Уроки соблазна

— Правильно. В Увальде. Я решила навестить Тесс и Ника.

— Ты… — Он сжал зубы.

— Хорошая музыка, не правда ли?

Музыканты играли старые и новые песни. Сейчас они играли романтичную балладу, которую раньше исполнял Элвис, — «And I love you so». Интересно, слышал ли ее Колин прежде? Она снова положила руки ему на плечи, двигаясь в такт музыке, хотя он продолжал стоять неподвижно.

— Что ты делаешь?

Она теснее прижалась к нему и прошептала:

— Насколько я помню, это урок номер три. Танцуй, крепко прижимаясь к партнеру. А если хочешь при этом поддерживать разговор с ним, можешь шепнуть ему на ухо… — она подождала, но он молчал. — Я все правильно делаю?

Он ничего не ответил, но его рука скользнула по ее обнаженной спине. Он снял одну ее руку со своей шеи, так чтобы держаться от нее на расстоянии.

— Но обычно в танце принимают участие два человека, — сказала Джилл.

— Обычно — да.

Его лицо напряглось и потемнело. Чувствовалось, что он готов взорваться.

— Хорошо, последний раз спрашиваю, Джилл. Что ты делаешь? Только не говори, что танцуешь или наслаждаешься вечеринкой. Ты знаешь, что я имею в виду.

Он прижалась губами к его уху.

— Я применяю на практике уроки, полученные от тебя. Урок номер один — одеваться женственней. Мне кажется, это мне удалось. Как ты думаешь?

Бессознательно его ладонь скользнула ниже ее талии. Он тут же резко отдернул руку, словно обжегся.

— Проклятье, Джилл. На тебе нет нижнего белья!

— Нижнее белье выпирало бы из-под платья. Ты научил меня этому.

Он красочно выругался.

Ему больно, но и мне тоже, подумала Джилл. Оказавшись в его объятиях, вдыхая его мускусный мужской аромат, чувствуя его руки на своем теле, она вспоминала, какие желания и мечты он разбудил в ней на острове. Да и сейчас у нее между ног было жарко. И она не могла остановиться.

— Итак, урок номер два. Позволить твоему партнеру открыть дверцу машины и помочь тебе выйти оттуда. Сегодня это нам без надобности.

— Неважно.

Группа заиграла «Лейлу», одну из самых страстных баллад в истории рок-н-ролла. Музыканты играли более мягкую, блюзовую, версию. В том же медленном, чувственном ритме, что и та песня, под которую они танцевали в ночном клубе.

Платье и отсутствие нижнего белья не позволяли ей обхватить его бедро ногами, как тогда, в клубе, хотя ей чертовски этого хотелось. Она любила эту песню, и тело ее безотчетно задвигалось в такт музыке.

Он схватил ее за плечи.

— Не делай так.

— Почему? — спросила она, не останавливаясь. Ей хотелось чувствовать его тело, то, как он возбужден, когда прижимается к ней. Ей нужно было как-то успокоить бушевавшее в ней пламя. — Так мы танцевали в ночном клубе.

— Тогда все было по-другому.

— Как именно?

— Проклятье, Джилл. — Он оттолкнул ее. — Прекрати.

Она оглянулась, но все были заняты чем-то своим, и никто не обратил внимания на их странное поведение. Она прерывисто дышала. Ей срочно требовалось добиться от него какой-нибудь реакции на то, что она делала, иначе, казалось ей, она сойдет с ума. Джилл напомнила себе, что привело ее сюда сегодня.

— В чем дело, Колин? Ты же сам учил меня всему этому!

Он потряс головой, пытаясь сообразить, что происходит. Внезапно он взял ее за талию и потащил за собой к выходу. Один из концов ее шали волочился за ними по полу.

Он вывел ее в служебный коридор и прижал к стене, держа за запястья.

— Почему ты применяешь эти уроки на практике со мной, если на самом деле хочешь заполучить Деса? — спросил он грубо. Его руки, сжимавшие ее запястья, дрожали.

Она высвободила руки и легонько оттолкнула его, чтобы он отстранился и дал ей свободно дышать.

— Прежде всего, я не хочу Деса в роли мужа. Больше не хочу. И я… я хотела узнать, способны ли твои уроки заставить мужчину забыть женщину, которую он прежде любил?

— Ты хотела?.. — Он выглядел ошарашенным.

— Ну что, Колин? Могу я при помощи твоих уроков заставить тебя забыть ее?

Он нахмурился.

— Кого?

Она вздернула подбородок.

— Женщину, которую ты любишь. Женщину, которая разбила тебе сердце. Женщину, о которой ты рассказывал мне в блюз-клубе, — закончила она, не понимая, почему до него никак не доходит, кого она имеет в виду. — Ты спросил, любила ли я кого-нибудь так, как героиня Билли Холлидей в ее песне. А я задала тебе тот же самый вопрос.

— Верно, — кивнул он, припоминая. — Я сказал «может быть». Я сказал «может быть», Джилл. Я не сказал «да».

— Но в этом был смысл. То есть, я хочу сказать, я видела, как ты отказывал женщинам последние два года. Ни одна из них не затрагивала тебя глубоко. Когда ты сказал «может быть», я решила, что ты был влюблен в женщину, которая разбила тебе сердце — или ушла, или не любила тебя.

— Ты сделала такие выводы из простого «может быть»? А потом так же просто решила, что можешь заставить меня забыть ее?

Она кивнула, наблюдая за ним. Он все еще выглядел изумленным, но ярость его прошла.

— Для чего все это, Джилл? Для того только, чтобы проверить, что уроки действуют? Этакий эксперимент?

— Нет, — медленно произнесла она, зная, что назад дороги нет. Прежняя Джилл никогда не осмелилась бы на такое. Новая Джилл, с сердцем, полным любви, готова была на все. — Дело в том, что, пока я была у Тесс, я поняла, что безумно люблю тебя.

Он задержал дыхание. Потом сделал глубокий вдох. В глазах появились золотые искры.

— Тогда я отвечу на твой вопрос. Ты не можешь заставить меня забыть женщину, которую я люблю уже два года. Никто не может. — Он взял ее за подбородок и приподнял ее лицо так, чтобы она посмотрела ему в глаза. — Потому что это ты, Джилл. Я без ума от тебя. Это правда.

Это было невероятно. Ее сердце замерло. Колин прижался губами к ее губам, целуя с той же страстью, с какой целовал ее на острове. Его язык проник ей в рот. Его рука скользнула по ее спине вниз. Прижавшись к нему, она потерялась во времени и в пространстве. Ничего больше не существовало для нее, кроме Колина.

Он с бешеной скоростью вел машину к дому Джилл. Там, в спальне, он быстро снял с нее платье и дрожащими руками сорвал одежду с себя. Она уже ждала, горячая и открытая, она прижималась к нему ближе и ближе, пока он не оказался внутри нее. Волна удовольствия подхватила ее, вызвав из груди стон. Именно этого она так жаждала. Ей не нужно было сдерживать свои чувства. Любовь к Колину подарила свободу ее так долго скрываемым чувствам.

Они предавались любви медленно, каждое их движение говорило о силе их чувств. Каждая секунда, каждый звук, каждое ощущение были бесценны. Ласки дарили райское блаженство. Они кончили вместе, и в это мгновенье, казалось, мир рухнул.