"Урожайная Луна"
Шрифт:
Тут до меня дошло, что камера уперлась в ограничитель и нацелена почти вертикально. Дальше ее не поднять.
– Господи, ребята! Мотайте наверх! – крикнул Мит.
Когда я отпустил камеру, она начала опрокидываться, но я не стал ее удерживать, потому что задрал голову и смотрел.
– Боже мой!
«Орел» летел прямо надо мной, всего метрах в двухстах, и казался большим, как авиалайнер. А пламя… оно внезапно затрепетало, выпустив струйки оранжевого и розового, и угасло. Здесь и там на корпусе засверкали вспышки поменьше.
Реактивные двигатели ориентации. Корабль начал крениться вперед, пытаясь встать вертикально. Принять
– Bozhe!..
– воскликнул кто-то из русских. И добавил намного тише: - Gde mne slezt? Pozhaluista, otkroite okno…
Я увидел сноп искр, когда «Орел» чиркнул по гребню кратера, потом ничего. Темнота. И, разумеется, тишина.
Стоя возле лунохода и глядя на установленные там приборы, Мит сказал:
– Интересно. Два больших сейсмических события и три поменьше. И никаких толчков после.
– Он посмотрел на меня.
– А знаешь, русский-то пошутил. Перед самым концом.
Я тряхнул головой, рассматривая гребень кратера. Там, где его задел корабль, появилась едва различимая царапина. Хотел бы я знать, сколько кусочков моей поездки домой мы найдем на обратном склоне…
Я поднял штатив с камерой и принялся отсоединять разъемы, расстегивать защелки и укладывать оборудование для перевозки. Ничего. Ничего. Теперь кто-то похоронен на Луне. Удивительно, но до сих пор, несмотря ни на какие происшествия, никто еще не погибал за пределами земной атмосферы. Да, конечно, Комаров погиб, когда «Восход-6» разбился в 1967 году, почти за два года до того дня, когда экипаж «Аполло-1» сгорел прямо на стартовой площадке, но то, что его убило, врезалось в Казахстан на скорости четыреста миль в час.
Я помнил, как русские переживали тяжелые времена в первый год после смерти Сергея Королева на операционном столе, когда Мишин и Глушко боролись за контроль над его наследием. Сперва, после гибели Комарова, с треском провалилась встреча на орбите и стыковка «Восхода-4» и «Восхода-5». Какое-то время казалось, что они безнадежно отстали, и всех нас поразило, когда в конце 1968 года ракета-носитель Челомея «УР-500» вывела «Алмаз-1» на околоземную орбиту. Ладно, орбитальная станция, сказали мы. И очень гордились, пока они через три года не вывели свою станцию на орбиту вокруг Луны.
– Эй, ребята!
– пробился в наушниках голос Джилсона.
– Пилот «Алмаза» говорит, что все еще принимает телеметрию с «Орла».
– Где-то в черном небе над нами сейчас летит Валерий Быковский, смотрит на мониторы и начинает сознавать, что возвращаться ему придется в одиночестве.
– Голос?
– уточнил Мит.
– Нет. Только технические данные.
– А вы, парни, разве не видели схему, которую нам послали факсом на прошлой неделе?
– спросил я.
– Голос и биомедицинская телеметрия идут через направленную антенну на взлетной ступени. А все остальное передается ненаправленными штырьковыми и проволочными антеннами.
– Я повернулся и взглянул на гребень кратера. Хотя следы были совсем свежими и останутся неизменными еще геологические эпохи спустя, я все же с трудом разглядел небольшие шрамы в том месте, где корабль чиркнул по грунту.
– По словам пилота, передаются базовые команды управления взлетом. Он говорит, что у них, очевидно, произошло разделение ступеней уже после того, как корабль срикошетил от вершины горы… но трудно сказать, из-за чего. Или аппаратура сработала от удара, или процедуру запустил бортовой компьютер. Они также запустили систему команд по аварийному разделению и взлету, но…
– Вы как хотите, а я не полетел бы с русским компьютером, - заявил Мит.
–
А я теперь не захотел бы полететь с одним из наших.– На «Джемини R» стоял модифицированный компьютер с «Аполло» - вершина технологии начала шестидесятых, но пару месяцев назад Билли показал мне свой новенький калькулятор «Роквелл», спел песенку про «большие зеленые цифры» и поведал, сколько этот малыш стоит. Я попросил его купить такой же и мне - как подарок к возвращению домой.
Взглянув на индикатор заряда на панели лунохода, я сказал:
– У нас осталось заряда примерно столько, чтобы добраться до гребня кратера и вернуться на базу. Вы меня слышите, ребята?
Мит забрался на пассажирское сиденье и начал пристегиваться:
– Поехали.
– Хорошо, - отозвался Джилсон.
– Держитесь в пределах видимости, Билл.
С гребня окаймляющих кратер гор мы увидели «Орел» внизу на склоне, в самом начале формации Гевелиуса - скал, иссеченных трещинами. Кстати, именно она стала одной из главных причин, почему база расположена в кратере Риччиоли. В пятидесятые кто-то решил, что заметил в этом районе выброс газов, и вообразил, будто где-то здесь есть вулкан. Разумеется, было это еще в те годы, когда шел спор о происхождении горы Кун в Аризоне. Теперь эту гору называют «метеоритный кратер», а никаких вулканов на Луне нет.
– Сколько до него? Миль восемь, может, десять?
– прикинул Мит.
– Хорошо, что они не угодили в тень гребня. Мы бы их тогда ни за что не разглядели.
– Что вы видите?
– спросил Джилсон.
– Вы все еще подключены к открытому каналу, ребята.
– Сейчас скажу.
– Так, значит, надо постараться и не ругаться слишком часто. Какому-нибудь дебилу-конгрессмену это может не понравиться.
– Взлетная ступень в бинокль выглядит целой. Лежит на боку, разумеется. И никаких следов посадочной ступени. Мит показал чуть в сторону:
– По-моему, то светлое пятнышко - это она и есть.
– Вокруг разбросаны какие-то обломки. Слишком мелкие, чтобы их опознать. Расположены по дуге между взлетной ступенью и местом взрыва - если там был взрыв.
– Видишь на склоне выше обломков волнистый след?
– спросил Мит.
– Похоже, они некоторое время по нему катились.
Я оглядел склон в бинокль, высматривая искорки рваного металла.
– Вижу направленную антенну. Валяется метрах в пятистах от неповрежденной кабины экипажа.
– Неповрежденной?
– резко переспросил Джилсон.
– Ну, во всяком случае, она не развалилась.
– Я снова навел на нее бинокль и попробовал тщательно настроить резкость.
– Чертовски много царапин на этих линзах. Еще бы, ведь этот бинокль здесь с 1965 года.
– Я осторожно нацелил бинокль, чтобы «Орел» попал в самое прозрачное место линзы.
– Зеленый слой термозащиты поврежден, но под ним я вижу корпус. Видно плохо - не понять, треснул он или нет.
– Герметизированные модули у русских гораздо прочнее наших, - заметил Мит.
– Ведь у них там давление в одну атмосферу. [8]
– Значит, если они получат пробоину, то на место потенциальной утечки будет действовать гораздо большая сила?
– Да.
Я вернулся к луноходу и снова взглянул на индикатор заряда.
– Мы сможем доехать до места падения, и еще останется заряда примерно на три четверти пути обратно до гребня.
После долгого молчания Джилсон снова вышел в эфир:
– Слышите меня, парни? Мы связались с президентом Макговер-ном. Он сказал, чтобы вы решали сами.
– Логично, - прокомментировал Мит. Я вернулся на свое сиденье.