжку передёргивало.
Оно и понятно, кому будет интересно слушать, как однажды я, будучи в наряде дежурным по парку, свалился в яму с отработанным машинным маслом вперемешку с навозом? Черт, иногда мне кажется что от меня до сих пор этой гадостью воняет...
В общем, вечер прошел не так уж плохо, как я ожидал по началу. Наверное это потому, что про меня все забыли как только врубилась музыка.
Октавия как раз рассказывала, что у неё однажды, прямо во время выступления, попыталась отобрать контрабас какая-то розовая пони. Но речь темно-серой кобылки была прервана резко затихшей музыкой. Мы обернулись в сторону зала.
– Простите, я по объявлению... – обратился к Шайнии здоровенный бык.
Ну нихрена себе! Это что, и есть минотавр!? Да еще и в штанах!? Здоровенный-то какой! Хотя, он совсем немного выше меня... Нет, не такой уж и большой... Видимо я просто уже привык, что тут все намного меньше меня. Но всё равно, его комплекция внушала уважение. Черт, не хотел бы я с ним встретится в темном переулке...
– Объявление? Простите, я вас плохо понимаю, что за объявление? – скрывая
волнение, смущенно пробормотала розовая лошадка.Здоровенный бык, немного помявшись, принялся копаться в карманах штанов. Чуть повозившись, он всё же вынул оттуда газету...
Блин, по-моему я уже понял, что там за объявление...
– Кхм, тут указано, что у вас проводятся оргии... И для этого вам требуются минотавры... Я ведь всё правильно понял? – краснея проговорил бычара, показывая окружающим газету.
Что было дальше, описать сложно.
Копчак сперва вся позеленела и уже явно собиралась что-то злобно закричать, даже воздуху набрала. Но спустя пару секунд она резко побледнела и охнув повалилась на пол. Обморок, наверное... Блин, какие же все эти лошади слабые!
Все пони, даже Октавия, в испуге бросились приводить в чувства хилую кобылку, даже минотавр кинулся к вазе с цветами возле прихожей и теперь прыскал водой на розовую мордочку.
Во всей этой суматохе никто не заметил, невзрачный желтый силует, прошмыгнувший в дом... Твою же мать!
– Ага! Я так и знала что ты не придешь! – радостно заговорила Бэйри, приблизившись к бару.
Блин, чекистка хренова... Что она ко мне так прицепилась то!?
– Да че тебе надо!? – недовольно буркнул я, с грустью глядя на пустой бокал.
– Как что!? А как же поездка в Чистое Сено!? – недоуменно спросила журналистка.
Ага, делать мне больше нехрен, как ехать хрен пойми куда, хрен пойми зачем.
– И что я там забыл!? Делать там нехрен... Отвали уже, а?
Впрочем, Бэйри совсем не смутил мой раздраженный тон, она поправила кепку на голове и глянув на дорожные сумки на своих боках, сказала:
– Еще как есть, что делать! Вчера же мне письмо пришло! Там уже целый месяц живет один из вас! Представляешь, целый месяц, а я и не знала об этом...
Я удивленно уставился на кобылу.
– Человек... Стоп, там уже месяц живет человек!? Хули ты молчала!? – ошарашенно крикнул я.
Кобылка немного стушевалась и обернувшись на толкучку позади себя, произнесла:
– Ну... Я просто не успела... Ты же так быстро убежал! Между прочим, даже не попрощался! – журналистка с укором посмотрела на меня.
Ну охренеть теперь! Твою мать, почему она раньше не сказала!? Черт...
– Когда... Во сколько поезд короче!? – буркнул я, вставая с лилипутского стула и подхватывая вещмешок с автоматом двинулся к выходу.
– Через полчаса... Так что придется бежать! – весело ответила кобыла и обогнав меня устремилась к выходу.
Бежать? Тьфу, ненавижу бегать, тем более с вещмешком... Черт, а ведь если бы она раньше сказала...
– Кто последний, тот и платит за билеты! – задорно крикнула Бэйри выбегая в дверь.
– Ну охренеть теперь... – прошептал я, переходя на бег.
Если в этом Сраном Сене, уже целый месяц живет человек... Черт, я просто обязан, как минимум переговорить с ним или может с ней? Хм, а было бы здорово.
Может хоть тогда я смог бы перестать думать о Сивире...
====== 46-57 ======
Сорок шестая глава.
– Етить, колотить! – буркнул я, отряхивая свой берец, от кучи дерьма.
И какая скотина, догадалась насрать прямо на тропинке!? Везет мне, аж слов нет… Вернее – есть, но все матерные.