Увертюра ветра
Шрифт:
– Как ты мог?!
– совершенно не слушая, что я говорю, продолжил он.
– Как мог бросить меня - ребенка!
– одного, без гроша в кармане? А я ждал, ждал - слышишь?!
– Корин!
– Ждал, волновался, боялся, как бы с мастером не случилось чего плохого! И все эти годы считал погибшим. А ты... ты...
– Хватит!
– не выдержав, рявкнул я. Корин вздрогнул и остановился, смотря на меня с непередаваемым удивлением. Похоже, такой отповеди он не ожидал.
– Что за детские обиды?! Кого я вижу перед собой: взрослого или ребенка? Не перебивай! Да,
– Да? И что же это за причина?
– саркастично спросил он, побледнев, но взяв себя в руки.
– Смерть.
– Что за бред?! Не мог придумать что-нибудь правдоподобное?!
– вновь разозлился Корин, сейчас как никогда похожий на прежнего мальчишку.
– Не помню, чтобы ты питал особую любовь к театру - а сюжетец-то банальный! "Ах, меня хотели убить, но я чудом спасся! Добрая сестра милосердия выходила меня, но пока я оклемался, прошел целый месяц, и..."
– Прекрати паясничать!
– А ты прекрати лгать! Я хочу услышать нормальный ответ, а не какую-то чепуху! Я не идиот!
– А по-моему - очень даже!
– вызверился я.
– Во всяком случае, ведешь себя именно так, отказываясь меня слушать и требуя не правды, а правдоподобия!
– То есть, по-твоему, я должен съесть любую твою байку, даже если она не имеет ничего общего с действительностью?!
– фыркнул Корин, непробиваемый в своем упрямстве.
– "По-моему", ты должен меня хотя бы выслушать! Так, знаешь, для разнообразия! И только потом уже думать, что правдиво, а что нет. Правдиво, а не "правдоподобно"! На "правдоподобии" зиждется только ложь.
Короткий поединок злых колючих взглядов окончился ничьей.
– Мы друзья?
– полуутвердительно спросил я, решившись, наконец, на откровенность, и желая убедиться в том, что моя тайна останется тайной и не выйдет за пределы этой комнаты.
– Когда-то были!
– огрызнулся Корин.
– Ты знаешь, зачем я это спрашиваю!
– Да, друзья, - сквозь зубы процедил он.
– Поэтому будь любезен не лгать.
– Я и не лгал.
Корин красноречиво молчал, не глядя на меня.
– Я действительно умер, - с нажимом сказал я.
– Как бы тебе объяснить, Мио... Смерть - она, знаешь, обычно случается раз и навсегда.
– В моем случае - нет, - жестко оборвал я.
– Поэтому будь любезен заткнуться и выслушать меня.
Корин, наконец, посмотрел на меня - впервые за всю беседу. Посмотрел с непонятным выражением, словно пытаясь заглянуть за край, за волнующееся, тихонько перешептывающееся море диких трав, за тонкий лед сдержанности и холодок спокойствия, за зелень глаз; разглядеть что-то неуловимое, невыразимое, но очень важное.
Бесконечно долгое мгновение взгляда - и время вновь набирает ход.
Внешне ничего не изменилось. Корин отвернулся и нарочито грубо спросил:
– Дальнейшие объяснения будут?
Но отчего-то я был уверен, что теперь, несмотря на показную браваду, он готов меня выслушать.
– Думаю, с чего начать.
– Например, с правды. "Для
разнообразия", - беззлобно поддразнил меня Корин.– Итак, ты, якобы, умер. Но сидишь сейчас здесь, напротив меня, вполне живой. Как такое возможно?
– Я не могу умереть. Вообще. Считай, что это проклятье.
– Любое проклятье бессильно перед смертью, - спокойно напомнил Корин: - Между прочим, ты сам мне это говорил. И что значит "считай"? Я просил правду.
– Это... не совсем проклятье, - поморщившись, уклончиво исправился я.
– Любая магия бессильна перед смертью, - пожав плечами, переиначил Корин. И рассмеялся: - О, нет! Только не говори мне, что это была необычная магия!
– и прибавил, уже раздражённо и потеряв терпение: - Мио, прекращай ломать комедию! Это не смешно.
– Ты слышал об универсальном преобразователе материи?
– Я же просил не...
– Да чего ты хочешь?!
– взорвался я.
– Чтобы я умер прямо здесь и воскрес?! Только тогда поверишь?!
– Нет, но...
– смутился Корин, не зная, что сказать.
– Ты мне веришь?
– в лоб спросил я.
Он ответил не сразу. Но, поколебавшись, все же решился:
– Да.
– Тогда к чему этот сарказм и проверки?! Не надо пытаться подлавливать меня на несостыковках и заставлять решать здесь и сейчас проблемы, над которыми уже тысячи лет бьется наука магии! Причина моего "бессмертия" действительно преобразователь. В этом я могу поклясться, если мое слово для тебя недостаточно веско.
– Не надо, - Корин покачал головой, откинулся на спинку кресла и нервно закусил губу, о чем-то напряженно думая и буравя взглядом потолок.
Поверил или нет?
Я поерзал на стуле. Прошло уже несколько минут, а Корин по-прежнему молчал. Было отчаянно скучно. Взгляд безнадежно скользил по уже успевшей набить оскомину комнате, не зная, за что зацепиться. Не вышивку же на шторах рассматривать, право слово! Квадратики витражей и то считать интереснее.
Один, два, три...
Взгляд остановился.
За стеклом, в неге воздушных потоков, в ласковых объятиях солнечных лучей вилась муха. Она могла бы купаться в прозрачной закатной выси, нежиться в потоках теплого ветра, кружиться в умопомрачительном счастье...
Но вместо этого она, глупая, билась в стекло.
– Нэльвё обрисовал мне ситуацию. Те исследования, о которых он говорил... они ведь связаны с твоим бессмертием, верно?
– спросил Корин, не глядя на меня:
– Это было очевидно, - рассеянно бросил я.
Муха заломила крутой вираж и со всего размаху врезалась в зеленое стеклышко.
Она на какую-то долю секунды замерла в воздухе, покачнулась - и стремительно ухнула вниз. Я завороженно следил за ее свободным падением.
– И, вероятно, ты пытаешься от него избавиться...
Синее, фиолетовое, лиловое, бордовое, красное, оранжевое, желтое... вереница витражных стекол оборвалась - и темная точка исчезла совсем, растворившись в пронзительной нежности летнего вечера.
Корин резко выпрямился и, опершись о стол, впился в меня взглядом.