Усобица триумвирата

– А как же Ростислав, Ярославич? Отпустит ли он меня?

– А ты ему разве подчиняешься?

– Я? – Шимон окончательно запутался. – А кому же?

– Тебя кто сюда назначил?

– Ярослав Владимирович, конунг!

– Стало быть, князь Киевский?

– Так, - согласился тысяцкий, почесав бороду.

– А назначил почему? Потому что не было здесь своего князя. А теперь он есть. И ты, Шимон Офрикович, вновь служишь напрямую кагану, и никому больше. А каган – Изяслав.

Обняв всё услышанное разумом, воевода докумекал, что к чему, и это ему понравилось, как понравился и рассудительный черниговский князь.

– Рад буду служить вам, Ярославичи, - протянул он ладонь для пожатия, скрепляющего не столько договоренность, сколько возникшее уважение.

– В таком случае готовь своих людей к отбытию через неделю. А я к тебе ещё загляну – передам весточку супруге, раз уж ты двинешься в ту сторону.

Успев разобраться, что местный народ далёк от воинственности, и опасность не подстерегает Ростов, Святослав решил, что незачем тогда братаничу оставлять большое войско, которым он неизвестно как распорядится. Тем более, что распоряжаться им наверняка стало бы остромирово семейство.

Смоленск

Челядины прямо на стуле поднесли Вячеслава к столу. Он мог бы идти и сам, опираясь на костыль, но, во-первых, боялся за ногу – а вдруг её ещё совсем нельзя тревожить? А, во-вторых, считал, что будет выглядеть не по-княжески, припрыгивая на одной ноге.

– Как славно, что вы заехали к нам! – посмотрел он на Всеслава и Нейолу, в честь которых накрыли ужин. Особенно восторженно посмотрел он на последнюю, спасительницу и святую покровительницу, уберёгшую от верной смерти или жалкой участи калеки. – Вы самые радующие сердце гости! Да, Ода?

Спросив подтверждения у жены, Ярославич посмотрел на неё, потупившуюся и не поднимавшую взора. Ничего не произнеся, она кротко кивнула. Вынужденный долго лежать или сидеть, князь стал время от времени раздражаться ею. И без того он не знал раньше, как расположить её к себе, разговорить, а теперь и того стало труднее. Как он мог прийти к ней вот такой, покалеченный? Ну, хорошо, ладно бы и пришёл, а дальше что? На ногу не обопрёшься, чуть сильнее тронешь – ноет. Не ляжешь на жену, не сможешь поиматься[13] с ней нормально. Сколько недель уж Вячеслав не входил в её спальню, не испытывал угашения похоти, горячего проникновения в женские чресла. Позвал как-то Оду к себе, она пришла, почитала с ним книгу, пожелала добрых снов и ушла. Непонятливая, пустоголовая супруга ему досталась, даром что миловидная! Сказать ей прямо о том, как должно ей поступить – раздеться, самой забраться на мужа – язык у него не поворачивался. Не умел он подобрать слов нужных и отвращался от неспособной прочесть его мысли Оды.

– Идёшь на поправку? Рад это видеть, - улыбнулся ему Всеслав, отведя глаза от молодой смоленской княгини. Забавляло то, как она боялась его теперь, как верила, что виновата перед мужем и что полоцкий князь – демон, не меньше. – Свят заезжал к тебе? – упомянул он того по двум причинам. Одна из них была снова в Оде. Как мило наблюдать её вздрагивающие при имени деверя плечи!

– Свят? – удивился Вячеслав. – Нет, зачем бы ему?

– Ну, я подумал, раз по пути, то мог бы и проведать брата… Великий князь его в Ростов послал, ты не знал?

– В Ростов? Нет, не знал, - неприятно было осознавать, что ему известно меньше, чем полоцкому родичу. И неприятно, что брат, в самом деле, не навестил его, несмотря на болезнь!

– Наверное, дело было спешное, вот и промчался мимо, - отмахнулся Всеслав, по волокнам разбирая мясо дичи и закладывая в рот. Когда он жевал и одновременно говорил, белоснежные зубы его открывались широко, обнажая чуть заострённые боковые клыки. – Ничего, мы тебя развлечём немного.

– Вы-то хоть не спешите?

– О, нет! Куда нам спешить? – засмеялся полоцкий князь. – Я люблю приятную компанию. – Он поднял кубок, глядя в глаза Вячеславу. – За родичей!

– За родичей! – откликнулся он.

Браги подносили изрядно, и вскоре женщины почувствовали себя лишними, оставив князей вдвоём.

Продолжая подливать Ярославичу, Всеслав только смачивал губы, отвлекая внимание шутками и рассказами – сомнительной достоверности – о своей жизни.

– …Да тут до нас не так и далеко. Как только встанешь на ноги – обязательно приезжай, Вяча! Не пожалеешь.

– С удовольствием! Везде побываю, как только на коня сяду. Знал бы ты, как не терпится вернуть себе подвижность!

– Могу себе представить! Но лёжа тоже немало развлечений можно найти, - подмигнув ему, Всеслав заметил неловкость в Вячеславе, вызванную недостатком не только опыта, но и одарённости на любовном поприще. Не был он умел и смекалист с женщинами, не хватало для этого раскрепощения, природной находчивости и обаяния. Подвинув скамью впритык к стулу парня, Всеслав доверительно обнял его за плечо, снизив тон: - А как тут… с девицами?

– С девицами?! – переборов удивление, Вячеслав попытался изобразить кое-какие знания на этот счёт, но тщетно. Ничего не приходило в голову, а срамиться перед старшим родичем ой как не хотелось! И он нашёл выход: - Этого мне не надобно, у меня жена есть.

– Понимаю, - опустив взгляд, стал отодвигаться Всеслав, как бы показывая, что ошибся с оказанным доверием. – Конечно, христианские ценности, страх перед попами…

– Да не боюсь я попов! – возразил Вячеслав. – У нас тут даже епископа нет! Так, пара священников. Никто мне не указ здесь! – Видя превосходство во Всеславе, в его тёмных очах, глядящих как будто бы с сожалением, он указал на ногу: - И чего мне думать об этом сейчас? Я не способен…

– Но! – поморщил нос Всеслав, прервав его. Было унизительное что-то в той снисходительности, с которой он объяснил: - На всё ты способен, главное, чтобы девица способная попалась.

– Княгиня моя… - не совсем трезво начал было Ярославич, но полоцкий князь помотал головой:

– Плоха та княгиня, что не может ублажить.

– Так что же... ты… своею… с нею… с Нейолой…

– Коли твоя неподатлива и скромна, я потому о девицах и спрашиваю. О холопках или челядинках.

– Женою надо обходить тою, какую Бог дал.

– У нас в Полоцке, друг мой, - просиял Всеслав, - мужчина может иметь столько женщин, сколько захочет. И никто его не осудит. Даже его жена.

Вячеслав хмыкнул, почувствовав, что такие законы ему нравятся:

– Это у вас хорошо, - но потом ему вспомнились братья, Свят и Володша, чьё мнение было бы совсем другим. Они бы попытались объяснить, что так нельзя, и грех это. А, может, и вправду грех? Не зря же крестятся и браком венчаются, не просто так всё это. Нужно от блуда обороняться, чтоб не угодить после смерти в ад. – Однако у нас не так, - строго, как мог, выговорил он.