Унесенные землянкой

Я наслаждался её агонией. Мне хотелось вцепится зубами ей в глотку и добраться до трахеи, но душить её было куда приятней...

Когда я наконец очухался, то обнаружил себя сидящем в луже крови возле трупа Леры. У тела были выдавлены глаза и порвана гортань… А ногти намертво вцепились мне в скулы.

Отпихнув безвольный труп я тихо буркнул:

– Ёпт...

Это сделал я!? Нихуя себе... Впрочем, мне совсем не жаль её.

Ни её, не этих двух кобыл. Черт, да если бы я мог, то воскресил бы их, и снова прикончил...

Из размышлений меня вырвала Бэйри. Она аккуратно приблизилась ко мне, и с испуганной мордой произнесла:

– Нам пора ехать. Сэйли нужна срочная помощь... – дрожащим голосом произнесла журналистка.

Сэйли? Наверное это та девчонка... Бедняга, в таком возрасте и пережить это...

С трудом поднявшись с пола и подобрав пистолет, я двинулся в прихожую. Нужно как можно быстрее выбираться из этого пиздеца.

Ебанутый денек выдался. Столько дерьма... Крови и... Да что-же было не так с этой дурой!? Чертова тварь... И почему я сразу не понял?

Боже, как же хочется уже домой...

Сорок седьмая глава.

– Гнилое сено, где этот проклятый поезд!? – пробормотала Сивира, глядя на часы висящие возле вокзальной кассы.

Кобылка была очень взволнована пришедшим этим утром письмом принцессы.

Селестия просила встретить Лукина на станции и помочь ему с какой-то попутчицей. Младлей никак не смогла понять из письма, что за попутчица,и где лейтенант шлялся целую неделю? В письме никаких объяснений не было.

Впрочем, новости о том, что сегодня в полдень вернется Лукин, сполна хватило для того, чтобы кобылка, еще с утра спешно расчесавшись, пулей полетела на станцию...

“Ох сено, он ведь только в полдень прибудет...” вспомнила Сивира, но возвращаться домой ей уже не хотелось.

“В этот раз точно скажу!” со смесью ужаса и решимости подбадривала себя младлей. Сегодня она твердо решила поговорить с человеком об их отношениях...

Сивира очень переживала по поводу внезапного исчезновения лейтенанта.

“Неужели это из-за меня?” с грустью думала кобылка. Она никак не могла поверить в то, что человек мог испытывать к ней какие-то чувства. Но письмо, полученное два дня назад от Селестии, настаивало на том, что может и еще как! В глубине души, младлей понимала, что принцесса не ошибается.

Но Сивира всё равно боялась поверить в это. Ведь если произошла ошибка, или она не правильно поняла то письмо.

– Задница минотавра... Ну не могу же я во второй раз высмеять его!? – пробурчала ночная пони.

Ей и так было дико стыдно за тот случай на празднике.

Когда Лукин раскусил её истинные намерения и вслух заявил об этом, кобылка не нашла ничего лучше, как соврать. Младлею вдруг стало очень страшно, что человек может отвергнуть её. Тем более, после его слов о том, что они разные биологические виды.

А потом еще тот случай с расстрелом.

“Ну ты и дурочка... Будто не знала, что он жутко агрессивный психопат!” – пронеслось в голове у Сивиры.

После случая в лесу кобылка еще долго не могла придти в себя. Разочарование. В тот момент она увидела не своего друга, а кровожадную сволочь, убивающую своего же безоружного бойца. Если бы Кабанов не рассказал Твайлайт, а Твайлайт не сообщила Сивире...

“Дура!” гнобила себя пони. Она чувствовала себя виноватой, что не была с лейтенантом в то время. Она чувствовала, что он нуждался в ней.

Но та сцена... Жестокость друга поразила кобылку, и она даже не попыталась выяснить правду.

Мысли в голове прервались, когда она услышала протяжный свист и нарастающие фырканье паровоза. Быстро взглянув на расписание, кобылка убедилась, что это именно тот поезд.

– Пусть псих, пусть жестокий, лживый. Пускай чудовище... Но он моё чудовище! Или хотя бы друг… Мой друг! – шептала кобылка.

Бегло осмотрев себя и удовлетворенно хмыкнув, она подошла к перрону.

– Всё будет хорошо, успокойся... – буркнула под нос Сивира и приготовилась к встрече.

Откровенно говоря, я смутно помнил, каким образом мне удалось вывести всех этих страдальцев из деревни. Как-то смутно помню, что тащил мелкую кобылку через лес на руках, а Бэйри с жеребцами кое-как плелись позади, то и дело подгоняемые мной.

Бедная малявка...

У Сэйли, видимо, очень сильно болела культя и, с каждым моим шагом, из её горла доносились приглушенные стоны.

Бэйри больше напоминала привидение. За всю дорогу она не проронила ни слова, лишь понуро опустила голову, ковыляла поддерживая одного из жеребцов.

Машинист товарняка наверное очень удивился, увидев всю нашу затраханую компанию у себя на пути.

Впрочем, вдаваться в подробности и рассказывать нашу веселую историю не пришлось. Как только старый седой конь увидел в каком состоянии мои попутчики, особенно мелкая пони, он едва ли не сам начал умолять поехать в город.

Кое-как, нам всё же удалось загрузится в пассажирский вагончик, прицепленный к паровозу. Тесновато конечно, но намного лучше, чем в товарном сидеть...

Когда поезд тронулся, в вагоне воцарилась какая-то гнетущая атмосфера.

Жеребцы не выражали абсолютно никаких эмоций, они просто улеглись на пол и молча уставились в никуда.

Журналистка, поглаживая мелкую по голове, как-то отрешенно смотрела в окно. Сэйли, обхватила копытами Бэйри и тихонько сопела, изредка подергивая культей и слегка постанывая.

Повезло, что у машиниста оказались какие-то обезболивающие настойки... Старого пердуна мучила боль в суставах вот он и таскал с собой целый мешочек со всякими лекарствами.

Я едва ли не насильно впихнул все эти травы в пострадавших... Вроде полегчало. Во всяком случае, жеребцы уснули, даже Сэйли перестала стонать и дергать культей. С трудом, кобылке даже удалось забыться, пускай и беспокойным, но всё же сном.

Бэйри молча прижимала к себе мелкую и с отрешенным видом смотрела в окно.

– Беременность у наших женщин длится в среднем девять месяцев... – начал говорить я тихим голосом.

– В основном рождается только один ребенок, но изредка их число может доходить до трёх...

Ну же! Тебе ведь было так интересно как мы размножаемся!

– Твою мать! Да задавай ты уже свои дебильные вопросы! Спроси что угодно, отвечу! Черт, да не молчи же ты... – как мог я пытался расшевелить кобылку.