Утраченные главы

empty-line/>

V

– Вот так и живем, господин волшебник, - хозяин гостиницы рассказывал о трудностях жизни в Ветрограде (бывшем Иденбурге), о том, как все, кто захотел и смог, поки­нули город за неделю от начала напасти, о тех, кто остался (в основном о себе и братьях Ольвиндах), а я не очень внимательно все это слушал, поскольку кот (он принадлежал Саммерсу, звавшему его Ологлот) после утренней сосиски обнаружил в себе наглость заползать мне под полу мантии и тереться о бархатные башмаки, выпрашивая чего-нибудь вкусненького. Это несколько отвлекало. Я бы мог запросто наматериализовывать ему целую гору ароматных сосисок, однако пища, созданная магией, не может на долго утолить голод, а промежутки сытости с каждым последующим употреблением часто сокращаются, к тому же Саммерс убедительно просил кота не кормить, ибо тот на диете (хотя по габаритам животного я могу утверждать, что ее он настойчиво не соблюдал).

– Уже три года как длиться весь этот кошмарный бред, - Оскар налил мне чаю и уселся напротив. За столом (мы сидели в центре зала, поскольку у стен находиться было опасно) мы были только вдвоем. Братья Ольвинды куда-то пропали.

– С утра всех донимает нано-Борей, как такое возможно, ума не приложу! На улицу до часа дня можно безбоязненно выйти, только если плотно заткнуть уши. В первый день все выбегали посмотреть, откуда дикий шум. Так вот у трети полопались барабанные перепонки! Они же первыми и сбежали, несмотря даже на то, что до ближайшего поселка сто лиг, не меньше. Днем бушует Борей. Он просто подхватывает незадачливых прохожих и швыряет. Хорошо хоть не воет. Если захотите выйти днем, то придется привязать к обеим ногам по две пудовые гири на каждую, тогда, может быть, не унесет. А вечером творится полнейший ужас -- гипер-Борей начинает все крушить. Тогда из дома даже нос высовывать нельзя. Этот ветер запросто сдирает кожу с людей! И это все каждый день! Такое ощущение, что проклятый Ахет без выходных утюжит наш городок. Только ночью спокойно. По ночам все и убегали.

– Может еще чаю?
– предложил Оскар, посмотрев на мою пустую чашку.

– Нет, спасибо, - оказался я.

Весь этот природный феномен меня очень заинтересовал, особенно потому что я углядел в нем черты какой-то древней неклассифицированной магии.

Кот продолжал тереться и мурлыкать. Это надоедало. Я поднялся из-за стола, легонько отпихнув животное (кот невозмутимо опять собрался испытывать мое терпение), подошел к другому столу (кот следовал за мной). Я стукнул три раза указательным пальцем по деревянной крышке. Из моего перстня высыпалось несколько фиолетовых искр. Стол, несмотря на то, что был накрепко прибит к полу, подпрыгнул, с хрустом сложился пополам, еще раз подпрыгнул и развернулся в виде деревянной короб­ки закрытым дном вверх. В коробке было несколько отверстий, в основном маленькие, но одно достаточно большое. Кот, введенный происходящим в некоторый ступор, пока еще пребывал в оном. Погладив бороду, я снова деформировал клочок пространства и вынул из него розовую сосиску, на этот раз самую настоящую (я просто ее перенес, взял где-то и перенес. Ох и удивился же кто-то, когда увидел, как она пропала прямо у него с вилки). Кот отреагировал незамедлительно и перешел в состояние благоговейного предвкушения. Я же просунул деликатес в коробку-стол. Ологлот, чьи помыслы были лишь о столь близ­кой и доступной вкуснятине, без промедлений полез в коробку. Что ж, пришлось его там закрыть, зато хотя бы за то время, пока я был в Ветрограде, он соблюдал диету. Правда, простить меня зверь уже не мог.

Взглянув на самодельную клетку для кота и покачав головой, Оскар посмотрел на меня и вполне серьезно сказал:

– За стол придется доплатить. Сами понимаете, время сложное, такую роскошь как порча имущества я не могу позволить своему карману.

– Не переживайте, стол вернется в начальное состояние, как только я съеду.

– И все-таки заплатить придется. Так сказать, залог.

– Что ж, как хотите, - делать было нечего, все равно больше мест, где можно укрыться, в городе не было, монополия мистера Уиллса, так сказать, так что я достал из кармана пять медяков, которые не состоялись в качестве оплаты утром, и оставил их на коробке.

– А специалистов по природным аномалиям не пробовали вызывать?
– поинтересовался я.

– Конечно пробовали!
– Оскар сгреб монеты с коробки (послышалось недовольное мяуканье).
– Целых три группы было. Первая утром полезла -- все переглохли. Вторая -- решили высунуться, как успокоился нано-Борей -- их сперва раскидало, а потом вообще за черту города выбросило. А третьи дождались вечера -- так их той же ночью хоронить пришлось. Да и то по частям. Так что не самый лучший город вы выбрали. Все сбежать отсюда пытаются, а вы зачем-то приехали. Я бы и сам сбежал, но пока этот дом держится, пока хозяйство еще есть, бросить его не могу.

– А Ольвинды чего не бегут?

– Было бы куда, давно бы убежали.

– Кстати, а где они?

Оскар, взявший тряпку и протиравший столы, с ответом помедлил.

– Понимаете, господин волшебник, город у нас хоть и не большой, все-таки на своих двоих за одну ночь уйти не удастся. А лошадей уже три года как тут нет. И укрыться на пути негде. Ольвинды решили вырыть тоннель. Я давно уже дал им ключи от подвала, и они каждый день ведут свои раскопки. Куда они его проложить хотят -- дело их. Говорят, за черту города только. Снаружи-то этих ветров нет.

– И каковы успехи?

– А черт их знает. Я все равно им пользоваться не стану.

– И все-таки я не понимаю, - я действительно не понимал.
– Город, как вы говорите, почти пуст и никто сюда не едет. Хозяйство -- это, конечно, хорошо. Но у вас же сплошные убытки получаются. Почему бы не покинуть город?

– Эх, господин волшебник, - Оскар посмотрел на меня так, как будто бы я его полоснул ножом по сердцу.
– Я прожил в этом городе всю жизнь, как и мои отец и деды. Идти мне некуда. А что до постояльцев -- ну, вы же приехали. Значит, не напрасно я жду.

И, в принципе, он был прав.

VI

Поскольку вылазки в город днем и вечером были крайне опасны, а до ночи еще была уйма времени, его нужно было как-то коротать. Мистер Уиллс предложил мне игру в карты. Когда я отыграл у него свои пять медяков за клетку, он нахмурился и сказал, что у него есть важные дела. Как оказалось, они заключались в тщательном изучении золотых пуговиц, полученных в результате соприкосновения с моим Философским Камнем.

До полуночи, тем не менее, оставалось столько же, сколько от вершины Моунт-Эрза до Луны, то есть далеко. Вообще, казалось, что время сегодня как назло решило, никого не предупредив, взять бессрочный отпуск и замереть. Делать было определенно нечего. Потому я решил заняться выходом в Астрал и попытать удачу узнать о природе напасти, терроризирующей этот городок уже несколько лет.

Магия, прямо говоря, чужеродна для нашего мира. Фенрот ее никогда не мог и не сможет принять полностью. В Ветрограде я чувствовал, что окружающая действитель­ность решила примириться с магическими потоками неизвестного происхождения. Очень вероятно, что это и было причиной аномалии. Волшебство, какое нам привычно, по сути своей -- есть побочный продукт сделки, которую заключил Али-Бушмурак с Создате­лями. Есть много легенд, но все они сходятся в том, что он стал первым волшебником, до него волшебников не было, а после него магией владели только те, в чьих жилах текла хоть капля его крови.

Чтобы проникнуть в самую суть феномена и распутать причинно-следственные связи, нужно было воспроизвести одно могущественное заклинание, Магикус Фондификус, разработанное для того, чтобы находить источники магии. Для сотворения даже самых простых и заурядных чудес нужно приложить немалые психоэмоциональные усилия, и чем дальше волшебник находиться от предка-основателя, тем будет сложнее. Предпо­лагается даже, что в будущем магов и чародеев больше не будет. Исправить положение может только дальнее кровосмешение.

Бессмысленное размахивание руками и пафосное кривляние -- это удел шарла­танов. Конечно, иногда нужно произвести какие-то пассы, но это происходит тогда, когда заклинание уже сплетено и готово. Когда настоящий маг творит заклинание, его разум должен быть свободен и ясен. Сознание должно прорвать тонкую пленку, отделяющую наш мир от мира божественного, и пролететь через весь бескрайний космос, чтобы предстать перед ликом Создателей. И, если он выдержит их обжигающее сияние, чудо будет сотворено. И чем сложнее и могущественнее заклинание, тем большую боль может причинить божественный взгляд. Регулярная практическая магия способствовала оттачиванию навыков, укреплению сознания и доведению времени исполнения заклинаний до долей секунды. Однако очень многие нетерпеливые юные волшебники, желавшие получить все и сразу, сходили с ума. Возможно, я тоже сошел. Этого я не знаю.