Ураган

А потом очень быстро исчез из твоей жизни, повернувшись к тебе равнодушной спиной…

И вот этой ранней весной он встретил вас вместе с женой…

В тот миг катил ты коляскуИ с нежностью на руки бралЕе, как слепого котенка,Она, беззащитная вся,Своим простодушьем светилась,Словно на небе звезда,В тот миг вас приятель увидел,В нем что-то вдруг встрепенулось,Он был поражен вашей страстью,Как будто неопытной негой —Рукою, как дождем, вдруг осыпалаТебя единственно живущим в ней суставом,Светилась нежность из безрадостного тела…Приятель сломлен был пожаром ее глаз,Косящих по обрубкам вниз, по кругу…Еще его безумно изумляло,Как мог ты с ней счастливым в жизни быть?Несчастный не знал твоих мыслей,Не видел и чувств твоих странных,Он просто пытался проникнутьВ нее, словно влезть в твою шкуру,Вот так оно все и было…

Приятеля звали Степаном, хотя назови его Фролом, едва ты хоть что-то изменишь в явлении судеб случайных, ведь каждый из нас, это тайна.

Степан неожиданно остановился и заговорил с тобою, хотя она все еще продолжала оставаться у тебя на руках, теперь она смущенно опускала глаза свои, от бедствия косые…

Себя она стыдилась поневоле,И всякий раз отчаянно кляла,Когда ее не ты, другие видят,Разглядывают, словно в микроскоп,Ее уродство изучают…Как удивления достойнейший предмет…

Однако Степан сразу понял эту мучительную и прячущуюся стыдливость твоей жены и поэтому смотрел уже поверх ее головы на расцветающие кроны деревьев и на солнце и говорил о том, как хороша погода… Это было единственное, о чем он мог тогда заговорить… Спасительная тема весны куда лучше скрывала вашу неловкость и отчужденность…

Неожиданно Степан поинтересовался, пишешь ли ты стихи… И ты кивнул головой и прочел одно стихотворенье, хотя она все еще была на твоих руках…

Она смотрела на Степана очень хмуро,Предчувствуя сомнительный подтекстВ его словах, глазах и частых вздохах,Которые украдкой он бросал,Как тайные любовные посланья.

Но ты его не видел очень долго…

И ничего как будто не заметил! Хотя напрасно, в этот самый день наметилось еще одно безумье…

Приятель твой вдруг про себя решил…Женой твоею овладеть,Хотел он разгадать, как можешь ты —Счастливым быть с несчастною женою…Глупец! Он видел в этом тайну,Хотя всех вас скрывали в жизни маскиИ всякий своей маской дорожил…Степан прийти пообещал на день рожденья!Вас Бог иль дьявол приковал друг к другу цепью?!Поэзия рождается в мученьях!Поэты, говорящие как тени…Стихи их слышать часто тяжело!Твой день рожденья был, как будто не был!Такие праздники впервые грусть наводят,Когда вам перевалит лет за тридцать…Когда года летят уже как наважденьеИ ты едва уже тот год запомнишь…Лишь по отрывочным далеким вспоминаньямТы, как и все, вернешь тот день себе назад…Степан сидел с тобою рядомИи говорил про все так очень странно,Глаза его в жену твою прониклиИ, словно зельем колдовским, вдруг опоили…Ты ничего уже не видел, ты был грустен,Тебе уже минуло тридцать три,На этой христианской датеЗадержан был твой бесконечный взгляд…Твой друг едва коснулся ее тела,Его рука бесшумной тенью за спиной…Твоей как будто птица пролетела…Ии нежно села на ее обрубкиПод этим карточным игрушечным столом…Жена вздохнула, сразу изогнувшись,Под скатертью единственной рукоюОна вела борьбу с рукою друга…Но ты был нем, печален, словно тлен…Твои глаза в другую тьму косили…Там люди спали, может даже жили,Но говорят, там безусловный адДля всех, кого здесь, на земле, родили…Друг продолжал вести борьбу с несчастной…Друзья шумели громко, радуясь общенью…Они ее не замечали,Твои друзья с тобою говорили,Один лишь за столом предатель,Ее коснувшись, взволновал до сердца…Он был как ангел для нее, Создатель!В любом обличье женщина – дитя…Легко обманута быть может каждым словомИли движеньем, несущим свои ласки…Он пересел к твоей жене поближе…Своим тончайшим пальчиком нашел онЕе глухую бездну… в глубь проник он…Она единственной рукой лицо закрыла…Она устала одинокой оставатьсяС тобой, с уставшим равнодушным мужем…Лишь иногда дарящего ей нежность…Ее душа как будто в рай летела..Лицо окаменело в строгой маске…Здесь вряд ли кто подозревал измену…Тебе же было недосуг —Следить за собственной женою…Года подсчитывал, сам по себе печалясь в мыслях,Не думая, чего-то говорил,Едва прислушиваясь к своей чудной речи…

В тот вечер, когда все гости разошлись, твоя жена неожиданно устроила тебе скандал! Она не жаловалась на судьбу, не плакала о своей несчастной доле, она зло и агрессивно нападала на тебя.

Ей нужен был мужчина, но не ты,А тот, который был с ней рядомИ на ее недужном теле, как на арфе…Изломанной… играл вполне искусно…Но ты, дурак, не знал, ты извинялся,Она же становилась только злее,Как будто бес какой в нее вселилсяИ предавал тебя бессмысленно мученьям!Такой ее ты никогда еще не видел…Такой ее и ураган не сделал…Жестокий циник, твой дружок коварный,Прикосновением завлек ее в безумство…Теперь она с отчаяньем ждала,Когда ты дом надолго свой покинешь,Чтобы бесенку дверцу отперетьИ дать ему войти в свое жилище…Несчастная забыла про уродство,Быть может, от него она устала,Никто не знает истины в желаньях,Нникто не ищет правды в своих чувствах…И ты не ведал, что теперь она с другимМужчиной в своих мыслях пребывает…Твой друг – поэт и он же Сатана —В мечтаньях сладостных уж ею обладает…Чем беззащитнее она – тем страсть сильнее…А чем уродливее всех – тем и прекрасней…И пусть глаза косы и нос слегка приплющен,Шрам бороздит всю левую щеку…В ее Душе страдающей, зовущейБог спрятал свою вечную красу…Так думал тот, кто был тебе как другом,Как другом, потому что он не был,А только притворялся твоим другом,А ты, увы, не знал или забыл!

В эту ночь ты не спал, твоя жена тоже, вы оба вздыхали каждый о своем… Ночь непонятных мучений – так ты окрестил ваше лежбище… в то самое грустное время, когда, не имея стыда, вы, вслух себя ненавидя, втайне жалели себя…

Так прошло много дней… в скорбном молчании и нарастающих взаимных обидах… Не поняв ничего, – вы легко плевали на все! Хотя больно сделав друг другу, Вы вредили сами себе… Это была игра в желания с непонятным ощущением жизни и ее прячущегося смысла…

Для тебя она вдруг оказалась именно такой, какой и должна быть изуродованная, увечная самой природой женщина. И везде рядом с нею было чувство какой-то мерзкой темноты…

Что такое пошлость, как не грязь?Грязь, лежащая повсюду!!!Люди копят, подбирают сор —Всяким днем прожитой наспех жизниРождают несмываемый позор!!!Так подтверждается не раз худая мысль, —Что люди все несовершенны,Что между ними возникают стены,И что не в силах измениться наша жизнь…Воображения коснувшись только раз…Из юности весною ненаглядной…Она в потемки старости бредет…Благословляя грешников повсюду…Кормить хоть чем свои ненужные тела,Тела-осколки, черепки посуды…Где Душа томилась и ждала…Рая в неизвестности иль ада…Надо ли об этом говорить,Коли прах любой подхватит ветер…И в омут прошлого навеки унесет…Только миг один… И если хватит смыслаВ миллиардах лет произойти…Ты вдруг поймешь, что люди как и числа…Соединяются, рождая бесконечность…Тайного и Вечного Пути…Хотя в этой жизни смысл едва отыщешь,Если рвется всякой пряжи нить…Перед бурей, разрывающей затишье,Ни одна скала не устоит…Человек несчастный, часто лишний,Вряд ли будет сам собою сыт…Так думал ты, стоя во тьме пред домом…Теперь по вечерам ты уходилВ прогулках безутешных забываться…Поменьше разговаривать с женой,Которая была уже другому в мыслях,Словно, в Вечность, отдана…И даже близкий человек вдруг незнакомый…Увы, твой дом – престранная тюрьма,Но ты уже привык к ее оковам.Еще – тебе невидим Сатана!Он в тот же день к жене твоей подкрался…Ты на работе был, ты ничего не знал…Как демон ею овладел в безумстве страстном…Обрубок каждый в шрамы лобызал…И так же обещал ей ежечасноЛюбить ее до смертного креста,Страшно радуясь, что вся твоя идея,Постель, семья, Душа осквернена..Хотя, что может быть здесь постоянным,Ничто не держится в движении столетий,Добро, не отличимое от зла…Любую рыбу страшно тянет в сети!Так думал ты, в свой дом с тоской входя,Где твоя угрюмая женаМечтала об одном лишь человеке…Вряд ли думая, что это Сатана…В нее вошел, чтобы подслушать сердце…Пропавший говор умирающих секунд…Час прошел, другой – она уснула,Прямо в кресле, на своем седле…Наездница без ног и без руки…С улыбкой, искривленной злой стихией.Уж не о ней ли ты вчера писал стихи…Ждал вечером один в пустом подъезде…При каждой встрече нежно целовал…Дарил цветы, с восторгом улыбался…И с ней гулял до утренней звезды…В воспоминании тот образ лишь остался…Далекой сказкой, песней внеземной…Дождем весенним, оживляющим умерших…Так думал ты и плакал над живою…И слезы капали на спящее лицо…Обезображенное грустною волшбою..Оно еще красу в себе несло…Еще шептало с твоей грешною Душою…И проходило сквозь нее, как сквозь стекло…Так в Смерти с неразгаданною ТайнойНас всех уводит жизнь к зловещей тьме…Чтоб мы, здесь, рожденные случайно…Страною призраков остались на земле…Так ночь прошла… Она проснулась…И прыгнула сама с постели в кресло,Рукой единственной косу свою завила.Не одарив тебя ни взглядом и ни словом…Она улиткой в раковину скрылась,Нацелив глаз в туманное окно,Где мысли остаются в чувствах тайных,Словно актеры в созданном кино.

Это должно было когда-нибудь случиться, возможно, что ты даже предчувствовал как-то смутно, не успевая запомнить свои тревожные предчувствия, но однажды ты открыл дверь и увидел его, жалкого, тщедушного и мерзко обнаженного с твоей безумной женой… И в самом деле ее болезнь, ее уродство и в какой-то степени ее ощущение своей бессмысленности толкнули ее к этому безумству.

– Сейчас, я уйду, – сказал он, вставая с постели и как бы давая тебе понять, что из-за этой уродины не стоит на него напрасно обижаться, тем более, что она сама этого хотела.

Но ты ударил его наотмашь ладонью, а она закричала, тут же заголосила, как сумасшедшая…

И ее крик – та же режущая боль, боль, режущая пополам твое сердце.

Бывший друг – поэт торопливо одевался, с испугом глядя на пролетающий мимо него ошалелый взгляд неудачника, который всю свою жизнь хотел посвятить ей, этому страшному, обрубленному почти со всех сторон куску мяса, в котором все еще безнадежно существовала ее Душа, душа твоей давно возлюбленной. Плакала возле тебя..

Наконец, он ушел и вы остались одни… Долгое время ты стоял, как бы обдумывая вашу дальнейшую жизнь. Потом сел возле нее на постель и как-то странно неестественно сдавил ей горло. Она закричала и еще долго хрипела, пока ты не отпустил ее и не заплакал сам.

– Отдай меня родителям, – безвольно сказала она, поеживаясь и поджимая под себя обрубки…

– Хорошо, я подумаю, – сказал ты спустя некоторое время и вышел из дома. Тебе было необходимо куда-нибудь быстро уйти…

В любую грязь, на ветер и под дождь,Лишь бы не смотреть в глаза ей долго.Потому что в них застыла ложь,И в твоих глазах она уже блеснула…Все связано в земле единым корнем,Пускающим побеги прямо в бездну…Ты долго бы, наверное, ходил…Страдал и грезил вашим мертвым прошлым,Но было грязно на душе, как под ногами…И пошлый мир отмечен был словами,Которые ты сам в себе носил.И потом в себе копаться бесполезно,Даже если что-нибудь найдешь,То скорее прыгнешь с мраком в бездну,Чем поприветствуешь торжественную ложь…Итак, ты шел домой, она дрожалаВ тот миг, когда ты поднимался вверх.Одной-единственной рукой петлю держала,Себе на шею надевая, словно грех…Еще немного бы, и было слишком поздно…Открылась дверь, она сорвалась с кресла.И ты вбежал, когда она повисла…И быстрой хваткою опять ее поднял,Расслабил петлю на ее затекшей шее…Потом стремянку вовсе оборвал…Поцеловал ее и вновь заплакал…Так ты еще не плакал никогда…Она тебя любила и боялась,И, кажется, твоей была всегда…Судьба, увы, над вами зло смеялась,А время пролетало без следа…

– Нет, я тебя никому не отдам, – безотчетно произнес ты и сам тут же поверил в это и прижался к ней щекой, и ваши слезы смешались, как ваши грехи… Только вы блаженно улыбались и, словно дети, были робки и тихи, когда над ними пасть ужасная вздымалась… в ночную пору, посещая сны…

Тот человек решил создать эксперимент,Залезть в твой дом, проверить ваши чувства,Поковыряться в ее раненой душе,Забаву справить с ее жалким телом,Чтоб где-нибудь похвастаться потом,Каким он был единственным скотом,Рога наставил мужу инвалидки…И даже шутки ради позвонить…И голосом чужим тебя поздравить…И это сделал он, но ты узналЕго ехидно обрывающийся голос…Едва сдавив внутри свой грязненький смешок,И дырявой маской прикрываясь…Он тем самым смертный приговор…Себе же в тот же миг и подписал…Ты чувствовал в своей душе укор,Ккогда убийцею всходил на пьедестал.Наверное, его простить ты мог…Раз всех земных существ прощает Бог…Да, он прощает, он здесь не живет…В то время, как ты здесь в сплошной грязи…Его не просишь мир очистить иль спасти.Ты веришь в Бога – словно его нет…Тебе поверить легче в разный бред…Не потому ль, что всякая беда —Без божьей помощи вторгается сюда…Итак, ты был охвачен духом мщенья…Из целительно-многообразных средств…Отдал ты предпочтение стремленью…Своей рукой поставить негодяю крест…Пусть и чужая Смерть грозит гримасой скверной…Но с древности закон мы этот чтим —Толкать людей нам неугодных в бездну…Как будто лишь по Смерти их простим…Не зря же о костра взлетает дым…По праву сильного один другого ест…И только мысль одна возобладает…Со смыслом прах земля съедает…Душа торопится в пасхальный благовестПокинуть это тающее тело…Ее влечет страна уже иная…Едва знакомая по обитанью мест…Тебя же закружила в мыслях месть…Ты нож достал, похожий на кинжал…И лезвье с дрожью нервною потрогал.Вдруг замутило от предчувствия крови…Тебе, предавшего в своем безумстве друга…Ты мысленно читал его стихи…Они бесстрастны были, как грехи…Со смертью легшие в кладбищенское ложе…Сравнить их можно было с музыкой стихий…Так вот змея, вмиг сбросившая кожу…Себе мудрей казалась и моложе…Хотя была бессмысленно стара,Больна и часто суеверна…Как исколотая временем Душа,Стремящаяся прахом только в бездну…Останови же миг первоначальный,Тот самый миг, когда решился ты убить,Когда вся жизнью тебе уж не казалась тайнойИ ты не мог его как сам себя простить…Твой страх пропал в твоем тревожном вздохе,Когда от жалости смертельной ошалев,Разгневанный, как Бог в чужом пороке…На мир весь зарычал, как в клетке лев…Потом холодным стал, как будто камень…Устав, забылся, замер без лица без лица… Внутри себя подслушивая память…Ты думал, где настигнуть подлеца…В каком случайном месте нож направить…И сердце его мерзкое пронзить…Чтоб захлебнуться после в горестной отраве…И может, даже вместе с ним почить…Или в тюрьму пойти, как в дом родной…Приняв за благо наказанье…Чтоб обрести в своей Душе покой…Смиренно пав во тьму существованья…Все, что угодно, мог измыслить ты…Ведь буря с гневом порождают хаос…Могилу —черви, как любовь – мечты…А он же смерть свою, или ошибка вкралась…И ты напрасно метишь в черные кресты?!Тебя уже ведет куда-то жалость…Но нет, готов и сам так умереть…И на себе такой же крест поставить,Раз под ногами исчезает твердь,То страсть велит бросаться головами…И дело свое страшное вершить…