Усобица триумвирата

– Сказал? – удивлённо приподнял брови каган.

– Да, но, вот что значит жить вдали ото всех – толком не знаю и не помню названий! Дальше Полоцка память ничего не подсказывает.

Он продолжал щёлкать пальцами, и Нейола просящими очами посмотрела на Изяслава, призывая его огласить название населённого пункта.

– Из Ростова, - не удержался от напора её глаз старший Ярославич, а сам подумал, как мог Святослав сказать о своей истинной цели? Зачем было говорить родичу, которому сам же не доверял? Или делал вид, что не доверял, настраивая против него старшего брата, а сам тем временем водил дружбу? Странно.

– Да, точно! – на ходу стал соображать Всеслав. – К Ростивлаву в Ростов, как я мог забыть, ведь это так созвучно! Далёкое путешествие он задумал…

– Не дальше, чем мы плавали в Византию, - пожал плечами великий князь.

– Жаль, что я был слишком юн в те времена. Я бы с удовольствием тоже отправился куда-то.

– Тогда ещё был жив твой батюшка, он бы разве тебя с нами пустил? Никогда! Да и, дай Бог, чтобы войн никаких больше не было! – отмахнулся Изяслав, едва не повернувшись в угол к святым образам перекреститься. – Удаль проявлять хорошо, да только причины для того чаще горькие.

Всеслав промокнул салфеткой губы и, видя, что тарелка кагана тоже почти опустела, стал подниматься.

– Поздно уже. Некрасиво тебя задерживать…

– Да полно, за приятной беседой можно и посидеть.

– Я ещё не закончила, - посмотрела снизу вверх Нейола так, будто выше стояла она, а не Всеслав. Он, словно извиняясь, обратился к Ярославичу:

– Моя медлительная супруга! Я оставлю её дотрапезничать, а сам, признаться, уже валюсь с ног. Позволь пожелать тебе добрых снов, Изяслав.

– Добрых, добрых! – медоточиво пролепетал великий князь, наблюдая, как уходит полоцкий гость. Когда дверь за ним прикрылась, он осторожно посмотрел на Нейолу.

Девушка отпила кваса и, поставив чашу, завертела кольца на пальцах.

– Князь, - после молчания, которое Изяслав не знал, как прервать, начала она, - дозволено ли мне будет говорить…

– О чём ты?

– Я… не решалась говорить при муже. Знаю, он со мной не согласится. Но ещё больше боюсь обидеть вас.

– Княгиня, прошу тебя, будь спокойна, - откинулся на спинку каган, разложив руки по подлокотникам. – Что такого ты можешь сказать мне, чтобы обидеть? Нет, я не буду держать на тебя зла. Я ценю честность и прямоту.

– В таком случае, - она опустила взгляд, - это касается ваших братьев, Святослава и Всеволода.

– А что с ними? – нахмурился Изяслав.

– Мне кажется… Как и сказать-то? Я всего лишь женщина, но я хорошо вижу и знаю людей, великий князь. Мой муж ваш и их родич, он безумно рад вернуться в семью и возобновить со всеми вами отношения, он никогда не позволит ничего мне сказать ни о вас, ни о них, он полюбил вас сразу же, как приехал…

– А ты, стало быть, не полюбила? – ухмыльнулся мужчина.

– Княжья доля справедливость, а не чувства, - не растерялась она, - любовь застит взор, а мудрости нужна ясность. Я вижу, что два ваших брата вовсе не ценят всей той теплоты и того добра, которыми вы щедро награждаете свой двор.

Хмурый Изяслав внимательно слушал, пытаясь понять значение каждого её слова.

– Всеволод поддерживает чужие интересы, интересы Византии, вы сами замечаете это. Да, он умён и начитан, знает языки, но это вы должны влиять на него, а не он на вас. Вы должны давать ему советы, потому что вы – это Киев, вы ратуете о благополучие всех нас. А что нашёптывает Анастасия Всеволоду? Только мыши да коты знают!

– А что же Святослав? – поинтересовался, щурясь, Ярославич.

– Он… Порою мне казалось, что он чувствует себя истинным правителем. Что не считается с вами. Я не должна этого говорить, простите! – закрыла она лицо руками и покачала головой. – Теперь я буду корить себя за то, что высказала свои страхи и догадки.

Изяслав поднялся и, обойдя угол стола, приблизился к Нейоле. Помешкав, он взял её ладонь в свою и, отведя от лица, крепко сжал:

– Тебе не о чем беспокоиться, княгиня. Я не виню тебя и позволяю говорить всё, что тебе думается.

– Только не говорите Всеславу! Он боготворит вас, своих дядьёв. Я хотела поделиться с ним своим наблюдением, но он и слышать не хочет, он будет разгневан, что я заикнулась…

– Нейола, - осмелился назвать её по имени каган, - не бойся, я оставлю наш разговор между нами. И ты можешь всегда говорить мне всё. – Он потянул её за руку со скамьи и, когда девушка встала, пылко приложил тыльную сторону её ладони к своим губам. Нейола совладала с собой, чтобы не поморщиться от прикосновения его бородатого лица к своей коже. – Приходи в любое время…

– Но сейчас, - осторожно высвободила она руку, - меня ждёт муж. Я должна вслед за ним пожелать вам доброй ночи. Я не могу задержаться сильно, знаю, что несмотря на его дозволение мне остаться тут, он будет недоволен моим отсутствием.

– Ты могла бы прийти ко мне на утреннюю трапезу…

– Всеслав…

– Нет, без него, если пожелаешь, - прервал её Изяслав, встав очень близко. Ещё чуть-чуть, и он бы притиснулся к её груди своей. Нейола, изображая пугливость, отступила, спешно направившись на выход:

– Если смогу… доброй ночи, великий князь!

Мужчина сжал кулаки, не зная, поторопился или наоборот перетянул? Ему не было понятно, страшится она его близости или всего лишь стесняется и ждёт более отважных действий? «Кто ты мог понять женщин!» - хмыкнул Изяслав и вышел из залы. Взбудораженный, он пошёл в Коснячкин дом, где его пускали в любое время через боковую дверь, а не открыто, через парадную, ради приличий кое-как прикрывая греховные посещения. Поднявшись в комнаты Лады, он стал раздеваться. Девушка же, причёсывая длинные волнистые волосы, даже не встала его поприветствовать, сидя лицом к зеркалу. Изяслав всё ещё думал о Нейоле, даже когда подошёл к любовнице и положил ладони ей на плечи. Наклонился поцеловать её в затылок, но она отдёрнулась, не выдержав и заговорив:

– Опять так поздно! – стало ясно, что она обижена и недовольна. – Снова сидел со своими гостями?

– Всеслав мне родич. И он теперь не гость, а свой здесь. Брячиславов двор принадлежит ему.

– Почему ты меня не зовёшь к вам на ужин?

– Сама знаешь, почему, - поджал губы каган.

– Знаю? Что я должна знать? Ты стал меня стыдиться? – Она поднялась и, развернувшись, злющая, уставилась ему в глаза. – Князь ты или нет?! Куда хочешь, кого хочешь, того и приводишь! Какое тебе вдруг стало дело до них?