Урожай собрать не просто

Я помедлила немного в нерешительности, а потом плюнула на все вопли здравомыслия и побежала во двор. Там внизу уже сновали работники с ведрами и тачками, груженными песком. Под руководством фабриканта выкатывались пожарные цистерны с водой, специально заготовленные для таких случаев. Если повезет, то постройку успеют потушить, а уж на соседние здания огонь точно не перекинется. Проблема была в том, что пока тушили один цех, злоумышленник, пользуясь суматохой, мог поджечь и остальные.

Мимо пробежал давешний приказчик. Я попыталась схватить его за рукав, чтобы поделиться ценной мыслью, но он только нетерпеливо стряхнул мои руки:

— Не сейчас, леди! Сидите в доме и не высовывайтесь!

Я оглянулась в поисках самого фабриканта — возможно, он будет менее глух к моим идеям — но того поглотила людская толпа.

Ситуация складывалась безвыходная.

Из главного цеха и конторы на улицу высыпали почти все служащие и работники, лица тех немногих, кто не был занят тушением пожара (в основном женщины и конторские), обратились в сторону горящей постройки. За их спинами сейчас можно было хоть в сабакские узоры расписать здания главного цеха, хранилища и конторы — никто ничего не заметил бы, а уж подпалить с четырех сторон…

Не в моих правилах легко сдаваться. Я вспорхнула (ладно-ладно, залезла, едва не подвернув обе ноги) на ящик, который кто-то бросил прямо посреди двора, и пустила звонкий голос в дело уже во второй за сегодня раз:

— Внимание! Послушайте меня, пожалуйста!

Речь моя была проникновенной и красочной, определения точными и безжалостными, но конторские реагировали на выступление как-то вяло. Я уже совсем отчаялась, когда какая-то крепкая женщина в ярком платке воскликнула:

— А ведь барышня дело говорит! А ну-ка, девки, берите лопаты, айда на окарауливание!

Хм, значит, это так называется. Я поспешила слезть с ящика, пока он подо мной не проломился, и присоединиться к шумной женской ватаге. В моем чутком руководстве, к сожалению, женщины не нуждались, но я тешила себя призрачной надеждой, что у нас есть шанс поймать поджигателя.

Никакого поджигателя мы конечно же не поймали. Я бы подумала, что его и вовсе не было, если бы не обнаруженный костер у стены главного цеха, сложенный преступником из щепок и ветоши. Победа над очередным источником возгорания породила во мне неиссякаемое желание организовывать, давать поручения, восстанавливать и наставлять, лечить раненых и утешать испуганных… Понимая, что ни к чему хорошему такой настрой не приведет, я взяла себя в руки и тихонечко села на крыльце, ожидая, пока фабрикант расправится со всеми делами. Тем более что, как выяснилось, раздавать поручения было некому (все и так оказались организованы), восстановят обгоревшую стену и без меня, нуждающихся в лечении не наблюдалось (обошлось без жертв), а мои утешения и наставления фабричным и даром не нужны. Так что боевой настрой пропадал впустую.

Наконец подошел фабрикант. Он был немного растрепан (почти так же, как и я, но для меня это привычное состояние), на белых манжетах и лице красовались черные мазки сажи — такая живописная версия господина Клауса почему-то смотрелась симпатичнее.

— Вы все еще здесь? — Фабрикант присел на ступеньку рядом со мной, устало вытянул длинные ноги.

Я промычала что-то не очень воодушевленное в ответ. Неужели никто не рассказал, как доблестно я спасала его имущество и организовывала рабочих? Мир полон несправедливости.

— Вы определенно не слушаете, что вам говорят, — продолжил господин Клаус. — Это уже становится нездоровой традицией.

— О чем вы? — спросила я, начав готовиться к обороне.

Он непонятно улыбнулся.

— Я же просил вас не командовать моими людьми… — Ему пришлось поднять руку, чтобы предвосхитить мой полный праведного возмущения вопль. — Но на этот раз даже рад, что вы не послушались.

Вскинутая рука опустилась и протянула ладонь ко мне, предлагая дружеское рукопожатие:

— Мир?

— Мир-то, конечно, мир, — ответила я. — Но у вас вся ладонь в саже.

Вообще-то и у меня тоже. Но мне вдруг почему-то показалось, что от одного простого рукопожатия я могу начать вести себя не совсем адекватно.

— Да? — Он удивленно посмотрел на свою ладонь и вытер ее о брюки. — Так зачем вы ко мне приходили? Мы так и не закончили разговор.

— Я хотела выкупить у вас на несколько дней своих работников, только и всего.

— Очень жаль, но это невозможно. Работы на фабрике теперь стало еще больше.

В этом человеке нет ни капли признательности!

— На вас работает почти вся округа! Куда вам столько людей?!

— Ну не вся: катонцы на меня не работают. Они вообще ни на кого не работают, — спокойно ответил фабрикант.

Я хотела сказать еще что-то, но замерла. Катонцы ни на кого не работают…

— Удачи, — сказал господин Клаус, будто прочитав мои мысли. — До вас никому даже в голову не приходило их нанимать.

— Все бывает в первый раз, — с появлением новой цели я моментально успокоилась и пришла в благодушное настроение.

Мой собеседник явно хотел что-то спросить, затем замялся, еще раз вытер ладони и наконец заговорил вполне свободно.

— Честно говоря, у меня тоже есть один вопрос, который я хотел бы выяснить. Леди Николетта, признайтесь, это вы прислали ко мне доктора несколько дней назад?

Я упрямо молчала и даже притворилась удивленной.

— Вы должны были понимать, что у человека, так любящего поболтать о всяких пустяках, как сэр Мэверин, вряд ли может быть много секретов.

— Я всего лишь хотела, чтобы мой хороший знакомый получил лишний гонорар, — вывернулась я.

— Правда? А я подумал, что вы стали сожалеть о том, что ответили отказом на мое предложение. — Фабрикант явно был в хорошем расположении духа и подтрунивал надо мной.

Сейчас или никогда! Я резко встала со ступеней. Выпрямилась. Повернулась лицом к изумленному собеседнику и, глядя прямо ему в глаза, сказала:

— Господин Клаус, признаюсь, вы мне нравитесь. Иногда я даже восхищаюсь вами… вашими поступками и вашим характером. Этим чувствам не хватает совсем немногого, чтобы назвать их любовью, но… я никогда не пожалею о том, что отклонила предложение, вызванное чувством долга или меркантильными интересами.

— А потом что? — спросила Алисия.

— А потом я с достоинством удалилась навстречу закату.

— Да, удачный ракурс… Подожди… если вы сидели на ступенях конторы, то закат находился совершенно в другой стороне от твоего дома!

Оставалось только признать, что в географическом аспекте моя подруга обладает большей прозорливостью.

— Ты права. Пришлось сделать изрядный крюк, чтобы попасть домой.

— Николетта!

— Ну чего ты хочешь? Не каждый день я признаюсь в любви мужчине, да еще такому, которому на меня наплевать.