Увертюра ветра

Переходы и галереи, залитые солнечным светом, слились в золотой поток, искристый и бескрайний, чтобы разбиться о створки дверей и хлынуть в зал, пустой и просторный.

Гулкое эхо шагов, торопливых - дворецкого, и мерных, спокойных - Эрелайна - единственное тревожила тишину, в которой застыл зал.

Зал - и несколько тонких фигурок, стоящих на ступенях широкой мраморной лестницы. В свете, льющимся из окон и слепящим глаза, невозможно было разглядеть, кто его ждет.

Но он и без того знал, кто.

***

– Идет, идет! Он идёт!

– возбужденно зашептала одна из фрейлин, едва удерживаясь от того, чтобы не воскликнуть в полный голос. Ее останавливали только правила приличия, невыносимо гулкое эхо, разносившее малейший, даже самый робкий звук на весь зал, и дыхание, которое сбилось от торопливого подъема по лестнице.

Холод - не такой, который бывает от небрежно впущенного сквозняка, а который оседает на коже морозным дыханием - пробежал по спине, плечам, кольнул льдистым осколками запястье. Веер едва не выскользнул из ее ослабевших пальцев, но она почти сразу же стиснула их - сильно, до боли, только бы притупить страх, сдавивший горло так, что не вздохнуть, и подкашивающий ноги.

– В самом деле?
– голос предательски дрогнул, и она сама поморщилась от того, как нервно это прозвучало. Иришь попыталась улыбнуться, чтобы как-то сгладить неловкость, но не смогла заставить себя, и улыбка вышла слабой и жалкой.

– Да, леди, - фрейлина склонила голову, пряча понимающую улыбку в уголках губ.

В душе Иришь внезапно вспыхнуло раздражение. "Понимающую"! Да что она может понимать?!". Страх отступил, забрав с собой слабость и неуверенность, позволив ей выпрямиться и расправить плечи.

Злость прятать было легче, чем волнение. Иришь глубоко вздохнула, успокаиваясь и выравнивая дыхание. Но, стоило ей поднять взгляд, как сердце сбилось с ритма, пропустив удар. Потому что полсотни шагов, разделяющие их, остались позади. Он был совсем рядом.

Перестук каблуков, разносившийся по всему залу, оборвался - и голос, резкий и неприятный, как звон монет, продребезжал:

– Эрелайн вьер Шаньер, лорд-Хранитель Сумеречного Перевала и сумеречных дорог, Повелитель клана Пляшущих Теней из дома Владык Теней! Ириенн вьер Лиин, третья наследница Верховного Правителя Зеленых Холмов и клана Лунного света из дома Лунных владык.

Когда последний отголосок гулкого эха, искажавшего слова и звуки, затих, в воцарившейся тишине стало можно различить чьи-то мягкие и негромкие шаги.

Шаги, уже на лестнице! Собраться, собраться, собраться!

Собраться, успокоиться - и начать вновь дышать.

Она до боли сжала веер, надеясь придать себе решимости - и, не давая себе времени на сожаления или раздумья, резко вскинула голову.

– Добрый вечер, леди Ириенн.

– Вы ошиблись, - девушка через силу улыбнулась, стараясь не встречаться с ним взглядом.
– Еще только день.

– Да, действительно, - Эрелайн смутился, робко, виновато улыбнулся - и Иришь с удивлением поняла, что он тоже избегает ее взгляда.
– Прошу прощения.

– Вам не за что извиняться.

Тревога, терзающая Иришь, вдруг исчезла, и дышать стало неожиданно легко и свободно, почти пьяняще - так, что от этой легкости едва не подкашивались ноги.

– Ах, лорд вьер Шаньер! Как чудесно, что вы уже прибыли!
– словно бы доброжелательное.

Голос, слишком сладкий и слишком знакомый, звучный, разнесся по залу, отражалась от стен и высоких сводов причудливым эхом.

Эрелайн обернулся. Иришь не шелохнулась, и без того прекрасно зная, кого увидит.

– Мы уже вас потеряли, - улыбнулась Айори. И, поравнявшись с ними, когда последняя ступенька осталась позади, склонилась в легком поклоне и выпустила острую шпильку-комплимент: - Вы сегодня элегантны, как никогда.

Акцент, сделанный на "как никогда", придал ее словам опасную двусмысленность.

Иришь замерла, похолодев.

"О чем она только думает?! Если он разозлится, то..."

– Спасибо, - ответил он и улыбнулся, не натянуто и не вымучено, разбив объявшие ее опасения.
– Я рад, что смог угодить высшему свету. Вы, верно, заметили: в моде я не силен.

Лорд не лукавил. Обыкновенно он игнорировал столичные веяния, ссылаясь на занятость и совершеннейшую неосведомленность в подобного рода вопросах. Однако позволить себе появиться на собственной свадьбе в неподобающем виде не мог даже Эрелайн. И черный с серебряным шитьем костюм удивительно ему шел.

– С минуту на минуту прибудут первые гости, - продолжила Айори, перейдя к беспокоящей ее теме. Голос поскучнел, стал сухим и деловитым.
– Вынуждена вас оставить: мне нужно закончить необходимые приготовления.

– Как вам угодно, матушка.

Дождавшись короткого поклона Эрелайн, Айори присела в нетерпеливом и оттого скупом реверансе, и заспешила вверх по лестнице.

Звонкий перестук ее каблучков закружил по залу, дробясь, уходя ввысь.

– Прошу прощения, - начала фрейлина, едва только затихли шаги Айори. Ее глазах блестели тем самым лукавым блеском, который появляется, когда человек верит, что посвящен в чью-то сердечную тайну и всячески потворствует влюбленным.
– Мне нужно быть в....

– Нет, куда же вы!
– всплеснула руками Иришь. Веер с сухим щелчком раскрылся и сложился. Изображать испуг ей не пришлось: при одной мысли о том, что они с Эрелайном могут остаться наедине, девушке стало нехорошо.
– Я же... совершенно не знаю, чем занять гостей! И совершенно не знаю дворца! Как же я смогу провести их? Нет, милый друг, вы мне очень нужны!

– Но леди, - робко начала девушка, бросая странные (наверное, долженствующие быть многозначительными) взгляды на Эрелайна. В лазурно-голубых глазах не было ни решительности, ни страха: только непонимание, - вы уверены, что...

– Уверенна!

– Как пожелаете, моя леди, - сдалась она, склонив голову в знак почтения.

Иришь отвернулась от своей рыжеволосой собеседницы, обратив все внимание на створчатые двери, откуда вот-вот должны были появиться первые гости. Она не хотела встречаться взглядом с юной фрейлиной и читать в нем немой вопрос. К счастью, слухи утверждали, что юная принцесса не умеет читать в сердцах собеседников, не чувствуя, когда ей лгут, и не понимая намеков. И девушка умело этим пользовалась.