Уроки плохих манер

Глава 15

Кто из нас не хотел сорвать с головы шляпку и подставить лицо ветру? Ощущение чудесное, но красные обветренные щеки станут признаком вашей неосмотрительности. Безрассудное удовольствие имеет свою цену.

«Руководство для леди по благопристойному поведению»

— Ну и сколько еще мне вас катать? — недовольно поинтересовался Лакаби, вновь разворачивая кресло. — У меня уже мозоли на ладонях.

Бартоломью посмотрел на карманные часы.

— Вы же говорите, что обычно Веллингтон пунктуален. Дам ему еще двадцать минут. Если он не появится и тогда, мне придется либо искать иной способ встретиться с ним, либо отправиться в штаб конногвардейского полка в поисках союзников.

— Там вам ничего не скажут, если Ост-Индская компания уже поделилась с ними барышами.

— Знаю. Но в штабе могут храниться документы, подтверждающие мои слова.

— В соответствии с которыми они будут выглядеть лжецами.

— Но я же не сказал, что войду в штаб через парадный вход, — возразил Бартоломью.

— Думается мне, они были бы гораздо счастливее, если бы вас убили, полковник. Нет человека — нет проблемы.

Подобная мысль уже приходила в голову Бартоломью. Это была еще одна из причин, благодаря которой он желал, чтобы о его присутствии в Лондоне не забывали. Он не хотел бы сгинуть, не сказав последнего слова.

Бартоломью вновь взглянул на ворота Эпсли-Хауса. Несколько недель назад он почти жалел о том, что не гниет вместе со своими людьми в том проклятом колодце. Но, назвав его лжецом, Ост-Индская компания вынудила полковника начать решительные действия.

Два одетых в ливреи грума распахнули узорчатые кованые ворота, из которых появилась сверкающая черная карета. Дьявол. Бартоломью не надеялся, что Веллингтон отправится на завтрак пешком, но останавливать экипаж в его планы не входило.

— Толкните кресло, — приказал Бартоломью.

— Прошу прощения?

— Толкните меня на дорогу.

— Но вас задавят.

— Сейчас же, Лакаби!

Камердинер повиновался. Кресло выкатилось на дорогу и остановилось прямо перед каретой, запряженной четверкой лошадей. Камердинер отскочил в сторону, но Бартоломью даже не подумал сдвинуться с места. Он уже встречался со смертью лицом к лицу, и она не могла его напугать. Карета резко затормозила.

— Вам что, жить надоело? — крикнул кучер.

Бартоломью сделал шаг вперед.

— Прошу прощения, — произнес Толли. — Я хотел бы перекинуться парой слов с его светлостью.

— Его светлость не разговаривает с каждым, кто встает у него на пути. Отойдите, а не то…

— Достаточно, Смит.

Дверца кареты распахнулась. Слуга, сидевший на козлах рядом с кучером, поспешно спрыгнул на землю и разложил откидные ступеньки. Сначала на ступеньках показалась нога, обутая в сапог, а потом из кареты вышел и сам герцог Веллингтон, одетый в серые бриджи и голубой сюртук.

— Мой кучер просто осторожен, — пояснил герцог, и его проницательный взгляд скользнул по фигуре Бартоломью и креслу. — В прошлом меня не раз пытались убить.

— Меня тоже собирались уничтожить. Именно об этом я и хочу с вами поговорить.

— Я знаю, кто вы такой, полковник Джеймс, но не стану ввязываться в дискуссию с представителями штаба конногвардейского полка или Ост-Индской компании. Они были для меня бесценными союзниками и могут пригодиться в будущем.

Бартоломью все понимал.

— Говорят, политика — весьма опасное поле боя, ваша светлость.

— И с небольшим числом побед. Я… — Герцог замолчал и устремил свой прожигающий насквозь взгляд на другую сторону улицы. — Лакаби, старый пес. Ты ли это?

Камердинер подошел ближе.

— Я с трудом узнал вас, ваша светлость. У вас на груди теперь столько наград, что и не сосчитать.

— Стало быть, теперь ты служишь у полковника Джеймса?

Лакаби гордо выпятил грудь:

— Да, и очень горжусь этим. Он намерен отстоять честное имя своих павших товарищей, чтобы они остались в памяти как герои. Не меньше.

Взгляд холодных серых глаз вновь перекочевал на Толли.

— Что ж. Немного найдется людей, с которыми вы смогли бы обменяться воспоминаниями, полковник. Более того, вы вообще можете оказаться единственным свидетелем событий. — Герцог еле заметно сдвинул брови. — Вы живете в Джеймс-Хаусе?

Вопрос прозвучал скорее как утверждение, но Бартоломью все равно кивнул:

— Да.

— Помнится, у меня были кое-какие старые записи. Правда, не знаю, насколько они могут быть вам полезны. Я пришлю их вам вечером.

— Благодарю вас.

— Вы недалеки от того, чтобы нажить себе весьма могущественных врагов, полковник. Взвесьте все хорошенько, прежде чем начнете действовать. Не многие смогут выстоять против таких противников. А у вас к тому же всего одна здоровая нога.

В последний раз бросив взгляд на Бартоломью, герцог забрался в карету и постучал по крыше. Лакаби убрал кресло с дороги, и карета покатила по булыжной мостовой. Полковник, хромая, переместился на тротуар и посмотрел вслед удаляющейся карете.

— Похоже, вы получили поддержку.

— Надеюсь. Если только в этих старых записях есть какое-то упоминание о «душителях». Если же нет, то я опять останусь в одиночестве.

— Меня это тоже беспокоит, — произнес Лакаби, подвозя кресло к Бартоломью. — Ведь выживших нет и никто не подтвердит ваши слова.

— Вернее, никто не расскажет, как люди погибли на самом деле. Я это знаю. — Усевшись в кресло, Бартоломью передал камердинеру трость. — Если было бы так просто доказать существование «душителей», Ост-Индская компания не стала бы сбрасывать их со счетов. А теперь едем.

— Куда?

— Пожалуй, я вернусь домой за пистолетом, а потом отправлюсь на ленч в Армейский клуб.

— Они убьют вас там, полковник.

Бартоломью мрачно усмехнулся.

— Посмотрим. Если мне повезет, я встречу там еще кого-нибудь из тех, кто служил в Индии, и, возможно, они пожелают встать на мою сторону. — Бартоломью и сам не верил в то, что говорил. Кроме того, он не мог доверять новым знакомым, хотя сейчас любая поддержка оказалась бы весьма кстати.

Они проехали несколько улиц, когда Лакаби начал жаловаться, что скоро тоже останется без ног. К тому же левое колесо кресла начало громко скрипеть. Очевидно, на ленч придется ехать в наемном экипаже. Вскоре они свернули на подъездную аллею, ведущую к Джеймс-Хаусу.