Уши не трогать!

Вариэль предлагал внушить людям основы культуры.

Мне тут же вспомнился рынок рабов, и на душе стало так тоскливо, что выть захотелось.

– Вариэль, перевоспитать зверя невозможно. – Признать эту истину было очень трудно.

– Мы не будем перевоспитывать, мы воспитаем, – заявил герцог. – Дети содержатся отдельно от взрослых особей, с них и начнем. Введем принудительную моногамию, научим самцов проявлять уважение к самкам, объясним… – взглянув на меня, Вариэль осекся. Закончил скомканно: – Со временем тех, кто умеет только выживать, не останется. Человечество изменится, вот увидишь.

Черт. Почему при этих довольно разумных словах мне вспоминаются резервации и концлагеря?

Эльф почувствовал эту неприязнь, но остался непреклонен:

– Лёля, иначе не получится.

– Но… Ваше общество не согласится.

Вариэль снова усмехнулся, в голосе появился холодок:

– В нашем королевстве есть один эльф, способный претворить этот проект в жизнь. Имя назвать?

Я даже растерялась.

Черт, что происходит? Я не узнаю зайчика. Совсем. Может, у него крыша поехала? От ревности…

– Орис не станет помогать, – прошептала я.

– Смотря кто попросит, – равнодушно отозвался сероглазый.

Ну ничего себе…

– Вариэль. Ты же понимаешь, мне нельзя покидать дом Ванессы.

– С каких это пор?

– С тех самых. Пока я здесь, Ванесса может защитить. А вне дома меня можно, например, похитить. Думаешь, Орис не предусмотрел такую возможность? За особняком наверняка следят. Если нет – граф не заслуживает и толики уважения.

– Мы отправим посыльного и сопроводительное письмо, – парировал собеседник.

Я не выдержала, вытаращилась на блондина. Что, черт возьми, происходит?! Что с моим милым, наивным зайчиком?! Почему он ведет себя как прожженный интриган с полномочиями императора?!

Вариэль замер, вздрогнул и мгновенно растерял всю уверенность. На щеки прыгнул румянец, торчащие из шевелюры ушки вспыхнули.

– Я напишу графу Фактимусу, – смущенно продолжил герцог, – что моя невеста, госпожа Ольга, собственноручно составила этот проект и мечтает о его принятии. При такой формулировке мы не подтверждаем и не опровергаем вашу личность, но даем Орису возможность доказать свою любовь.

Все. У меня челюсть отпала. И мозг взорвался.

Но кивнуть все-таки смогла.

– Замечательно. – Губы ушастика тронула робкая улыбка.

Он тут же подхватил чистый лист и принялся корябать сопроводительное письмо. А я встала и направилась к двери – желание махнуть пару бокалов игристого стало непреодолимым.

И только на выходе из кабинета вспомнила:

– Вариэль, а все-таки, куда подевалась твоя лошадь?

Блондин поднял голову, одарил задумчивым взглядом и ответил совершенно равнодушно:

– Лошадь? А черт ее знает.

Глава 11

Черт. Этот мир дурно на меня влияет.

Пару недель назад и вообразить не могла, что буду с утра пораньше носиться по дому в поисках алкоголя. А вот ношусь. И самое удивительное – найти не могу! Ни шкафчика с бутылками, ни слуги, который укажет к нему путь. Ни каргули, у которой всегда с собой.

Черт! Ведь сколько всего пили, а расположения стратегического запаса не знаю. Рассказать кому – не поверят.

Сделав четвертый круг по холлу и отчаявшись выловить хоть кого-нибудь, решилась на единственный шаг – поход в винный погреб. Стыдно, а что поделать?

Нужную дверь нашла почти сразу. Правда, ступив на лестницу, освещенную тусклым синеватым светом, ощутила легкий мандраж и слабость в коленках. Однако до первого уровня подвала, где располагался винный запас, дошла.

Еще с лестницы заприметила стеллаж с игристым – мне его Ванесса показывала, во время экскурсии. Но спешить навстречу вожделенной добыче не стала – замерла на последней ступеньке, старательно вглядываясь в пространство.

Подвал огромен. Освещение тусклое. Бочки и стеллажи неплохо загораживают обзор, так что лучшего места для засады не придумаешь. А рядом чернеет пролет – еще одна лестница, та, что ведет на второй уровень, прямиком к камере Шердома…

Черт, не нравится мне это.

Нет. Не пойду.

Я решительно развернулась и даже успела взобраться на еще одну ступеньку, как снизу послышалось:

– Ты ополоумела?!

Вздрогнула всем телом, но вместо того чтобы вприпрыжку помчаться наверх, замерла и навострила уши.

Комментарий последовал незамедлительно:

– Нет! Ты определенно дура!

Это какую же глотку нужно иметь, чтобы, сидя в дальней камере на втором уровне, сотрясать воздух здесь, на первом? Кстати, а как Шердом узнал, что я тут? У него же магические способности заблокированы.

– Стоять! – возопил маг.

Э… Так я вроде бы стою…

– Да пошел ты! – отозвался второй голос, женский. И если в криках Шердома звучало негодование, то в этом – настоящая ярость.

Упс. Значит, я ни при чем?

– Ванесса! Ты обязана передать мои слова Лёле!

Непереводимый эльфийский жаргон был ему ответом.

– Ванесса! Проклятый бог все равно в покое не оставит!

Реплику каргули не расслышала.

Ноги сами понесли вниз, но, преодолев около половины лестничного пролета, снова замерла. Дурацкие светильники реагируют на движение – подкрасться и подслушать не получится. Черт.

– Ванесса, он хочет видеть Лёлю! Взамен готов отдать тело Ориса! Ты обязана помочь! – снова завопил маг.

– Лёля никуда не пойдет!

Шердом завыл.

– Ванесса, ты невыносима! Проклятый бог впервые заговорил со мной! Впервые! Думаешь, он от нечего делать преодолел барьер и ворвался в сон?

– Да мне плевать! Я не позволю обижать Лёлю!

– Он хочет поговорить с ней!

– Враки!!!

Ох, мамочки! Голос каргули прозвучал гораздо ближе, чем прежде. Я развернулась и пулей помчалась наверх. Дружба дружбой, но если герцогиня поймает на подслушивании, по шее надает так, что мало не покажется. И будет права.