Увертюра ветра

– Про то, кто науськал, говорил?

– Она сказала, что голову мне оторвет, а из сердца декокт сварит, если проболтаюсь!
– смешно коверкая взрослое малопонятное слово, наябедничал мальчишка.

– Врет, - спокойно сказал я.
– Не рискнет с магом связываться, пусть даже маленьким. Тем более не зная, что именно было в книгах.

– Вы меня к старосте не поведете?
– осмелился-таки пискнуть он, смотря на меня щенячьими глазами.

– Не поведу. Но заколдую так, что если украдешь что - тут же умрешь!
– припугнул я. Радость, озарившая было черные бездны глаз, тут же сменилась суеверным ужасом.

– А Маське своей скажи, что если еще тебе угрожать будет - в лягушку трансмутируешь.

– Транс... что?
– жалобно переспросил он, нахмурившись от нового сложного слова.

– Транс-му-ти-ру-ешь.

Он попробовал повторить, но сбился на втором слоге. Мы поразучивали коварное слово пару минут, и совместными усилиями враг был повержен (то есть, наконец, выучен). Но любопытный мальчишка все-таки не удержался:

– А зачем слово такое мудреное? И что это вообще такое?

– "Трансмутирую" - "превращу". А мудреное, чтобы не усомнилась, что можешь.

– Но я не могу, - шепотом, будто по секрету, поделился мальчик.

– А это неважно. Главное, чтобы она поверила. А науки и "мудреных слов" безграмотные больше заклинаний боятся, - так же заговорщицки поведал я и подмигнул.

– А я правда-правда умру, если украсть попробую?

Шепот приобрел взволнованно-испуганные обертоны.

– Правда, - я сурово кивнул и прибавил.
– Как в Торлиссе: за кражу с применением магии - голову с плеч!
– и выразительно стукнул кулаком по раскрытой ладони.

Мальчишка нервно сглотнул, но убираться по своим делам отчего-то не торопился, топчась на месте. И вновь зашептал, требовательно дернув меня за рукав:

– А Торлисс - это что?

– Торлисс - это город, где много-много волшебников. Они там учатся, работают... и живут, - с улыбкой ответил я, позабавленный его неосведомленностью.

У мальчонки аж глаза заблестели, и он, захлебываясь от восторга, спросил:

– Настоящие волшебники? Как в сказках: в синих мантиях, расшитых звездами, и с бородой?

Мне захотелось рассмеяться самым гнусным образом: "Торлисс" и "настоящие волшебники" вызвали в голове образ самой влиятельной из моих знакомых - магистра Анарилл, директора Академии. Уж кто-кто, а утонченная и безупречная aelvis в расшитой звездами мантии, колпаке и с бородой смотрелась бы крайне забавно.

С трудом подавив недостойное хихиканье, я лукаво сверкнул глазами и задал встречный вопрос:

– Ты ведь сам волшебник. Где же твоя мантия и борода?

Он посмотрел на меня укоризненно и возмущенно, словно я только что сказал очевидную глупость.

– Так я же маленький еще!
– таким тоном, будто это все объясняет, заявила малявка.
– И разве я волшебник? Всего два заклинания знаю - и все! Но вы...
– он внимательно заглянул мне в глаза и уверенно заявил.
– Но вы - точно волшебник!

– Но я же тоже без мантии и бороды!
– вновь прибег я к железному аргументу, честно пытаясь скрыть ехидство, так и сквозящее в голосе.

Мальчишка возмущенно притопнул ножкой.

– Значит, необязательно мантия и борода должна быть!

– А почему ты решил, что я волшебник?
– отсмеявшись, зашел я с другой стороны. Мальчишка просиял и стал с важным видом загибать пальцы, перечисляя доводы:

– Меня сквозь невидимость увидели - раз!

– Тебя же и в первый раз поймали. Или тоже чародей был?
– иронично заметил я.

– Там меня поймали, когда я уже в карман полез, - залившись пунцовым румянцем, но не теряя решимости, ответил он.
– А вы - заранее! А еще названия заклинаний знаете, много-много всего о волшебниках и...
– и торжествующе закончил, загибая третий палец: - И заколдовать меня обещали!

– Ну, если заколдовать обещал, то уж точно чародей, - продолжал бессовестно веселиться я, дивясь детскому простодушию.

– Возьмите меня к себе в ученики!
– внезапно тоскливо и не очень-то рассчитывая на успех, попросился он, вновь дергая меня за рукав.

Улыбка криво сползла с моего лица. Проклятье! Ну и что мне теперь отвечать?

Для разнообразия, правду?

– Когда-то, - вздохнув, начал я, - я действительно был волшебником. Но меня заколдовали.

– Как?
– поразился мальчишка.
– Разве волшебника можно заколдовать?

– Увы. И теперь я никакой не волшебник. И колдовать не могу, - грустно улыбнулся я.

– Совсем-совсем?
– разочарованно протянул мальчишка.

– Совсем-совсем.

– Но учить ведь вы все равно можете?
– неуверенно спросил он. И неожиданно твердо продолжил: - Возьмите в ученики, мастер!

– Могу, но... у меня нет дома, вся жизнь - одно сплошное странствие. И ищу я не героические подвиги, а мелкую работу. Ничегошеньки интересного и захватывающего. Еще и голодать порой приходится... Какие уж тут ученики?

– Мне тут не лучше, - упрямо заявил он, глядя исподлобья.
– Возьмите в ученики, мастер! Я помогать вам буду, правда-правда, чем смогу! Пожалуйста!

– Ну, смотри, - неубедительно пригрозил я, надеясь, что хоть это возымеет результат.
– Я предупреждал! Обратно сюда не верну!

– И не надо!
– обрадовано запищал мальчишка и радостно вцепился в меня, словно боясь, что я могу передумать. Теперь отказываться от опрометчивых слов было поздно.

– Как тебя зовут, мелочь?
– проворчал я, впрочем, больше делая вид, чем сердясь на самом деле.

– Корин, мастер! Меня зовут Корин!

– ...Куда ты пропал?

Я вздрогнул и очнулся. Воспоминание растаяло сизой дымкой, мимолетным видением.

Корин сидел напротив, мрачный и полный решимости. А еще - смешно всклокоченный и по-детски растерянный. Он побарабанил по столу, сцепил руки в замок, хлопнул по столешнице, вскочил, прошелся туда-сюда перед окном - и остановился, разразившись новой репликой:

– Нет, не так! Почему ты бросил меня?

– Корин, послушай...