Уйти, не оставив следов

– Занятный старик, правда?

– Конечно. Вы давно знакомы?

– Несколько лет. И все эти годы он относится ко мне исключительно тепло, даже заботливо. И конечно, мне очень не хочется, чтобы, помогая нам, старик навлек на себя неприятности. Не забывай, где-то рядом хладнокровный и жестокий убийца.

– Тогда почему ты обратилась к нему за помощью?

– Понимаешь, ювелиры, коллекционеры, нумизматы относятся к определенной касте. Нечто вроде закрытого клуба, куда невозможно попасть постороннему. Если мы с тобой станем собирать информацию, об этом тут же станет известно многим. Где гарантия, что среди этих многих не окажется наших соперников? А Морозов наведет справки тихо, профессионально и не создаст ненужных кругов на воде.

* * *

Весь следующий день мы провели в праздном шатании по городу. Живописные улочки, каналы, набережные и мосты – неповторимый стиль архитектуры Питера никого не оставит равнодушным. Мы гуляли, разглядывали достопримечательности, перекусывали в небольших кафе и снова гуляли. Я постоянно вспоминала происшествие в поезде, размышляла, прокручивала в памяти, и беспокойство не покидало меня. Радовало только одно: за нами никто не следил – томимая опасениями, я проверялась постоянно.

Оля, напротив, вроде бы успокоилась. Видимо, уверовав, что проблема, терзавшая ее долгие годы, скоро уладится. Правда, она несколько раз на дню звонила мужу, справлялась, как проходит отдых, как кушают дети и не случалось ли у них каких-то происшествий. Майк заверял, что они весело и беззаботно проводят время.

Я несколько раз набирала тетю Милу, рассказывала, что мы с подругой гуляем, отдыхаем и у нас все в порядке. Расспрашивала, не интересовался ли кто Олей после нашего отъезда. Тетушка сообщила, что звонил Генка и очень обрадовался, что «девочки» уехали отдыхать. Только удивился, что его об этом не предупредили, даже несколько раз спросил, не обижаюсь ли я на него.

День пролетел очень быстро. А на следующий мы, как и договаривались, отправились с визитом к Павлу Петровичу. До Таможенного переулка снова добрались на такси. Поднялись на нужный этаж, долго звонили в дверь. Нам никто не открыл. Я стала нервничать. Набрала мобильный Морозова, но никто не ответил.

– Женька, может, его просто дома нет, задержался?

– Оля, ты не понимаешь! На часах у нас сколько?

– Двадцать минут первого.

– Вот! Старик – коренной петербуржец, вежливый, интеллигентный человек. Его воспитание не позволит так поступить. Если изменились обстоятельства, он перенесет встречу, в крайнем случае предупредит, что опаздывает. Но он не звонил и дверь не открывает, значит, что-то произошло!

– Давай еще немного подождем. Бывают досадные недоразумения, стечения обстоятельств.

Несмотря на попытки Оли меня успокоить, я нервничала все больше, опасаясь, что случилось непоправимое.

– Давай взломаем дверь!

– Женька, с ума сошла?! Представь себе, Морозов опаздывает, а телефон дома забыл. Подходит он к квартире, а обе двери, стальная и дубовая, раскурочены. Да у старика инфаркт случится!

– Ты права, ломать долго, и соседи шум поднимут, – растерянно пробормотала я. Соседка! – осенило меня. – С теткой из какой квартиры дружит Павел Петрович? Кажется, из тридцать пятой, этой, справа.

– Женя, ты чего бормочешь? – пробовала уточнить Оля.

Но я уже звонила в тридцать пятую квартиру. Дверь открыла женщина в ярком банном халате и кокетливых тапочках в тон. Я силилась вспомнить ее имя.

– Клавдия Андреевна?

– Антоновна, – поправила женщина.

– Простите. Клавдия Антоновна, вы меня, вероятно, не помните. Я знакомая вашего соседа, Павла Петровича.

– Помню, вы Евгения.

– Точно, – обрадовалась я. – Тут такое дело. Павел Петрович назначил нам встречу сегодня на двенадцать и не открывает, к телефону не подходит. Может, он срочно уехал, не предупреждал вас?

– Ничего не говорил, – медленно произнесла женщина. – Вообще, это не в Пашкиных привычках – укатить, назначив встречу.

– Вот и я о том же. Вдруг ему плохо стало? Может, участкового вызвать? И «Скорую»?!

– Если Пашка в квартире, но без сознания, участковый не поможет. Он закрывает двери на все замки, а потом еще на толстенный засов. Придется слесаря с болгаркой вызывать.

– Что же тогда делать?

– Так у меня ключи есть, – скромно выдала соседка, – на всякий пожарный случай запасные храню.

– Давайте откроем, все проверим, если Павла Петровича дома нет, запрем, как было.

Пока мы разговаривали с женщиной, Оля пыталась с моего телефона дозвониться на мобильный Морозова. На мой немой вопрос она отрицательно покачала головой. Я нервно переминалась с ноги на ногу, ожидая тетку.

Клавдия Антоновна начала с верхнего, самого простого замка. Их на первой двери было три. Женщина открыла замок, и дверь отворилась.

– Странно, – пробормотала она, – обычно Пашка на все запирает.

Предчувствие беды уже не оставляло меня.

– Дайте вперед пройду. – Я немного отстранила соседку, натянула рукав ветровки на правую руку, осторожно надавила на ручку двери. Не заперто.

Мы втроем ввалились в квартиру. Пока Оля с женщиной топтались в коридоре, я вихрем пронеслась по комнатам, добежала до кабинета – и застыла на пороге истуканом. Павел Петрович сидел в кресле у рабочего стола. Его седая голова немного склонилась влево, в уголке рта чернела засохшая струйка крови, из груди торчала ручка дамасского кинжала, инкрустированная золотом и бирюзой, гордость, жемчужина коллекции старика.

Тем временем на пороге кабинета показались Оля с Клавдией Антоновной.

– Не входите сюда! – крикнула я им. – Вызывайте «Скорую» и полицию. – Я подошла ближе, чтобы проверить пульс. Тщетная надежда: тело не только остыло, наступило трупное окоченение.

Но Оля с женщиной уже успели увидеть покойника. Подруга охнула, соседка заголосила. Оля вывела соседку в коридор, краем сознания я отмечала, что нужно ей помочь. Тетка рыдала и билась в истерике, подруга пыталась звонить в службы и успокаивать женщину одновременно. Другая часть моего сознания пыталась выхватить из обстановки комнаты недостающие, неправильные детали. Все, как и день назад. Чисто, в комнате и на полках образцовый порядок. Все предметы на своих местах, кроме дамасского кинжала. Он покинул уютное бархатное гнездышко, чтобы вонзиться в сердце своего хозяина по самую рукоять. Я попыталась сдержать эмоции, унять клокочущую ярость, подошла ближе. Старик убит одним ударом. Сильным, точным, грамотно поставленным, профессиональным.

На объяснения с полицией ушел остаток дня. Мы ответили на массу глупых вопросов: зачем пришли? почему забеспокоились? откуда знали, что ключи у соседки? почему зашли сами, не дожидаясь полицейских? что я делала в комнате, пока остальные ожидали в коридоре? прикасалась ли я к телу? Я, стараясь не злиться, терпеливо ответила на каждый. Битый час мы с Олей растолковывали, что, будучи в Питере, зашли навестить знакомого. Потом, разумеется, возник вопрос о моей профессии, ну тут болтливая соседка постаралась. В ход пошла проверка документов, лицензии, разрешения на ношение оружия. Потом сверка серийных номеров и новая поверка. Я дала показания о привычках и знакомых Морозова, которых знала, разумеется. И предложила помощь в расследовании. Бравые полицейские отпустили нас поздним вечером, заявив напоследок, чтобы мы не смели путаться у них под ногами.