Увертюра ветра

Я едва заметно поморщился. В свете последних событий поспешное бегство из города казалось едва ли не самым вероятным исходом. И хотелось бы, чтобы оно проходило быстро... то есть не на своих двоих.

– Так трактирщику и продадим, - отозвался Нэльвё.
– По дешевке. А там уж пусть он разбирается, куда их пристроить.

Он отправил в полет монетки, одну за другой. Медяки взвились в воздух, сверкнув красновато-охристыми краями - и приземлились в торопливо подставленную рубаху.

– Пойдемте, - бросил он через плечо, уже поднимаясь по ступеням.

Я замер, не торопясь идти следом. Камелия робко оглянулась на меня и скрылась за дверью. Что-то меня смущало, тревожило, не давало покоя. Я оглянулся. Мальчишка сгреб монеты в горсть, ссыпал их в карман и, подхватив кобылу Нэльвё под уздцы, потянул ее за собой. Отчаянно боящиеся незнакомого города, лошади жались друг другу и потянулись следом за подругой, не раздумывая.

Силуэт мальчишки уже скрылся за поворотом, во внутреннем дворике, а я все задумчиво смотрел ему вслед. Очнувшись, встрепенулся и, отогнав липкую тревогу, загнул за порог. Праздновать труса и перестраховщика было поздно.

В толкотне, гомоне и сутолоке битком набитого трактира было не продохнуть. Единственный незанятый столик обнаружился в центре зала - и тот без стульев. Искать другое место ни сил, ни желания уже не было, поэтому мы не стали привередничать. И не зря. Самым сложным оказалось протолкаться сквозь толпу. Вопрос со стульями решился быстро: их предупредительно вернули соседи, только завидев нас (и Нэльвё, недвусмысленно опустившего ладонь на рукоять меча).

Служанки вспугнутыми птичками метались по залу, перелетая от столика к столику. Они сталкивались друг с дружкой, роняли подносы, путали заказы - и не успевали брать новые. Мы впустую прождали несколько минут, и просидели бы еще столько же, если бы терпение Нэльвё не лопнуло, и он попросту не ухватил бы одну из них за локоть.

– Милая девушка, - ласково начал он, рывком притянув служанку к себе, -подскажите: что у вас на ужин?

Девушка испуганно отшатнулась, но Нэльвё держал крепко. Она еще несколько раз трепыхнулась, как птичка, угодившая в силки, и отчаянно затараторила:

– Рагу заячье с овощами, корейка свиная, вырезка телячья, курица жареная. К ним толчонка, картофель отварной с зеленью, каши - гречневая, пшеничная, овсяная - и похлебка. Салат, ватрушка творожная, чай, медовуха.

– Мне - рагу, будьте любезны. С картофелем. Господа?..

– Крылышки, - пискнула Камелия. И, с каким-то особенным блеском в глазах и странной интонацией, закончила, подавшись вперед: - и толчонку!

– Толчонку и ножку, - резюмировал я, стараясь не смотреть на леди - иначе бы не удержался и прыснул.

– И кувшин медовухи!
– запоздало крикнул Нэльвё вслед шустрой подавальщице, уже растворившейся где-то в толпе.
– А, да чтоб тебе!

– Это провидение тебя на путь истинный наставляет, - подколол его я. И миролюбиво добавил: - Потом закажешь. И лучше не медовуху, а чай.

– Сами пейте свой чай!
– огрызнулся он.
– Я себе заказывал.

– Не влезет же, - хмыкнул я.

– Вот и проверим!

Я пожал плечами и устало откинулся на спинку стула. Обычно всякое ожидание меня раздражало, но сейчас я был ему даже рад, наслаждаясь блаженной недвижимостью и ничегонеделаньем.

Скучать не давала Камелия: она с таким искренним восторгом и безудержным любопытством вертела головой, осматриваясь вокруг, что при виде нее невозможно было не улыбнуться.

Девушку интересовало все. Пропахший пивом пол, столы с намертво въевшимися пятнами, мутные окна... Наемники, пьяно хохочущие над сальными шуточками, и их визгливо вторящие подружки. Крестьяне, пересчитывающие на протянутой руке горсть медяков и гадающие, хватит ли на ночлег. Купцы, яростно торгующиеся за каждый грош - или уже, довольные, обмывающие сделку.

– Так пялиться на людей неприлично. Ты что, впервые в трактире?
– не выдержал Нэльвё, когда на нас уже стали оборачиваться и бросать недобрые взгляды.
– Никогда не поверю! Пять лет учиться в Академии - и ни разу не выбраться в город? С друзьями-то? Свежо предание...
– многозначительно закончил он.

Камелия немного смутилась:

– Была, но...

– "Но" что?

– Но они были... приличнее!

Мы с Нэльвё прыснули.

– Это еще оч-чень приличное заведньице!

Камелия бросила брезгливый взгляд на визгливо расхохотавшуюся помятую девицу и сморщила благородный носик:

– Может быть. Но трактиры возле Академии гораздо более... достойные.

– Ну, еще бы, - сквозь смех едва выговорил я.
– Торлисс, милая леди, - это город свободных искусств и наук, а Ильмере - обычная крепость. Естественно, в одном ты за столиками будут студенты в обнимку с книжками, а в другом - наемники и военные с... хм. Не суть.

Нэльвё улыбнулся, позабавленный обтекаемостью моей формулировки и презрительным личиком Камелии. И фыркнул, не удержавшись:

– Да уж, "с книжками"! С пивными кружками!

– Одно другому не мешает, - с самым что ни есть серьезным видом сказал я.

– Где же еда?
– с деланным возмущением проговорила Камелия, пытаясь загладить неловкую тему и нервно расправляя манжеты. Поднимать на нас смущенный взгляд леди не смела.

– Разогреют и принесут, - лениво пожал плечами Нэльвё. .

Белое кружево выскользнуло из тонких пальчиков Камелии. На лице проступил настоящий ужас.

– "Разогреют?"

– Ты же не думала, что они будут каждый раз готовить? Или думала? Да где ж столько времени найти-то, и столько рук!

– Ваш заказ!
– чирикнула подлетевшая пичужка-подавальщица, сноровисто расставляя посуду. К вящей радости Нэльвё и моему неудовольствию, про кувшин с медовухой она все-таки услышала. Я поморщился, но заказывать еще и чай не стал.

Отрекшийся аккуратно отпилил едва режущим ножиком кусочек мяса, наколол его на вилку и отправил в рот с крайне скептическим выражением. Прожевал - и, выдав снисходительное:

– Пойдет!
– приступил к трапезе. Я поверил ему на слово и присоединился.

Курица оказалась вполне себе съедобной. С травами, правда, малость переборщили, но совсем чуть-чуть.

– Нет, определенно не хватает салата, - решительно сказал Нэльвё, и пристальным, соколиным взглядом принялся высматривать добы... служанок.

Я глотнул медовухи. Было, на удивление, вкусно и некрепко. В голове немного прояснилось, но чувство тревоги и не думало отступать. Напротив: вышло на первый план, заслонив собой все.