Утренняя звезда

– Рагни идет первым! – командует Севро.

До пола музея отсюда около ста метров. Рагнар закрепляет десантную лебедку на краю стекла и пристегивает карабин своего снаряжения к магнитной проволоке. Выхватив лезвие, он снова активирует плащ-невидимку и пролетает в отверстие. Мне, все еще парящему в невесомости, неприятно наблюдать, как практически невидимая фигура быстро скользит вниз под действием искусственной гравитации. Рагнар похож на демона, сотканного из марева, что подрагивает над пустыней в летний день.

– Чисто! – сообщает Рагнар, и Севро следует за ним.

– Смотри лоб вместо цепей не разбей, – подмигивает Виктра, проталкивая меня в отверстие.

Проплываю вперед, потом гравитация захватывает меня, и я начинаю все быстрее и быстрее скользить вниз по проволоке. Желудок конвульсивно сжимается от внезапно обретенного веса, и меня чуть не выворачивает. Приземляюсь довольно жестко, чуть не вывихнув лодыжку, тут же выхватываю бластер с глушителем и оглядываюсь по сторонам. За мной следуют остальные упыри. Пригнувшись, мы стоим вплотную друг к другу в огромном, отделанном серым мрамором коридоре. Длину его даже представить себе невозможно, так как он тянется вдоль всего полумесяца, рога которого уходят ввысь, исчезая из зоны видимости. Гравитация на разных уровнях неодинакова, и у меня начинает жутко кружиться голова. Вокруг – металлический антиквариат, старые ракеты эпохи первопроходцев. Рядом с Рагнаром замечаю корпус серого зонда с маркировочным знаком компании «Луна» – практически копией герба дома Октавии Луны.

– Так вот каково быть толстяком! – ворчит Севро, пытаясь подпрыгнуть. – Отвратное ощущение!

– Квиксильвер родом с Земли, – произносит Виктра, – когда ведет переговоры с выходцами из мест с низкой гравитацией, обычно еще прибавляет!

Сила притяжения здесь втрое выше, чем та, к которой я привык на Марсе, и в восемь раз больше, чем на Ио или Европе, но, занимаясь восстановлением моего тела, Микки настроил симуляторы на уровень, в два раза превышающий земную гравитацию. Конечно, неприятно ощущать, что весишь под четыреста килограммов, зато какая мышечная масса!

Мы снимаем со спин кислородные баллоны и ставим их в отсек двигателя старого космического челнока, на котором нарисован флаг доисторической империи под названием Америка. При нас остаются только маленькие рюкзаки, скафандры-скарабеи, шлемы в виде голов демонов и оружие. Севро достает набросанную Виктрой по памяти карту башни и спрашивает у Крошки, удалось ли ей засечь местоположение Квиксильвера.

– Нет. Странно! На двух верхних уровнях отключены все камеры! И биометрические сканеры тоже! Не смогу запеленговать его, как мы рассчитывали…

– Отключены? – переспрашиваю я.

– Может, устроил оргию или решил подрочить, чтоб охрана не подглядывала, – пожимает плечами Севро. – В любом случае он что-то скрывает, значит туда нам и дорога!

– Мы не можем бродить тут вслепую и искать его, – говорю я, переключившись на выделенную линию с Севро, чтобы нас больше никто не слышал. – Если нас поймают в зале без козыря…

– Никто бродить и не собирается, – бросает мне Севро и переключается на общую линию. – Надеваем плащи, дамочки! Лезвия и бластеры с глушителями. Импульсные перчатки – только если станет совсем жарко! – командует он, исчезая в воздухе. – Упыри, за мной!

Из музея Севро ведет нас в хитросплетения фантастических коридоров. Полы из черного мрамора, стеклянные стены. Потолки высотой десять метров представляют собой импульсные поля, через которые видны аквариумы с яркими коралловыми рифами, тянущими к нам свои пористые щупальца. Полутораметровой длины земноводные русалки с гуманоидными лицами, серой кожей и черепом в форме короны плавают по своему королевству пронзительно-голубого и ярко-оранжевого цветов. Проплывая мимо, они злобно смотрят на нас птичьими глазками.

Стены сделаны из стекол-хамелеонов, переливающихся всеми цветами радуги: то пульсирующим малиновым, то серебристым кобальтовым. Кажется, будто мы попали в мир сновидений. В лабиринте есть множество небольших альковов. Миниатюрные картинные галереи демонстрируют работы современных пуантилистов, использующих голографию, и претенциозные полотна мастеров двадцать первого века, а не сдержанный неоклассический романтизм, который в большом почете у благородных ауреев. Подзарядив аккумуляторы плащей-невидимок, мы сворачиваем в галерею, где стоит нелепая собака из металлических фиолетовых шаров.

– Черт побери, – вздыхает Виктра, – да у чувака вкус как у настоящего модного тусовщика, начитавшегося бульварных журналов…

– А это что? – наклонив голову, смотрит на собаку Рагнар.

– Говорят, искусство такое, – ехидно отзывается Виктра.

Снисходительный тон Виктры интригует меня, как и само это здание. Экспозиции, интерьер, русалки – все здесь производит именно такое впечатление, какое ауреи и ожидают от серебряного нувориша. Квиксильвер должен был досконально изучить психологию золотых, раз те позволили ему так неприлично разбогатеть. Не удивлюсь, если весь этот китч и экстравагантность – лишь умный ход для отвода глаз. Очевидная, вполне ожидаемая маска, заглянуть под которую никому и в голову не придет? О Квиксильвере ходит много слухов, но ясно одно: он не дурак. Скорее всего, этот безвкусный, сюрреалистичный мир не для него, а для гостей.

И тут я ощущаю подвох. Мы входим в неосвещенный внутренний дворик. Полы из необработанного песчаника, из которого растет розовый жасмин, а в углу – двойные двери, ведущие в роскошные покои Квиксильвера. Мы дезактивируем плащи, чтобы лучше видеть. Лезвия на изготовку, клинки парят в паре-тройке сантиметров над песчаником.

Это не дом, а театральная сцена. Сцена, созданная для манипулирования персонажами. Во всем чувствуется зловещий, холодный расчет, и мне это не нравится. Снова перехожу на частоту Севро:

– Тут что-то не так! Где все слуги? Где охрана?

– Может, он любит уединение…

– Да это ловушка!

– Ловушка? Это ты так думаешь или чутье подсказывает?

– Чутье.

На секунду он умолкает, как будто говорит еще с кем-то по другой линии. А может быть, со всеми разом.

– Что предлагаешь?

– Отступить. Оценить ситуацию и решить…

– Отступить?! – резко перебивает меня он. – Да они же только что сбросили атомную бомбу на наш народ! Серебряный нам нужен! – кричит в интерком Севро, совершенно не слушая того, что я пытаюсь ему сказать. – Твою мать, да мне пришлось провести тринадцать спецопераций только для того, чтобы добыть всю нужную информацию по этому серебряному засранцу! Если отступим сейчас – прощелкаем все! Они узнают, что мы тут побывали, и второго шанса не будет! А без Квиксильвера нам на Шакала не выйти! Доверься мне, Жнец! Ты со мной или как?

Прикусываю губу, чтобы не послать его, и отключаюсь. Даже не знаю, на кого я злюсь: на него или на себя. Шакал лишил меня той искры, которая давала мне ощущение собственной уникальности. Теперь мое мнение кажется другим несерьезным, я стал слишком податлив. В глубине души я знаю, что под обтягивающим мое тело скафандром-скарабеем, под демонической маской скрывается маленький голый мальчик, который плачет и жутко боится оставаться один в темноте.

Внезапно комната озаряется фиолетовым светом – мимо стеклянных стен за нашей спиной медленно проплывает круизный корабль. Мы быстро выстраиваемся справа и слева от дверей в покои Квиксильвера, готовясь к атаке. Сквозь инфракрасную оптику я разглядываю появившееся судно. На палубах мерцают огни, несколько сотен эльфов танцуют под лунную музыку, дергаются в ритмах ночного клуба «Этрурия» – вот так на далекой Луне выражают агрессию. Ведут себя так, будто нашей войны для них вообще не существует, будто мы не вышли на улицы, чтобы сломать их привычный распорядок жизни. Они пьют шампанское, привезенное с Земли, на них одежда, сшитая на Венере, они пляшут на палубе корабля, топливо которого добывается на Марсе. Смеются, потребляют, трахаются – без всяких последствий, словно стая саранчи, думаю я, и гнев, пылающий в Севро, кажется мне праведным.